знакомыми, листал новости. Если не хочешь пролететь с бабками, нужно следить за ситуацией в мире.

Запах еды меня вынес из комнаты. Я уселся покорно за стол, дожидаясь своей порции. Рина продолжала баловать вкусняшками. Сегодня у нас были свиные ребрышки, салат с капустой и огурцами, жареная картошечка и фрукты. Я их таки купил. Хотя кое-кто активно бурчал.

– Ром, – Катя положила себе салат, ковыряясь вилкой в тарелке. – Я сегодня просматривала варианты квартир. Нашла один с соседкой, но голос у нее такой хриплый. – Она сморщилась.

– Я тебя выгоняю? Или требую плату? Говорю же, живи сколько хочешь. У нас с тобой баш на баш.

– В смысле?

– Взаимопомощь.

– И сколько продлится эта взаимопомощь? Давай определим сроки. Я не хочу навязы…

– Ты не навязываешься, – вздохнул. Положил аппетитное ребрышко. Разговор во время еды – не лучшая идея.

– Твоя мама…

– Это ее проблемы, не твои. Она не живет со мной.

– А Аня? Думаешь, ей приятно? – вот тут я реально не понял. Девушки порой соединяют линии, которые никогда не должны были соединиться.

– Меня она не интересует, меня интересу… – я осекся. Хотел сказать «ты». Неосознанно. И от этой мысли внутри аж вздернуло. Реально? Меня реально интересует Рина? Бред. Она милая, не больше.

– Ой, телефон, – Катя взяла гаджет со стола, провела по экрану пальцами. Минута, другая, и ее лицо озарилось улыбкой. Она хихикнула, напечатала ответ. Улыбка ей шла. Осветляла. Хотя Катерина всегда ассоциировалась с чем-то светлым.

– Кто пишет?

– Да-а… – протянула Рина, прикусывая задумчиво нижнюю губу.

– Мемас какой-то? – полюбопытствовал я, придвигаясь. – Покажи.

– Не… – сказать Катя не успела. Потому что я уже сунул нос в экран, но лучше бы воздержался. В переписке были стикеры и фраза, которая бросилась в глаза.

«Ты справишься, Катя. У нас все получится».

Но передернуло меня не от сообщения, а от отправителя данного послания. Игорь Леонидович Макаров. Чтоб он перевернулся три раза. Какого черта? Какого черта эти двое любезничают в телеге? Препод посылает стикеры своей студентке? А она ломает голову, как бы ответить.

Во мне что-то вскипело. Горючая смесь прошлась по венам, обжигая кожу. Я сам не понял, почему взъелся. Почему сжал челюсть до хруста. Выхватил телефон из рук Кати, она и моргнуть не успела.

– Ром, ты чего?

– Макаров тебе смайлики посылает? Ты серьезно? У вас с ним что… того? – не своим голосом спросил. Смотрел на Рину, в ее янтарные глаза, и не мог понять, что со мной творится.

Да, черт побери! Я знал это чувство очень хорошо. Как никто, наверное. И последствия знал. Но не мог понять, где находятся точки соприкосновения.

Я и Катя – это нереально.

Я и Катя – это разные планеты.

Не может быть. Просто не может и точка.

– Глупости говоришь, – отмахнулась Рина, протягивая ладошку. Хотела, чтобы я вернул телефон.

– Смахивает на обратное.

– Я пишу у него что-то вроде научной работы. За это он обещал поставить автомат на зимней сессии. Грех было отказываться, согласись? – она говорила это с такой уверенностью и наивностью, что я моментально поверил. Вот когда Аня мне заливала в уши, пытаясь строить ангелочка, никогда не верил. Ругался. Дрался. Мы расставались. Но в словах Катя не было ничего, кроме банальной правды.

Наверное, поэтому меня отпустило, и я вернул ей мобильный.

– Странное у вас общение. Он вообще-то препод, – уже более спокойно сказал, возвращаясь к ужину.

– Ну не знаю, – пожала она плечами. – Зато у меня автомат будет.

Тема с Макаровым улеглась сама собой. А на следующий день я понял, что ничего не улеглось. Абсолютно.

После второй пары мы шли с Ником по коридору, обсуждали вечерний поход в бар, ну и в качалку. Новиков рассказывал про отца, про их очередные терки. Папаня для Никиты личный триггер. Вечно оставляет порезы в его и без того не особо теплом сердце.

Свернули мы за угол к воздушному переходу. И я замер. Ноги приросли к полу, становясь тяжелым, подобно двум неподъемным гирям. Ник сразу смекнул в чем дело. Он неплохо читает мои эмоции и душевное состояние. Иногда мне кажется, нас связывает больше, чем дружба.

– Думаю, они неплохо ладят, – заключил Новиков, разглядывая забавную картину. Катя в шерстяном платье чуть выше колена, светлые волосы лежали на тонких плечах. Я не видел утром, как она ушла, но на завтраке ощутил очередной прилив непонятной нежности к этой янтарной девчонке.

И вот она стоит, держа в руках книги. Иногда смеется, прикрывая смущенно рот ладошкой. А напротив Макаров. Смотрит прямо, улыбается. Расслабленный. В одной руке телефон, другая на поясе. Потертые джинсы и рубашка – вид отпетого парнишки, который не отгулял свое, но уже пришел учить уму-разуму деток.

Я снова завелся.

– Пойдем, поздороваемся, может? – спросил Ник, переводя взгляд на меня.

– Не хочу.

Хотел или нет, так и не понял. Но происходящее внутри грудной клетки мне однозначно не нравилось.

* * *

Вечером мы с Никитой, пошли в бар, планировали немного расслабиться, познакомиться. И оно как-то случилось само. Подкатили к нам две девчонки: высокие, с пышными бюстами, тонкими ногами и смазливыми лицами. Слово за слово, и дело приняло развлекательный оборот.

При баре был отель, куда мы и потащились. Моя спутница оказалась очень болтливой, но и в делах интимных опытной. Сразу усадила меня на диван, села на коленки напротив. В глазах ее читался азарт, а в моих – абсент. Она была такой, коих тысяча на улице. О них забываешь после первой и единственной ночи. За ними не скучаешь, с ними не планируешь совместный отдых.

В голове мысли превратились в туман. Ничего не видно, ничего не понятно. Вокруг тишина, тени, только звуки причмокивания возвращали в реальность.

Наверное, это был самый конченый секс за всю мою жизнь. Я не мог понять, почему не расслабляюсь, почему хочу закончить начатое, сбежать из этой проклятой комнаты.

Домой вернулся около трех ночи. Вошел тихо, положил ключи на полку. В коридоре витал сладкий запах яблок. У порога стояла Катина обувь, а на вешалке висела тонкая ветровка. Странно, конечно, заострять внимание на таких незначительных вещах.

Но… в этой квартире никогда не пахло другим человеком. Человеком, которого я практически не знаю, но который продолжает