Освежившись под душем в соседней комнате, я оставила полотенце рядом со ступеньками бассейна, затем осторожно, боясь поскользнуться, зашла в воду и тут же погрузилась в неё по самые плечи.

Бейрут же, захватив с собой из бильярдной пару бутылок игристого, медленно снимал с себя одежду, провоцируя меня смотреть на него и не отворачиваться.

Полностью избавившись от всего, что было на нем, Бейрут важно примостился на ступеньках бассейна.

За это время я увидела почти всё. И это «всё» он не скрывал совершенно. Мне бы его самоуверенность. Даже находясь по плечи в воде, я продолжала прикрываться руками, ведь я жутко стеснялась Бейрута. А он мужик совсем без комплексов. Развалился передо мной, в чем мать родила, и даже не краснеет.

Хотя, с другой стороны, а чего ему стесняться с таким-то телом? Наоборот, эти рельефы грешно прятать под одеждой.

— Будешь шампанское? — поступило от него заманчивое, но коварное предложение.

— Нет уж, спасибо. — смекая, к чему он намеревался склонять меня после, я заранее отказалась наотрез.

— Ну чего ты? Выпей. — мягко настаивал Бейрут, заведомо будучи в курсе, в кого меня порой превращает алкоголь. — Тебе надо бы. Расслабишься. А то ворчишь, как бабка. Всё тебе не так. Всё тебе жизнь не удалась.

Покривившись в ответ на ценное, пусть и слегка противоречивое наблюдение, я предпочла вообще не притрагиваться к шампанскому, а поплавать в целях оздоровления и успокоения нервов. Максимально подальше отплыть, в противоположный конец бассейна, чтобы привести в порядок мысли и пресечь желания рассматривать Бейрута и ниже, и выше пояса — он везде, со всех сторон, казался мне бессовестно безупречен. А ведь я ещё даже не пила, а уже думаю о нём непозволительно нескромно.

И всё-таки, он чертовки хорош собой. Глаз не отвести. Что есть в нём, того не отнять…

Бейрут же не скрывал того, что испытывает ко мне в эту самую секунду. Он увлеченно и пристально наблюдал за мной, попивая игристое из бутылки.

В нём было что-то, что завлекало меня даже на расстоянии. Что-то необузданное, волевое, дикарское, подчиняющее и притягивающее словно магнит — это читалось в его полуприкрытом томном взгляде, и именно это воздействовало на моё либидо бескомпромиссно возбуждающим образом.

Отгоняя прочь навязчивые мысли о Бейруте и о том, чем было бы логично заняться с ним сегодня, я проплыла туда-сюда несколько кругов. Затем почувствовала, что смертельно устала и что из меня не выйдет профессиональная пловчиха. И в итоге прибилась к ступеньке, на которой расположился Бейрут. Решила полежать немного, сил набраться. И если уж глядеть на него придётся, то не ниже шеи.

Попа моя так и норовила всплыть наружу, а я как могла, сжимала мышцы, удерживая нижнюю часть тела под водой. Но всё равно то, что хотела скрыть, было видно, и это меня заботило. Потому что Бейрут безо всякого стыда и совести пожирал глазами мой голый зад.

Он позволял себе пялиться куда хочет и сколько хочет, в отличие от скромной меня, но не кидал никаких реплик. И главное — не стремился пощупать. Это чуточку успокаивало меня. Совсем чуток. Ведь я отчётливо понимала, что той завидной выдержке в нём с минуты на минуту придёт конец.

— И давно ты… Переступил черту закона? — решив отвлечь и себя, и Бейрута, от того, чего так жаждали мы оба, но не дозволяли себе, я завела очень непростой разговор.

— С рождения.

— Даже так? Постой… Как это? — я развернулась вполоборота и подняла на него удивлённые глаза. — Что криминального ты натворил, будучи младенцем? Только не говори, что твой папа был бандитом, а ты играл с его пистолетом и нечаянно нажал на курок…

— Такого кринжа в моей биографии точно не было! — рассмеялся Бейрут. — Но мой отец на самом деле бандит. У него свой бизнес в Бразилии.

— И потому ты выбрал для себя этот путь? — предположила я то, что показалось для меня очевидным. — Пошёл по стопам отца?

— Мимо. Не угадала. — продолжал Бейрут приятно улыбаться, завлекая меня всё больше. — Я как раз-таки пытался уйти с пути моего отца. Специально уехал в Россию в поисках другой жизни. Но туда, куда хотел я, меня не взяли. Я не поступил туда, куда хотел, а сбережения истратил. Затем для меня настали трудные времена. Очень трудные. В те годы я встретил Мишку, который так же не поступил, куда хотел. Отучились в автотранспортном, и пошло-поехало. Мишка первый предложил, а давай замутим то, давай замутим это, деньги нужны. Меня устраивал не любой способ заработка, особенно незаконный, но выбирать не приходилось. Я соглашался на всё, тем и жил. Потом наша компания стала расти, людей прибавилось. И понеслась.

— Думал, что ушёл от судьбы. А в итоге из одного г… в другое нырнул. — покивала я с досадой, то и дело норовя опустить глаза ниже его пупка. — На кого ты не смог поступить, кстати?

Бейрут не пожелал отвечать на столь невинный вопрос.

— Ай, неважно. — вздохнул он. — Это было давно и неправда.

— А твой отец не может вытащить тебя из кабалы? Я про банду, с которой ты повязан. Он же влиятельный, как ты говоришь…

— Может, конечно. В теории. Но не станет. Он как-то сказал мне, лет десять назад — залез в это дерьмо сам — вот и вылезай сам. С тех пор мы не общались.

Логично. Но я бы на месте Бейрута попыталась наладить контакт с таким влиятельным отцом.

Строгий у Бейрута отец, ничего тут не поделать. Я бы так же сказала своему сыну, если б тот застрял в криминальной банде. Наверное.

По сути, моя мама похожа на его отца. Она тоже бросила меня на произвол судьбы, оставив один на один с неразрешимыми финансовыми проблемами. Так что я понимаю Бейрута, как никто. Я понимаю, как ему пришлось трудно.

— Будешь может? — в очередной раз предложил Бейрут, протянув мне начатую бутылку игристого.

— Совсем немножко, думаю, не повредит. Всего одну капельку. — согласившись, я хлебнула из бутылки и поставила её перед собой.

Бокалов на нашем полуночном фуршете не предусмотрено.

Ну что ж, придется по очереди облизывать горлышко одной бутылки.

В конце концов, мы уже целовались. И оба без герпеса.

И да, мне понравилось. Губы у него страстные.

Глава 10

Я не женщина, я богиня,

Я не мученица, я та еще проблема,

Я не легенда, я самозванка,

Береги свое сердце, а то я уже…

Halsey, «I am not woman, I am a