Еще через пять перебежек Сергей был возле стены корпуса. Кажется, его никто не заметил – по крайней мере, все вокруг выглядело запущенным и вымершим. У стены были неаккуратно набросаны проржавевшие огнетушители и гнилые фанерные ящики. Один из них тут же уцепился хищно скрюченным гвоздем за Сергеев ботинок.

На уровне плеч в стене имелось несколько окон, тщательно закрашенных изнутри. Сергей попытался найти шелку или царапину, нашел одну, но ничего толкового не увидел – внутри было темно. Оставалось одно – нахально ломиться. Что Сергей и сделал, ножом поддев раму ближнего окна.

Закрыто было надежно, но на четвертой раме нахальство принесло свои плоды. С хрустом посыпалась замазка, рама подалась внутрь. Несколько мгновений Сергей ожидал, что изнутри высунется чья-нибудь рожа и склочно закричит, но никакой рожи не высунулось. Еще несколько пластов замазки и краски с шелестом упали на асфальт – и все.

Сергей осторожно заглянул внутрь. Луч света, попадавший через окно, освещал грязную эмалированную раковину и полку с рядами пыльных пробирок. Все, как и ожидал Сергей в своем худшем – или лучшем, с какой стороны посмотреть, – предположении. Люди когда-то выводили здесь люпин…

– Ну что же? Мы не привыкли отступать, – процитировал Сергей слоган из какой-то старой детской познавательной передачи, подтащил к стене пару огнетушителей, взгромоздился на них и полез головой вперед в окно.

Оно было маленькое, Сергей рисковал застрять, но протиснулся, попав руками во что-то сырое и мерзкое. При ближайшем рассмотрении это оказалась всего лишь натекшая из радиатора парового отопления вода.

Свет в комнате не горел – Сергей понял это при виде болтавшихся под потолком пустых патронов.

Щелкнув выключателем фонарика, он осветил темные углы. Комната небольшая, метров двадцать, кроме упомянутых раковины и пробирок, ничего больше и нет, только кушетка и сломанные стулья. Кладовка, чуланчик. Никаких жабоглазых инопланетян…

Прикрыв окно изнутри, Сергей направился к двери, ожидая увидеть ее запертой. Таки оказалось. Правда, заперта она была на чахлый накладной замочек, рассчитанный на взлом снаружи, а никак не изнутри. Тем же ножом Сергей выкрутил шурупы. Путь был открыт.

Коридор полуподвального этажа, длинный и сводчатый, уходил туда, где угадывался лестничный прочет, ведущий наверх. Стараясь не шуметь, Сергей прокрался в ту сторону, запомнив на случай бегства дверь, из которой появился, и выглянул из-за угла.

Отлично. На первом этаже давешний старичок стоял посреди холла, держа в руках электрочайник, и о чем-то раздумывал. Наконец он согласно кивнул и двинулся к двери с международными буквами WC.

Второй конец коридора упирался в глухую стену. Таким образом у Сергея имелось на выбор: первый этаж со старичком, тупик либо еще три двери, за которыми, скорее всего, опять же пыльные пробирки.

Е-мое.

А это что?

Явно более позднего происхождения, нежели двери, щит. Врезан в стену, размером где-то метр на метр, под самым потолком. Окрашен в тускло-зеленый армейский цвет, на двух петлях, запирается на… вернее, запирался на кодовый замок, но потом его за какую-то провинность, как водится, оторвали и заменили уродливым куском алюминиевой проволоки. Что ж, спасибо русским привычкам. Поскольку более интересных занятий у Сергея не было, он попытался размотать проволоку.

Проволока разматывалась, а потом и вовсе переломилась. Сергей прислушался: все спокойно, старик если и вернулся, сюда вряд ли полезет, чаевничать собрался, не иначе. Сунув в карман проволоку, Сергей потянул за рукоять, ожидая, что щит заскрипит. Тот и впрямь деликатно пискнул, но открылся вполне пристойно.

Вместо ожидаемых пробок, предохранителей и плавких вставок на Сергея глянуло разверстое жерло покато уходящей вниз металлической трубы квадратного сечения.

Внутри всего строения ведется наблюдение.

Егор Летов

Нервы были на пределе. Каждый шорох вызывал желание «стрелять на звук». Хейти дергался, хватался за пистолет, который он после неудачной попытки взлома квартиры повесил себе на бок.

В квартире у Слесарева за плинтусами явно жили мыши. Они шебуршились и пищали. Хейти вел себя настолько тихо и незаметно, что одна из них даже вылезла на пол в кухне, шевеля длинными усами и пробуя воздух черной бисеринкой носа. Судя по внешнему виду, мышь не бедствовала, питалась регулярно и полноценно.

Увидев Хейти, зверек сначала остолбенел, внимательно изучая новый для себя объект, а затем начал как ни в чем не бывало шустрить возле помойного ведра.

«Ни фига себе, обнаглела, – подумал Хейти, который всяких мелких лохматых грызунов не переносил на дух и вообще страдал аллергией. – Вот я тебя…»

Он осторожно, чтобы не спугнуть, прицелился. Девятимиллиметровый «глок», как живой, взял точку прицела посреди серого, упитанного тельца. Мышь ничего не замечала и замечать не желала. Ее интересовал только обед.

Хейти почти бесшумно, плавно, двигаясь, как хорошо смазанный агрегат, надавил на курок… Тихо клацнул предохранитель…

Хейти задержал дыхание…

И негромко бумкнул губами.

«Бум!»

Мышь вздрогнула и, делая виражи, ускакала из сектора обстрела под плинтус.

«Грамотная», – уважительно подумал Хейти, осторожно ставя пистолет на предохранитель.

Инцидент из серии «В мире животных» разрядил обстановку.

«Переживу, – неожиданно оптимистично подумал Хейти. – Капитан только бы не задерживался… А так переживу».

Капитан Слесарев казался ему чем-то вроде эдакой хитрой машины. На редкость лихо и грубо склепанной, но надежной. Хейти, наверное, даже не удивился бы, если бы узнал, что Сергей считает его эдаким младшим братом, дитем одаренным, но ненадежным и нуждающимся в опеке. В силу характерных национальных качеств. С подобным отношением ему уже приходилось сталкиваться и у себя на родине, и здесь, в России. Впрочем, в Эстонии такое встречалось все реже и реже…

Из-за негласного национального противостояния и ряда нацкомплексов в этой республике все реже и реже использовались такие распространенные штампы, как «русские – алкоголики», «эстонцы – тормознутые». По крайней мере, в полный голос и на улице об этом не говорилось. В ходу были другие мнения и суждения… Рядом этих мнений занимался особый отдел Полиции Безопасности. Собирал данные, делал выводы. Зачастую неутешительные.

«Пусть думает, что хочет… лишь бы помог, – подумал Хейти и вдруг понял, что не знает, в чем ему может помочь бравый капитан. – Что же это вокруг делается?»

Чтобы отвлечься от подобных мыслей, Хейти решил обыскать квартиру. Не из желания выяснить подноготную ее хозяина, а скорее для того, чтобы знать, на что в случае чего можно рассчитывать…

Сказать по правде, Хейти и сам не смог бы точно объяснить свой внезапный интерес к квартире… Просто захотелось… То ли чтобы унять непонятный зуд, то ли чтобы унять это противное мерцание в глазах.