Запрещено — отметил Гейтс — одно из любимых слов у немцев. Эта фрау могла бы работать в концлагере.

— Наш друг посмотрит папку у меня в кабинете, — пришел на помощь Ригер, — принесите журнал ознакомления.

Фрау отправилась выполнять поручение — и принесла гроссбух.

— Распишитесь здесь.

Гейтс нацелился ручкой в нужное место — но перо застыло на полпути.

— А это что?

Ригер подвинул к себе журнал.

— Эту папку уже брали.

— Кто?

Он посмотрел на подпись.

— Герр Аушенбах. Странно. Он не занимается этим направлением.

— А чем он занимается?

— Он работает по Главному противнику

Штази…

— Очень странно.

…

Гейтс хорошо знал правила. Его пустили в архив и дали познакомиться с информацией не просто так. БНД вела собственную игру, и ей, как и всем, нужны были козыри. В ответ на услугу, ЦРУ должно было оказать встречную любезность. Например, предоставить доступ к информации от нового источника. Или к какой-то другой информации.

Но Гейтс был слишком опытен, чтобы играть с открытыми картами. Он знал, что от него ждет Ригер, и знал, что из просмотренных папок немецкие разведчики сделают свои выводы. Им не составит труда и самим подкатиться к Половцеву и начать его шантажировать контактами с ЦРУ. Поэтому ЦРУшник придумал объясняющую всё легенду — они только готовят разработку Половцева. В таком случае Рихтер, по крайней мере, не полезет на рожон — провалить готовящуюся вербовку союзников означало сильно осложнить отношения с ЦРУ на ровном месте…

— Ты же понимаешь, что я не просто так пришел.

Ригер усмехнулся.

— Еще бы. Половцев?

— Он самый.

Немец поощрительно молчал.

— Его жена работает в Ленинграде, так? Как и его мать.

— Судя по досье, так и есть.

— Мы вовлекли их в спекуляцию. Скупка валюты.

Ригеру ничего не надо было объяснять, он прекрасно понял, о чем речь. В СССР спекуляция вещами и валютные операции жестоко наказывались — за скупку валюты могли расстрелять. Если на таких вещах ловят кого-то высокопоставленного или члена его семьи, то это крах карьеры, исключение из партии…

— Отлично. И?

— Нужна помощь.

— В Ленинграде?

— Нет, там мы сами. В Германии.

Ригер задумался.

— Это не так просто, тем более, это не мое направление. Надо санкцию директора.

— Но так чтобы никто не знал.

— Это понятно.

Гейтсу не давала покоя одна вещь.

— Почему эти материалы уже брали. Ты можешь выяснить?

— Аушенбах не из разговорчивых. Хорошо, я задам вопрос.

— Я останусь здесь на пару дней.

— Тогда тебе нужна будет гостиница…

Франкфурт, Германия. Март 1989 года

Ригеру потребовался всего день, чтобы понять, что в этом деле что-то нечисто. Его расспросы привели к тому, что в этот же день ему передали, что его желает видеть сам директор БНД, которым на тот момент был Ханс-Георг Вик, бывший посол ФРГ в СССР.

Доктор Вик принял Ригера вместе с его непосредственным начальником, доктором Хербертом Шмидтом. Шмидт — занимал должность аналогичную должности ЗДР в ЦРУ — заместителя директора по разведке.

— В наши края забрался высокопоставленный американский разведчик, верно? — сказал доктор Вик, отхлебывая кофе.

— Да, верно.

— И вы, разумеется, сообщили о контакте с ним.

— Разумеется, герр директор.

Ригер сообщил — но он, опытный штабист, сообщил так, что его рапорт еще несколько дней лежал бы в груде бумаг. Но он был прикрыт.

— Что ему было нужно?

Ригер кратко доложил о сути интереса.

— Разрешите вопрос, герр директор?.. Герр Аушенбах, как выяснилось, имел контакты с некоторыми… лицами. С той стороны Английского канала. Он сообщил об этих контактах?

Директор остался невозмутимым.

— Герр Ригер… подождите за дверью.

…

Доктор Шмидт разговаривал с директором наедине больше часа — по правилам, должность директора должен был занимать политик, а не разведчик — но он обеспечивал политическое прикрытие организации. Выйдя, наконец из кабинета, Шмидт сделал знак следовать за ним.

В своем кабинете доктор Шмидт не предложил Ригеру ни кофе ни чая. Даже при типичной немецкой деловитости это было свидетельством того что он был раздражен и недоволен происходящим.

— Это очень неприятное чувство, Ригер. Когда я о действиях своих подчиненных узнаю от начальства.

— Герр директор, никаких действий пока не было

— Вот как?

— Мистер Гейтс просто посмотрел пару папок.

— Наш архив не проходной двор.

— Да, но американцы наши союзники. А папки не содержали оперативной информации. Это чисто биографические данные, досье. Герр директор…

— Помолчите, Ригер. Вы нарушили субординацию, но это нарушение вывело нас на интересный результат. Аушенбах не сообщил о контакте. Почему вы решили, что он был?

— Он брал те же папки. Я это выяснил.

— Напишите список лиц, к которым имели касательство эти папки. Вы помните их?

— Да, конечно.

На составление списка ушла всего пара минут. Шмидт, надев очки, пробежал его взглядом.

— Все — высокопоставленные советские офицеры.

— Точно.

— Почему? Почему Аушенбах ими заинтересовался? Почему ничего не сообщил? Идите в текущий архив. Посмотрите, нет ли какой информации об этих людях

…

В текущем архиве недавно купили и установили программу, названную «Комиссар» — это был аналог памяти человека, который каталогизировал и размещал в заданном порядке всю получаемую информацию. Поэтому Ригеру не потребовалось много времени для того, чтобы получить ответ на свой вопрос. Ответ так его встревожил, что на обратном пути он превысил скорость — законопослушные немцы редко идут на что-то подобное.

…

— Генерал Иосиф Сухих. Командир третьей танковой дивизии…

…

В ответ на вопросительный взгляд, Ригер просто положил на стол выписку из распечаток.

— Убийство… — сказал Шмидт.

— Именно. Убийство. А вот второе — генерал Вадим Половцев. Американцы сильно интересовались именно им.

— Покушение…

— Аушенбаха надо расспросить об этом.

ЗДР посмотрел на своего подчиненного.

— Я имел в виду, герр директор… Гейтс сказал мне, что они нашли подход к Половцеву. Через его родных, которые занимаются незаконными операциями. Валюта и спекуляции. Я не поверил ему. Думал, что ему надо просто залегендировать интерес. А вот теперь я склонен верить ему.

…

— Они нашли подход к высокопоставленному источнику, но кто-то хочет причинить ему вред. А теперь американцы хотят прикрыть его, в то время как англичане — хотят его убить.

Шмидт барабанил пальцами по столу.

— Зачем убить, Ригер?

— Не знаю, герр Шмидт. Могу предполагать, что это как то связано с Северной Ирландией и новым взрывом насилия там. Фрау Тэтчер склонна к радикальным шагам.

— И вы считаете, что в ГДР действует что-то вроде… группы убийц МОССАД?

— Боюсь, это более чем возможно, герр Шмидт.

Шмидт принял решение.

— Ни с кем больше об этом не говорите,