Да твою же мать! Вот зачем я полез к ней утром? Башню сорвало, как только опять увидел её в этом ох***ном платье. Это не платье, а сплошная провокация. Разодрал бы с треском на лоскуты, пусть все швы полопаются, лишь бы добраться до моей куклы, до её обалденного тела…

А кукла-то не моя. Чужая. 

Ещё и букет притащил, как влюблённый пацан… Самолично заехал в цветочный магазин, долго выбирал, придирался, размышлял – а вот этот понравится Насте? Или лучше взять вон тот?

Когда такое было, чтобы я переживал, понравятся ли цветы? Дарил их, потому что так положено, потому что девушки любят, когда им оказывают знаки внимания…

На что я надеялся? Что увидит букет и тут же растает? И бросит своего придурка?

Конечно же, не бросит. Внизу в холле обнимались они, бл**ь, очень жарко! Целовались, с*ка, взасос! Не знаю, как я вынес это зрелище, как не превратил Игорька в кровавую отбивную…

Но ведь это Настин выбор.

Если она простила этому кретину его заявление в «Венеции» и до сих пор не дала Игорёше пинка под зад, значит, готова простить ему что угодно.

Как же так… Такая умница, такая лапушка – и досталась е**нутому оленю! Я, конечно, уже успел украсить его тупую деревянную башку ветвистыми рогами, но мне от этого не легче. Всё равно, этот олень – Настин жених, а я всего лишь задолбавший её начальник, от которого она вот-вот свинтит.

Едва удержался, чтобы не отметелить гада прямо в вестибюле. Глаза затянуло кровавой пеленой, включился режим берсерка, ещё мгновение – и бросился бы на Игоря.

Опять помешала главбухша. Галина Ивановна нынче просто звезда дня! Сначала из-за неё мне пришлось слезть с Настюшки в комнате отдыха, а в вестибюле главбух помешала выяснить отношения с Игорьком.

Галина Ивановна спустилась на лифте, догнала – забыла отдать один документ. Оттянула на себя внимание, а пока я разговаривал с сотрудницей, Игорёк испарился. Вовремя. Иначе хорошенько получил бы по своей смазливой роже.

Настя, Настя, Настенька, малышка… Неужели ты не видишь, какой он придурок? Как ты будешь с ним жить?

Даже в ресторане подслушивал. Постыдился бы, долбо**! Я же видел, что его рожа промелькнула в холле, но не придал этому значения. А он, оказывается, шпионил, с*ка. Столько грязи на меня вылил.

Я, конечно, и сам дебил… Куда меня понесло, зачем вывалил Матвею секретные данные? Друг, безусловно, никому не расскажет, Матвей - кремень, он болтать не будет. Но и я не должен был этого делать.

Как теперь расхлёбывать последствия? Ведь Настя поверила женишку. Поверила каждому слову. Развесила, глупышка, свои очаровательные маленькие ушки, которые я с таким кайфом вылизывал в «Лесном острове» и едва не кончал только от этого. Я бы всю её вылизал и зацеловал, от макушки до мизинчиков на ногах.

Да кто ж мне даст. Я в очередной раз услышал твёрдое нет.

НАСТЯ

На следующий день у нас в офисе царил арктический холод. Мы с боссом держали приличную дистанцию, обращались друг к другу на вы. Я подчёркнуто вежливо отвечала на все вопросы директора, а он изображал из себя вельможу королевских кровей, надменно цедил слова через губу.

Чтоб его!

Можно подумать, это я обсуждала на девичнике калибр его члена. Нет же! Это он обсуждал с Матвеем Николаевичем моё бесплодие. А теперь обиженно надувает губы.

Чёрт! Противоречия меня разрывают. Вроде и злюсь на босса, и обижена на него страшно… Но с другой стороны, каждую минуту думаю о том, что скоро мы расстанемся навсегда. И от этого становилось ужасно грустно.

Я не хотела в него влюбляться, боялась, что это произойдёт. Но именно сейчас, когда Вадим так сильно меня обидел, я понимаю, что от чувств никуда не деться, их уже не вытравить из души. Как не вычеркнуть из жизни пять лет, проведённых рядом с Турановым.

Да, были сложности, притирка, взаимные упрёки. Но хорошего было в тысячу раз больше - поддержка, работа в команде, понимание с одного взгляда. А про секс с Вадимом я и вовсе молчу. Это, наверное, навсегда останется самым ярким интимным впечатлением. Никто не сравнится с моим боссом.

Вот поэтому сейчас я смотрю на Вадима, дико на него злюсь, но понимаю, что уже влюбилась, уже пропала. Нежность, боль, отчаяние, возмущение – всё сплетается в тугую спираль, которая давит мне грудь.

Не знаю, что теперь с этим делать. 

*****

Длинный рабочий день закончился, и к моему безумному удивлению домой меня отпустили в семь вечера.

- Ты свободна, - сообщил директор, задержавшись в приёмной и взглянув на часы.

Ого! Невиданное дело. На миг я потеряла дар речи, только смотрела на Вадима снизу вверх и хлопала глазами.

Может, я что-то не поняла? Может, ослышалась?

- Да, иди домой, Настя, - неожиданно мягко повторил шеф. – Ты устала. А я ещё поработаю. Сейчас подъедут парни из «Альфадома».

- А кто им сделает кофе? – заволновалась я.

- Обойдутся.

- А таблицы, отчёты?

- Ты же всё подготовила. Файл по «Альфадому» я уже распечатал.

Распечатал?! Сам?!

Я три раза моргнула и посмотрела вниз, на рабочий стол, где валялась моя челюсть. Надо бы подобрать её.

- Спасибо, Вадим… мм… Михайлович.

Босс подошёл ближе, упёрся в мой стол ладонями, подался вперёд. Теперь, чтобы смотреть на него, мне пришлось задрать голову.

- Прости меня, малыш, - тихо, но очень внятно произнёс он.

Я застыла, только смотрела на мужчину во все глаза.

- Я очень виноват. Прости, что обсуждал тебя с Матвеем.

В груди вновь всколыхнулась обида. Я опустила голову, уставилась на бумаги на столе, подравняла их, передвинула степлер, как будто это было очень важно.

- Настя, клянусь, это вышло случайно. Но в любом случае, я был не прав. Совершил вопиющую бестактность, поступил некрасиво и причинил тебе боль. Не хотел, правда!

Вадим опустился на стул около моего стола, протянул руки и крепко сжал обе мои ладони. Я не сопротивлялась.

- Сможешь простить, малышка? Мм?

- Нет.

- Я так и думал! – в отчаянии воскликнул босс. От склонил голову, уткнулся лицом в наши сплетённые руки. – Моя жизнь пропала, - пробубнил он оттуда. – Я полный неудачник. Лох.

Это настолько не соответствовало действительности, что я не выдержала и улыбнулась. Вадим как будто почувствовал – тут же поднял лицо и отзеркалил мою улыбку. Свет из окна падал прямо ему в глаза, и от этого они стали ещё более красивыми - светло-изумрудными, прозрачными.

Господи, как трудно сопротивляться…

- Настя, ты же видишь, я раскаиваюсь, - решил меня дожать босс. – Понимаю, что поступил как последний гад и кретин. А когда человек так искренне раскаивается, тем более если этот человек – любимый начальник, его никак нельзя отталкивать. Никак! А, Настюш?