— А левые от них ничуть не отстанут, — как-то невесело захохотала Катрин. — «Эти кремлёвско-китайско-германские Сатрапы ради удовлетворения своих мерзских имперских амбиций вышвыривают сотни триллионов евро в Космос, вместо того, чтобы финансово помогать вечно голодающей Африке и бороться с мировой Супер-Аль-Кайдой!», «Идиотские фантазии немыслимой цены: вновь Сталинские Проекты идут на смену здравому экономическому реализму».

— Миш, ты это хотел сказать? — тихо спросил я.

— Так точно, шеф. Улулюкать они будут, суки. С матами и проклятьями… Добрых проводов не ожидается, экипажам придётся икать весь период анабиоза. Типа, езжайте в Сибирь, стройте там нужное очередному олигарху, раз таки бодрые.

— Ага, а мы туда к вам придём, и всё заберём, как только сделаете, — продолжил за сталкера Хвостов. — Помню, построил я как-то тещё сарай…

Я представил, а действительно, что сказали бы родственники и приятели, коллеги по работе и увлечениям, сообщи я им такое. Что бы они сказали другим. Что бы сказали всем.

Мы что, действительно настолько скурвились?

И мне стало совсем плохо.

Народ притих.

Природа замерла.

Внизу с коротким лаем пролетел Боцман, устремившись в проход оборонительных полос. Зачищает свою территорию. Собаки, они такие. Не привязываешь псов на заимке, единению с природой хана, в радиусе полтора-два километра никакой живности не будет, все вылущат. Боцман тем и занимается. Уже знает, кто годный, а кто нет. В первые же дни ухватил какую-то тварь шипастую, типа дикобраза, и прибежал в Форт с цыганской иглой в носу. Света иглу вынула, рану смазала-заклеила, теперь эрдель умный. Но мелочь бегать перестала… Да и котейка, перед взрослением окунувшийся в период молодого кошачьего бешенства, когда пушистого зверя в руках не удержать, уже душит мышей на поляне. Особенно маленьких любит. Идёт с таким «чупа-чупсом» в закрытой пасти, щёки надутые, хвостик торчит и шевелится. Когда сам нажрётся, то заботливо разносит добычу по постелям, раскладывает подарки старшим товарищам, мне пару раз приносил, кот с субординацией в голове, с понятиями.

Траву выкосили и вытоптали, сразу видно, жилое место.

Небо почти чистое, синее, но светится той особой осенней синевой, размытой, чуть выцветшей. Как выясняется, осень везде одинакова, оторви лишь взгляд от обманчиво зелёного листика, он тоже осенньй… Ветра практически нет, измеритель на «Унже» не шевелится. Белые кучевые облака повисли вдалеке и словно раздумывают, в какую сторону им поплыть. Резиденция ангелов, да и только.

А вот настроение испортилось.

Они правы, вот в чём ужас.

Сейчас подобный крейсер будут провожать с матами и едкими смешками про кретинов, с криками «гады!», плевками в спину и остроумием в социальных сетях — вот так изменился мир, и мы в нём. Настолько изменились, что любая мысль о Прорыве через кокон у обывателя вызывает лишь злость и шкурные мысли: «Куда деньги тратят, сволочи, лучше бы айфонов дешевых наклепали!» и «Кормильцев забираете, кто тут работать будет!». Мы настолько забыли о Мечте, что любой вспомнивший о ней становится нам отвратителен.

Вот такой проявитель реальности, вот такой индикатор глубины тупика, в который мы забрались. Самостоятельно.

В нору.

Пш-шш…

— «Крепость», «Тунгус», общий.

— Слушаю, «Кастет».

— Ну, мы скоро выдвигаемся… Всё нормально. Командир там?

— В канале, Костя. Тихо у вас?

— Спокойно всё, крутые хозяева на поле встали… Долго собираются пятнашки, волнуются. Короче, мы с Катрин детей к себе садим, и выдвигаемся.

— Понял тебя. Мы смотрим. Конец связи.

Понял то понял, но полностью переключиться на пятнашек я не мог.

Почему так вышло? На что мы променяли Великую Космическую Одиссею? В какой момент? Почему-то Смотрящие это поняли, а мы нет…

У меня отсутствует ностальгия по Советскому Союзу.

Просто потому, что в памятливом возрасте я застал лишь самый край существования СССР. Я не помню его в деталях, плохо помню тот быт. Но я помню разговоры взрослых, когда всё вокруг валилось и горело. Умные люди собирались у отца на кухне и часами яростно и мучительно пытались построить модель: как, сохранив важнейшие итоги, привнести новое? Мне трудно сейчас сказать, были ли успехи и интересные находки в тех судорожных беседах, меня это почти не интересовало… Первые телевизионные рекламы вещали о вожделенных «адидасах», как сейчас помню модель — «Адидас-торшн», несбыточная мечта пацана! Отец из командировки привёз мне компьютер «Атари», зачем пацану были нужны все эти скучные разговоры взрослых? Огромный яркий мир открывался впереди!

Так что ностальгии нет.

Понимание, что произошла какая-то великая потеря, приходило постепенно.

Взахлёб зачитываясь научной и прочей фантастикой, которая хлынула в те годы на полки ещё недавно нищих книжных магазинов, я долго говорил с отцом о прочитанном. И отлично помню, как в один из разговоров он сказал:

— Весь мир доверился Америке, сынок. Вот и мы теперь им доверились… А они не тянут! Доросли до роли Главного Полицейского, и на этой позиции остановились, не тянут. Они и сами в Дальний Космос не полетят, и другим не дадут. Для таких целей нужна Держава, способная объединить весь мир для решения чудовищно сложной задачи, а мы её профукали. Потому это просто фантастика, сынок… Просто фантастика. Читай, сынок.

О-о-о… Я много раз в мыслях возвращался к тому разговору.

Почему ни папке, ни другим умным людям, которые постоянно бывали у нас дома, так и не удалось выработать модель, способную сохранить и преумножить?

Я жил, ездил, общался, смотрел и сравнивал. Пытался думать.

И вот что я понял.

Знаете, что такое Держава? Это не огромная территория, как самоцель, не развитая инфраструктура, не колониальные притязания и практики, и даже не крутая армия.

Держава — это не только желание поднимать флаг на флагштоке садика или вывешивать его в окно. Это не просто уверенность в завтрашнем дне, а Гордая Уверенность в том, что этот самый завтрашний день зависит не от подачек или уступок других стран, а только от итогов работы страны твоей. Это когда нет сторонних «зонтиков» — и своего хватает. И главное — это Аццкие Проекты, выходящие размахом на уровень метафизических мечтаний фантастов.

И эти самые Проекты заряжают, доводят до конца и тут же начинают новые некие Лидеры, способные увидеть их стратегическую и метафизическую необходимость, а не ныть про «рациональность расходов» и тратить эти «расходы» на покупку яхт и клубов. Это понимание, что твоя страна сама управляет своим благосостоянием. Она никого, по большому счёту, не боится.

У гражданина Державы никогда не возникает мысли о том, что будет с его страной, если некие Они уберут или поставят свои баллистические или ПРО-ракеты, перестанут давать кредиты и транзиты или тупо обрушат валютный рынок. И здесь одной сытости мало. Говорят, что в Голландии и Норвегии очень высокий уровень жизни. Но отчего-то там есть самоубийства и массовые убийства, чего просто не может быть, если людям так сладко живётся. Чего же им всем не хватает?