— Я считаю, лучше бы мистер Лэнсдон велел все переменить в этой комнате. Одежду куда-нибудь убрать. Нельзя так терзать себя. Вряд ли он этим сможет вернуть ее. Хотя…

— Хотя что, миссис Эмери?

— Ну, в доме, вроде этого, которому уж не одна сотня лет, людям много чего может показаться. То тень мелькнет в этих больших комнатах, то пол где-нибудь заскрипит. Пустоголовые девчонки из прислуги всякое болтают, если вы понимаете, что я имею в виду.

— О привидениях?

— Примерно так. Видите ли, взять хотя бы ту историю про леди Фламстед и мисс Марту, которые жили здесь давным-давно… Говорят, леди Фламстед временами здесь появляется.

— Я слышала эту историю. Она умерла при родах.

Миссис Эмери печально взглянула на меня:

— Вот видите, та же самая история. Ваша матушка умерла, произведя на свет Белинду.

— Если верить рассказам, моя мама ничуть не напоминает леди Фламстед, а Белинда — мисс Марту.

Та была всем сердцем предана своей матери. А Белинда, как я замечаю, любит только себя.

— Так уж бывает с детьми, но, как я вам говорила, мне бы хотелось убрать все в этих комнатах. Но он этого не позволит. Может, ему легче становится, когда он приходит туда. Кто знает? Получается, что ему не смириться с этой потерей.

— Ах, как все это грустно, миссис Эмери!

— Такова жизнь, мисс Ребекка. Уж если милосердный Господь подвергает нас испытанию, мы должны нести свой крест.

Я согласно кивнула.

— И все-таки это не правильно, особенно теперь, когда он опять женился.

— Если он так любил маму, то почему?

— Ну, мужчине нужна женщина. Он такой же, как другие. И уж если нет той, без который жить нельзя, находится другая. Жаль мне эту новую миссис Лэнсдон. Странная она женщина. Никогда у меня душа не лежала к иностранцам. И говорят они не так, и руками без толку машут.

— Ненормальные, в общем. Но она его любит, в этом можете не сомневаться. Ну вот, он женился на ней, так? Если уж женился, то нечего ходить туда, просиживать часами. Прошлого не вернешь, верно?

— А она… знает?

— Боюсь, что знает, бедняжка. Всякий раз, когда он приезжает сюда вместе с ней, то приходит в эту комнату. Не думаю, что ей такое нравится.

— Но к ней он тоже должен испытывать какие-то — чувства…

— Таких, как мистер Лэнсдон, трудно понять. Уж как они с вашей матушкой любили друг друга! Но вот нынешняя миссис Лэнсдон… да, молоденькая она, гораздо моложе его, и выглядит она неплохо. Еще есть у нее французская горничная — Иветта, что ли? Странное какое-то имя. Нет, не нравятся мне иностранки.

Хотя новая миссис Лэнсдон аккуратная, за волосами следит, все такое прочее… поэтому меня не удивляет, что она привлекла его. Кое-кто из слуг говорит, что она крутилась возле него, помогала с этими избирателями. Ну и, как говорит Джим Феддер с конюшни (вы уж простите за выражение, мисс Ребекка), что она — лакомый кусочек, из тех, которым мужчины не могут отказать, если вы понимаете, что я имею в виду.

— Я вас понимаю, миссис Эмери.

— Да, надо признать, насчет этой комнаты вы быстро разузнали и мне пришлось вас туда свести… вы же вроде хозяйки дома, если отсутствуют мистер и миссис Лэнсдон. Но я вам вот что скажу: в доме, вроде этого, людям не нужно подогревать воображение. Кое-кто уже поговаривает, будто ваша матушка покоя не знает оттого, что он по ней так убивается. Погодите, скоро начнут болтать, что повторяется история с леди Фламстед.

— Да, я понимаю, что вы имеете в виду; миссис Эмери.

Она сидела, печально покачивая головой, потом спросила меня:

— Еще чашечку, мисс Ребекка?

— Нет, спасибо. Я пойду. Нужно еще кое-что сделать. Было очень приятно побеседовать с вами.

Я ушла от нее. Мне хотелось побыть одной, подумать.

* * *

Я была уверена, что к моменту моего отъезда из Мэйнорли дети полностью освоятся там. Они уже стали любимцами миссис Эмери, Энн и Джейн. Но все же я пыталась проводить с девочками большую часть времени.

Однажды, когда я находилась в детской, Джейн принесла молоко с печеньем — второй завтрак для детей.

Она решила подождать, пока они выпьют молоко, потому что ей не хотелось второй раз подниматься на верхний этаж за пустой посудой.

Но тут же сидела Ли, и мы завели разговор, начав с погоды, по-моему. Я заметила, что все, кажется, хорошо устроились, и спросила у Джейн, не жалеет ли она о том, что пришлось покинуть Лондон.

— Ну, на миссис Мэндвилл работать было одно удовольствие, — сказала она. — Правда, дом был, конечно, маловат, да и не совсем удобен… но она была чудесной хозяйкой. Но в таком большом доме, как ваш, — совсем другое дело.

— В доме, принадлежащем члену парламента? — спросила я.

— Ну знаете, такой джентльмен, как мистер Лэнсдон… у него работать одно удовольствие.

— Наверное, здесь скучновато, Джейн?

— Только когда нет хозяина. А когда он появляется, устраиваются приемы, на которые съезжаются известные люди. Здесь редко бывает так спокойно, как сейчас, мисс. Но гостей уже давно не было.

— Что, здесь действительно бывает много людей?

— Ну да, друзья хозяина приезжают, а потом еще и ее родственники.

— Ты имеешь в виду месье и мадам Бурдон?

— Представьте себе, они не приезжали. Другое дело месье Жан-Паскаль.

— Ах, да… брат миссис Лэнсдон. Он здесь бывает?

— Он-то бывает. То и дело является.

Джейн слегка покраснела и хихикнула, и я вспомнила ту давнюю встречу с ним, когда, будучи еще ребенком, заметила, как он посматривает на молодых девушек.

— Ну, это же естественно, мисс… он ведь брат хозяйки.

— Конечно, естественно, — согласилась я.

* * *

Ли уже несколько дней плохо чувствовала себя, и я предложила вызвать доктора.

— О нет, мисс, все будет в порядке, — уверенно сказала она. Наверное, это от смены климата.

— Конечно, Ли, между этой местностью и Лондоном разница, — признала я. — Но здешний климат похож на корнуоллский.

Мне показалось, что она выглядит несколько утомленной. Она призналась; что провела беспокойную ночь.

— Тогда отправляйся в постель и поспи часок другой, — посоветовала я. — Это пойдет тебе на пользу.

Наконец она согласилась, и я отвела детей в сад.

Я сидела возле пруда, лениво следя за мошкарой, которая вилась над водой. Девочки перебрасывались красным мячиком.

Внезапно я почувствовала, что мы здесь не одни, и резко обернулась. Поблизости стоял какой-то мужчина и наблюдал за нами.