А через три дня — как в романах бывает, там все через три дня делается обычно, — через три дня явился в офис окаянный Ибрагим. Утречком, в девять пятнадцать, аккурат после совещания, когда Ирина пристроилась в кабинете подписывать бумаги.

— Оставь нас, — попросила секретаршу, дождалась, когда та удалится, и толкнула через стол лежавший наготове бланк приказа — чуть сильнее, чем следовало, листок спланировал и упал на пол:

— Ты уволен. Быстро рассчитайся и уматывай. Все — больше говорить с тобой не о чем.

— Честное слово, совсем не виноват! — искренне воскликнул Ибрагим. — Он сам так попал, я тут ни при чем, клянусь аллахом!

— Ты что, по-русски плохо понимаешь? — колюче прищурилась Ирина. — Переводчика вызвать? Тебе же русским языком сказали — проваливай!

— Не торопись, дорогая, не спеши, — ласково ощерился Ибрагим, с привычной нежностью глядя на вырез Ириной блузки. Женщина знала: этот волосатый мужлан всегда страстно ее хотел, таял, как воск, когда с нею разговаривал, раздевал взглядом. Друг семьи, мать его ети!

— Саша сам попал, никто тут не виноват… Давай теперь вместе подумаем, как его вытащить. Я тут знаком…

— Вытащить?! Да пусть сгниет там, к чертовой матери! — нетерпеливо перебила посетителя новоявленная президентша «Иры», машинально запахивая полы делового костюма. — Пусть там сдохнет, паразит, гадина похотливая! Мне плевать на него, так и знай! Ты уберешься, или мне охрану позвать?

— Ладно, смотри, — покладисто сказал Ибрагим, направляясь к двери. — А то тут одни люди есть, обратились ко мне, предложили уладить дела по-мирному, компромисс предложили… ~ и уже взялся за ручку, притворным покорством широкой спины показывая, что ему-де вообще все равно, не хочет дама компромиссничать — ее проблемы…

— Стой, — клюнула Ирина. — Что за люди и чего предложили? Может, Назаряна позвать?

— А при чем тут Назарян? — Ибрагим развернулся, недоуменно пожал плечами. — Эти люди — даже и не знаю, кто такие, так, через знакомых обратились — они хотят с тобой дело иметь, ты стала хозяйкой. Назарян здесь ни при чем.

— Короче, чего они хотят? — нетерпеливо напомнила Ирина.

— Хотят, чтобы ты развелась с Сашей, — Ибрагим испытующе уставился на Ирину — как-то дама отреагирует?

— Дальше, — не моргнув глазом поторопила дама. — Развелась я с этим рогоделом похотливым — дальше что?

— Дальше… Фиктивный брак, — не стал юлить Ибрагим. — Маленький такой брак, ненастоящий, конечно.

— С кем — брак?

— Гхм-кхм… Ну… хотя бы со мной…

— ???

— Да-да, со мной, — заторопился Ибрагим, наблюдая, как темнеют, наливаясь гневом, Иринины прекрасные зеркала души. — Фиктивный брак, брачный договор… Потом оформишь на меня контрольный пакет

«Иры» — и Саша сразу же выйдет. Да-да, не смотри так, я тебе обещаю — как только пакет оформишь…

— Я те щас на твою дебильную чуркину башку другой пакет оформлю, чмо горбатое, — свистящим шепотом произнесла Ирина, медленно поднимаясь из-за стола. — Мусорный пакет! Пошел вон, урод! Считаю до трех — не уйдешь, гад, охрану вызову, велю мутузить, пока не обоссышься!

— Ай, как нехорошо говоришь, дорогая, — укоризненно воскликнул Ибрагим. — Зачем так говоришь, оскорбляешь? Не заслужил, клянусь аллахом — э, не заслужил…

— Раз!

— Уже ухожу, уже, — Ибрагим торопливо выскочил за дверь, в приоткрытую щелку просунул нос и мрачно подмигнул:

— Смотри, красивая моя, потом ведь по-другому придется разговаривать…

— Пшел, мразь! — отвязно заорала Ирина, выскакивая из-за стола и яростно потрясая кулачками. — Оно еще угрожать будет?! Оно еще через дырку смотреть будет?! Двадцать четыре часа, чмо! Через двадцать четыре часа не уберешься из Москвы, ишакоеб ебучий, я тебя закажу, чмо!!! Денег хватит, мразь! Таких спецов найму, они тебя на шашлыки порежут и отправят в твой ебучий аул, твоих ебучих черножопых родственников накормят! Пшел!!!

— Все сказала? — в глазах Ибрагима сверкнул огонек неприкрытой угрозы. — Пожалеешь ведь, в ногах валяться будешь…

— Пошел на х…й, пидар ебучий!!! — истошно взвизгнула Ирина, хватая со стола массивную хрустальную пепельницу и бросаясь к двери. — Охрана!!! Охрана — ко мне!!!

— Ну, смотри — сама напросилась, — бросил Ибрагим, захлопывая дверь и направляясь к выходу, по пути кому-то громко объяснив — вполне возможно, поспешившей на крики охране:

— Да ничего особенного — немножко нервничает. Не стоит к ней сейчас заходить — убьет…

…Каждому да воздается по делам его…

Священное Писание

— Абрикос — Первому.

— На приеме.

— Есть контакт. Повели.

— В центр?

— В центр.

— Смотрите там, не напортачьте.

— Хорошо, не будем. До связи…

— Поехали, что ли? — Сало привычно поболтал эбонитовую голову рычага переключения передач. — Дистанция вполне приличная. Как бы не…

— Не торопись, — Антон уложил «Кенвуд» в нагрудный карман куртки и продолжал невозмутимо наблюдать за отъехавшей минуту назад от дома № 32 по улице Победы пятидверной «Нивой» кофейного цвета. — Если это он, то у него только одна дорога. Никуда не денется. А там ОМОН стоит, сразу за поворотом. Всех штатских, кто отсюда выруливает, должны, по идее, тормозить…

Дождавшись, когда «Нива» скроется за поворотом, Антон легонько хлопнул ладошкой по приборной панели. «УАЗ» плавно взял с места и направился вслед за объектом наблюдения.

— Победы — чего? — некстати впал в рассуждения страдающий философской манией Барин. — Или — над кем?

Вопрос был по существу. Улица, по которой перемещались наши парни, именовалась улицей Победы, судя по надписям на стенах домов. Располагалась улица на окраине Моздока, была длиннющей по тутошним масштабам, не просматривалась напрямую и состояла на сто процентов из частных домов — ни одного официального учреждения или многоквартирного здания. До недавнего времени улицу Победы населяла интернациональная смесь, что вполне в духе склонного к космополитизму

Моздока. А в период с октября по декабрь 1999 года стала улица чеченской. Потревоженные контртеррористической операцией состоятельные нохчи быстренько переметнулись через административную границу — благо рядышком, под боком, выкупили на корню все подряд дома по улице Победы и стали жить в свое удовольствие. Русские и осетины, не желая соседствовать с пришельцами, бежали от них, как от чумы, — дружно продавали дома по демпинговой цене и переезжали подальше. В общем, пока правительственные войска одерживали мифические победы над бандформированиями в суверенной Ичкерии, родственники удалых бойцов этих бандформирований, прихватив с собой награбленное, благополучно осели на окраине форпоста России на Северном Кавказе. Отжали коренных ближе к центру города.