с достоинством, как ровня вождю. Не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы понять — это Риногорикс, вождь арвернов и отец Ямилы. Родовое сходство было видно невооруженным глазом.

Встав с другой стороны стола, я неуклюже поклонился. Не каждый день в прошлой жизни мне приходилось общаться с вождями. Затем распрямился и замер, не зная, с чего начать и можно ли вообще говорить.

— Оставь поклоны и экивоки эллинам да римлянам, воин. У нас, галлов, как и у твоего племени, гораздо больше ценят храбрость и прямоту. — голос у Партемикса оказался громкий и раскатистый. Таким хорошо командовать на поле битвы.

— Мне сказали, что у тебя есть новости для моего царственного гостя и брата, это так?

— Да, я хочу рассказать Риногориксу о его дочери.

На этих словах вождь вздрогнул и внимательней посмотрел на меня.

Пару секунд я собирался с мыслями, не зная, с чего начать. Ну Розмари, надеюсь, ты всплакнешь, если меня казнят после этого разговора:

— Когда я был в Массалии, то освободил Ямилу из плена. Из города пришлось бежать и твоя дочь отправилась вместе со мной. Она очень помогла мне, и своим мастерством, и своим оружием.

— Она здесь? Ямила? — Риногорикс не смог скрыть волнения в голосе.

— К сожалению, нет, вождь. Она погибла в Карфагене, когда мы бились с темным жрецом, успев отправить во тьму одного из врагов.

Лицо вождя застыло. Несколько минут он сидел в полной тишине, глядя в одну точку перед собой. Потом встряхнулся:

— Ты принес добрую весть, воин. Я скорблю о смерти моей дочери и оплачу ее позже. Но я рад и горд слышать, что моя Ямила не сгнила в плену и греков, а умерла свободным человеком, да еще и в битве, как и подобает дочери моего народа. Чего ты хочешь за эту новость?

Я помялся. Брать с него что либо я не планировал. Как-то это… неправильно. Но есть одна вещь:

— Мне ничего от тебя не нужно, вождь. Ямила была мне другом, этого достаточно. Единственное, от чего бы я не отказался это кристалл пути.

Партемикс, хозяин дома, щелкнул пальцами и через минуту передо мной на столе лежало три кристалла, которые я смахнул в инвентарь.

— Спасибо вам, великие вожди! — я еще раз поклонился и развернулся, чтобы уйти, но меня окликнул Риногорикс:

— Постой, воин!

Вождь с грохотом отодвинул стул и подошел ко мне:

— Как тебя зовут?

— Мирный Герцог.

Вашу мамашу, кажется, я никогда не привыкну к этому «имени». Если я каким-то чудом выживу и вернусь к нормальной жизни — у меня явно сменится никмейм.

— Я вижу, что ты храбрый и умелый воин, Мирный Герцог. Хочешь ли ты присоединиться к нашим народам в набеге на греков? Если раньше меня сдерживала тревога за судьбу дочери, то сейчас мои руки свободны и я могу сполна отомстить за нее. Сам Тевтат послал нам тебя в этот час. Пойдешь ли ты с нами? Напоишь свой клинок кровью, в память о Ямиле?

А вот это неожиданно. Вообще то я собирался развернуться и прямым ходом рвануть отсюда в Рим. Но, с другой стороны… Ничего не имею против того, чтобы набить карманы и разжиться опытом в походе. К тому же, пока я буду находиться среди войска, вряд ли кто-то из игроков сможет до меня дотянуться…

С ответом я не торопился и вождь нахмурился:

— Мой княжеский брат подтвердит — нечасто я предлагаю людям что-то подобное. Это великая честь — биться рука об руку с вождем. Но я чувствую себя твоим должником — и поэтому стою перед тобой. Что скажешь?

Вождь протянул мне руку.

А, была не была! Неделей раньше, неделей позже. Рим никуда от меня не денется. Как и Нагибатор. Уж этого говнюка я достану даже на том свете. А для этого надо хорошенько прокачаться.

— Согласен.

Крепкое мужское рукопожатие скрепило наш уговор.

Занникунцы тоже любят поиграть

Безымянная лесная пичужка, прилетев откуда-то с севера, устроилась на ветке лиственницы и принялась за свою незатейливую песню, радуясь погожему деньку, не иначе. В остальном неширокая лесная дорога в столь ранний час казалась абсолютно пустой. Солнце успело на две ладони подняться над горизонтом, заливая светом все вокруг, но еще не набрало достаточно сил, чтобы начать медленно прожаривать тех, кому не посчастливилось застолбить свой персональный кусок тени.

Наш отряд, состоящий из тридцати матерых рубак, называвших себя Присягнувшие, расположился в кустах, вольготно разросшихся вдоль дороги, по которой массилийцы отправляли свои караваны в сторону Испании. Придя сюда еще до рассвета, мы успели подготовиться к встрече «дорогих» гостей. Метрах в двадцати от меня в обе стороны подрубили несколько деревьев, чтобы в решающий момент повалить их на дорогу, отрезая каравану и его защитникам пути к отступлению. Затем потратили полчаса, чтобы устранить все следы своего присутствия и расположиться в высокой траве и густом кустарнике. И началось долгое ожидание.

Это была уже четвертая засада. Первые два нападения прошли до неприличия легко. Ничего не подозревающие прижимистые купцы брали с собой минимум охраны, поэтому все заканчивалось до безобразия быстро. А вот третья засада в итоге превратилась в полноценную драку. Двадцать до зубов вооруженных молодцов оказали отчаянное сопротивление. Судя по доспехам и оружию — иберийские наемники. Дрались ребята будь здоров, отправив к предкам семерых из нашего отряда, прежде чем сами отправились вслед за ними.

Зверски затекла нога. Я осторожно пошевелился, чувствуя, как под кожей начинает бегать стадо ёжиков. Не сдержавшись, я вздохнул, чем тут же заработал рассерженные шиканья с двух сторон. Сделав виноватое лицо, я устроился поудобнее, с блаженством ощущая, как ежики под кожей теряют энтузиазм. Птичка, несколько офигев от того, что она здесь не одна, упорхнула.

Устав пересчитывать все травинки вокруг себя, я бросил мимолетный взгляд на свою кольчугу. Та была тусклой, с зеленоватым оттенком, словно я несколько дней только и занимался тем, что, словно торчок, попавший на поле дикой конопли, катался по траве, собирая на себя зеленый сок. На самом деле все было намного прозаичней. В тот день, когда вожди вместе со своими военачальниками выбрали тактику «грабь-убивай, пока позволяют», меня отрядили к дружине Риногорикса. Ко мне подошел командир Присягнувших, воин по имени Астерикс. Помню, как я долго лыбился, рыская глазами по округе в поисках толстяка по имени Обеликс.

Астерикс оказался двоюродным братом Риногорикса. Среднего роста, но очень крепкий, со светлыми волосами, собранными в несколько мелких косичек, и густыми усищами. Внешность