— Можно войти?

Услышав голос Михаиле, Драгович повернулся к двери. Вид у парня был взволнованный.

— В чем дело, Михаиле?

Связист вошел, оглядывая комнату через толстые очки. Надеется застать Чино неодетой, подумал Милош. Но после того как она вчера расхаживала вокруг бассейна в бикини из двух тонких ленточек (Милош не сомневался, что все мужики в доме разглядели ее во всех подробностях), что еще там можно увидеть?

— Помните тот номерной знак, что мы видели вчера на пленке? Я выяснил, кому принадлежит машина.

— Кому?

— Она зарегистрирована на имя Джиа Ди Лауро, проживающей в Нью-Йорке на Саттон-сквер.

— Ты хочешь сказать, на Саттон-Плейс.

— Я тоже сначала так подумал, — проговорил Михайло, приглаживая свои редеющие волосы. — Но потом проверил. Саттон-сквер — это такой маленький отросток Саттон-Плейс в самом конце Пятьдесят восьмой улицы. Всего восемь небольших особняков. Очень престижных.

— Но ты же мне сказал, что звонили из автомата в районе пятидесятых улиц.

Михайло пожал плечами:

— Да, звонок был оттуда.

Милош вспомнил невзрачный «бьюик» на пленке.

— Довольно скромная машина для живущих в таком фешенебельном районе.

— Знаю. Но может быть, она принадлежит их прислуге?

— Возможно.

Милош задумался. Если бы владелица машины жила на Джексон-Хайтс или в Левиттауне, ее можно было бы сбросить со счетов. Но раз эта Джиа Ди Лауро достаточно богата, чтобы жить в таком дорогом районе Истсайда — и всего в тридцати домах от того места, откуда вчера звонил этот вонючий сноб, — значит, она запросто может быть связана с кем-нибудь из его здешних соседей. Следовательно, она или кто-то из ее друзей могут иметь отношение к этому пресловутому комитету.

— Позови сюда Вука и Иво.

Они видели ту парочку на берегу. Пусть поедут в город и посмотрят на эту Джиа Ди Лауро. Если это та самая дамочка, они смогут выяснить имя мужчины.

И если он или она действительно в этом замешаны...

Милош со всей силой уперся кулаком в ладонь.

На память ему вдруг пришли слова «выжженная земля».

«А пока думай, как заложить все, что у тебя есть, попрошайничай, занимай, воруй, чтобы вложить все вырученное в ГЭМ».

Слова эти все время звучали в голове у Нади, когда она шла по освещенной солнцем Парк-авеню. Южная оконечность улицы отличалась от ее центральной части в районе Уолдорф, где располагались роскошные особняки. Здесь же была деловая часть города, и вдоль тротуаров тянулись бесконечные офисы и бизнес-центры.

Надя дважды прослушала голосовое сообщение, присланное Дагом, и только потом удалила его. Голос Дага звучал как-то странно. Наверное, потому, что он провел бессонную ночь. Иногда ее пугала его маниакальная одержимость.

Все это отвлекало ее от собственной работы. Правда, успехов здесь пока не наблюдалось. Весь вчерашний день и сегодняшнее утро она анализировала неудавшиеся попытки доктора Монне, и ей стало казаться, что он уже перепробовал все возможные подходы. Надя перечитала все записи своего предшественника. Он предложил свои варианты, но ни один из них не увенчался успехом. И что, черт возьми, хотят от нее? Она была в полной растерянности.

Свернув на Двадцатую улицу, Надя вскоре вышла к таверне «Грамерси».

Пройдя через переполненный передний зал с деревянными полами и голыми столами, она увидела Дага, махавшего ей из второго зала, где на столах были скатерти, а на полу ковры.

В его поцелуе был запах виски, а глаза торжествующе блестели.

— Как тебе удалось найти свободный столик? — спросила Надя, садясь на стул.

«Грамерси» был одним из самых модных ресторанов в городе.

— Конец недели, — объяснил Даг. — Все завсегдатаи уехали за город. Ты будешь пить шардоне?

Надя покачала головой:

— Нет, только чай со льдом.

После обеда она намеревалась вернуться в лабораторию.

— Да брось ты, — улыбнулся Даг. — Надо же отметить это дело.

— Что отметить, Даг? — спросила Надя срывающимся голосом. — Ты звонишь и оставляешь какое-то странное послание, а когда я пытаюсь перезвонить, ни один телефон не отвечает...

— Я всю ночь проторчал у компьютера и решил немного соснуть.

— Понимаю, но все же мне хотелось бы знать, что происходит.

Даг взял ее за руку:

— Извини. Последние два дня я просто выпал из жизни. Когда взламываешь сеть, нельзя работать вполсилы — посидел немного за компьютером, передохнул, перекусил, опять немного посидел. Нет, это как жонглирование, когда запускаешь в воздух все больше шариков. Если поймаешь ритм и будешь беспрерывно их подбрасывать, то сможешь продолжать сколько угодно. Но стоит лишь на секунду остановиться, сбиваешься с ритма, и шарики падают на пол. Приходится начинать все сначала.

Официант принес меню и корзинку с хлебом. Даг заказал Наде чай со льдом.

— Но к чему все это? — спросила она, когда они вновь остались одни. — Ты ведь так рискуешь...

— Потому что меня водят за нос, — криво усмехнулся Даг. — От меня что-то скрывают, и я хочу знать, что именно.

— Но теперь ты успокоился? — спросила Надя, сжав его руку. Она молила Бога, чтобы он ответил утвердительно.

Даг покачал головой:

— Не совсем.

— Но, Даг, ты ведь не собираешься это продолжать? — взмолилась Надя, чувствуя, как у нее сжимается сердце.

Он чуть заметно улыбнулся:

— Нет. Слишком утомительно. Я до сих пор не понимаю, почему компания платит мне комиссионные за товар, который я не продавал, но они, по крайней мере, не обманывают меня, так что здесь я умываю руки. Но ответ на свой главный вопрос — тот, который касается тебя, — я все-таки нашел, и самолюбие мое больше не страдает.

Надя почувствовала неладное.

— Меня? Что меня касается?

— Твое финансирование. Я выяснил, куда идут деньги, предназначенные на исследования.

— И куда же?

— На покупку акций, — ответил Даг с ухмылкой. Он был похож на мальчишку, нашедшего пиратский клад. — Все свободные деньги они пускают на покупку акций компании. — Даг наклонился к Наде и понизил голос: — Давай не будем произносить название компании, ладно? Так, на всякий случай.

Надя посмотрела по сторонам. Уж не думает ли Даг, что за ним следят?

— Нет, я не параноик, — сказал Даг, как бы читая ее мысли. — Но нужно соблюдать осторожность. Ну так вот, я сопоставил время покупок акций с колебаниями их стоимости, и оказалось, что всякий раз, когда их цена падает, они скупают их пачками.