– Вот только не начинай, ладно?

– Что? – слегка растерялась я. Злость, с которой приятель произнес эту фразу, застала врасплох. – Не пойму, на меня-то ты за что сердишься?

– А за то! Понимаю, вас в Ворошиловке учили добывать важную информацию, запоминать, а при случае не стесняться воспользоваться!

– Да, – усмехнулась я, уже разобравшись, к чему клонит приятель, – стыдно должно быть лишь за упущенные возможности.

– Но так нельзя! Стоило мне мельком упомянуть об истинном размере своего состояния, и ты уже готова использовать эту информацию против меня!

– Против твоей жены, если уж быть точным.

– Да какая разница, мы семья! Я женился на девушке, значит, выбрал ее, полюбил за какие-то качества! Да, я ей изменял, но это не означает, что Лиза плохая, просто я такой, скучающий богач и неуравновешенный скот, который неспособен сдерживать свои порывы.

– Знаешь, что мне всегда в тебе нравилось больше всего? – усмехнулась я.

– Представить не могу! Невероятно привлекательная внешность?

– Ни за что не угадаешь. Ты всегда был способен дать себе емкую, утрированно точную характеристику и произнести ее вслух, прежде чем злопыхатели успеют лишь подумать о тебе плохо, не то что сказать гадость.

– К чему ты клонишь?

– Андрюшка, ты замечательный, но у тебя есть комплекс. Похоже, ты считаешь деньги самым главным в жизни и одновременно полагаешь, что без денег станешь никому не интересен. Так что размер твоего состояния – это весьма болезненная тема. Только когда я говорила, что у Лизы, возможно, имелся меркантильный интерес, суммы я не называла. Более того, ты сам мне ее не называл, когда говорил о своем состоянии. Ведь «очень много» это для разных людей разные цифры. Лиза могла не знать, насколько ты богат. Но бедные люди не покупают острова, не строят на них курорты, а значит, даже посторонний человек мог догадаться, что ты очень богат. А Лиза твоя жена, она всегда была рядом. И ты не допускаешь мысли, что она могла что-то знать? Ладно, спорить не стану.

– Почему? Ты же любишь всегда побеждать и оказываться правой, – криво улыбнулся Андрей.

– Не всегда. Если моя правота ранит моих друзей, я предпочитаю ошибаться. Но ты должен понять, что правда бывает горькой, и принять это как факт. Сейчас мы не станем ссориться и спорить из-за предположений. Давай просто попробуем во всем разобраться. Я думаю, что Лиза жива и все еще скрывается на острове. Найдем ее – получим ответы хотя бы на некоторые вопросы.

– Ладно, хорошо, согласен с тобой.

– Тогда мне нужно задать тебе несколько вопросов, а ты дашь мне правдивые ответы, даже если посчитаешь вопросы не совсем уместными.

– Да, спрашивай. И прости меня, я не должен был срываться. Ты мне жизнь спасла и сейчас помогаешь. Просто все это меня застало врасплох.

– Ничего страшного, бывает. Расскажи, как вы познакомились с Лизой, откуда она родом, кто ее родители.

– Ее девичья фамилия Ермолаева. Лиза сирота, родителей лишилась в раннем детстве. Воспитывал ее дядя, который умер за несколько лет до нашего с ней знакомства от рака легких. Мы и встретились с Лизой на каком-то благотворительном аукционе, одна компания проводила сбор средств на поставку медицинского оборудования в Россию. Оборудование для онкологических центров, если быть точным. Лиза помогала в организации этого аукциона. Она училась на социолога и так подрабатывала на каникулах. Но тема борьбы с раком была ей очень близка, она говорила о раке как о личном враге, с которым у нее счеты, и уверяла, что готова работать без оплаты, быть простым волонтером, лишь бы вносить свою лепту в борьбу с этим недугом.

– Посещение мероприятия было заранее запланировано?

– Нет. Приятель затащил, Витька Соболев. Во время фуршета он встретил знакомых, разговорился с ними, я остался один и от нечего делать познакомился с симпатичной девушкой.

– А потом сразу женился? Не очень на тебя похоже, уж прости.

– Наверное, ты права. Но Лиза поразила меня – силой характера, неуемной энергией и жаждой жизни, невероятной стойкостью и практичностью. Я понимаю, что сейчас лью воду на твою мельницу, но в первые месяцы нашего знакомства мне хотелось дать ей все, чего она была лишена ранее. Я увлеченно устраивал сюрпризы, возил ее по разным странам, дарил подарки и сам не заметил, когда влюбился.

– Мне интересно, когда это все прошло. Потому что мои наблюдения сильно отличаются от нарисованной тобой картины.

– Ты о том, что она постоянно куксилась здесь, на острове? Я же объяснял: идея с курортом Лизу не привлекала, она хотела ехать в другое место, а я перестал потакать ее капризам.

– Когда перестал и почему?

– Да надоело просто, вот почему! А когда, не скажу, как-то все само сошло на нет. Наверное, я сильно охладел к ней, но мы продолжали быть супругами.

– Ладно, пока оставим эту тему. Брачный контракт вы оформляли?

– Нет. Мне как потенциальному изменнику это было ни к чему, разводиться я не собирался. Лиза по-прежнему была женой, которая могла родить мне детей и с которой было не стыдно показаться в любом обществе.

– И которая очень лояльно относилась к твоим увлечениям на стороне?

– Кстати, да. Подобным искусством владеет ничтожно малое количество женщин. Лиза умела воспринимать все как сфинкс, спокойно и безразлично.

– Ага. Только в один прекрасный момент сфинкс ожил, развернулся и тяпнул тебя в самое незащищенное место, – не удержалась я от колкости, – да к тому же проделал все, не меняя выражения лица.

– А вот это удар ниже пояса, подруга! Кто ж знал, что внутри этой статуи бурлят такие страсти?

– Кстати, о страстях. Просвети меня в общих чертах, почему ты счел свое состояние защищенным от дележа? Ведь потребовать развода мог не только ты.

– Не стану вдаваться в подробности, они лишние. Просто поверь: при разводе я оставил бы Лизе все, что подарил, плюс щедрое ежемесячное содержание, и больше ничего. Она об этом знала.

Я пожала плечами:

– Спорим, она могла считать его не таким уж и щедрым?

– Не знаю, но хочется верить, что ее просто достали мои измены.

– У меня еще вопрос. Твой юрист, который так и не приехал тебя спасать, в курсе твоих финансовых дел?

– Он не приехал, потому что я не велел. Сказал ему, что уже под домашним арестом и мы сами во всем здесь разберемся.

– Ладно.

– Что касается Лизы – да, в курсе. Он и его контора ведут все мои дела. Насчет остального нет! Повторю еще раз: никто не знает о настоящей величине моего состояния.

– Тогда зачем ты мне сказал?

– О, тебе, Женька, я верю безгранично!

– Спасибо за неожиданное доверие, – пробормотала я, – пожалуй, сразу же им и воспользуюсь!