— Арманду, моему дедушке, — весело сказал он, — не понравилось бы, что его называют стариком. В минувшем феврале ему стукнуло восемьдесят три, а он до сих пор пользуется успехом у дам.

— Возможно. — Саванна пожала плечами. — Я ни разу его не видела, а вот мама, кажется, с ним знакома.

— Сомневаюсь, — сухо возразил Боуден. — Думаю, ты скоро узнаешь, что эта ветвь рода О'Рауков не имеет доступа в высшие круги светского общества.

Джейсон не стал возражать и, отпив кофе из кружки, продолжал:

— Как я уже сказал, плантация моего дедушки примыкала к Кампо-де-Верде, а поскольку почти всю юность я провел с ним, то, само собой, подружился с соседским сыном — Бласом Давалосом. Мы были почти ровесниками и увлекались одним и тем же: женщинами, лошадьми и азартными играми. — Джейсон скривил губы в улыбке. — И если бы не одно обстоятельство, наша дружба не прекратилась бы. В конце девяностых годов восемнадцатого века резко снизился урожай индиго, и Давалосы стали беднеть. Блас тяжело это переживал. Вместо того чтобы унаследовать громадное состояние, он вынужден был работать и кое-как сводить концы с концами. На последние деньги ему купили чин в испанской армии. — Джейсон тяжело вздохнул. — Другой на его месте не стал бы отчаиваться и смирился с создавшимся положением. Другой. Но не Блас. Блас винил всех и каждого в своих несчастьях. Возненавидел даже меня и мою семью, потому что мы не разорились, поскольку к тому времени уже выращивали сахарный тростник. — Джейсон снова вздохнул, устремив глаза куда-то в пространство. — Я понимал, как ему тяжело, но его злость, ненависть и постоянное нытье в конце концов стали невыносимы. Но не только это послужило причиной нашего разлада. Блас уже не мог себе позволить прежних развлечений. И наша дружба рушилась буквально на глазах. Отчаяние и горькая обида на судьбу сделали его замкнутым и угрюмым. Все его мысли были поглощены тем, как бы в короткий срок вернуть потерянное состояние. Ради этого он готов был даже на преступление и строил всевозможные фантастические планы.

Джейсон умолк, не в силах говорить, настолько тяжело было вновь переживать прошлое. Наконец он овладел собой и вернулся к воспоминаниям:

— Был у меня еще один друг, Филипп Нолан. Мой кумир и наставник. Чего только мы не вытворяли с ним и Кровопийцей! Он был старше, но ненамного умнее нас, хотя мне казался настоящим мудрецом. Я очень любил Нолана.

Джейсон снова умолк, глядя прямо перед собой. Саванна видела, как ему больно, хотя речь шла о событиях десятилетней давности. Джейсон глотнул кофе и своим проникающим в душу голосом стал рассказывать о той роковой поездке, когда, выменивая лошадей у индейцев, они обнаружили сокровище ацтеков. На останках жертвы ацтекских жрецов они с Ноланом увидели два совершенно одинаковых золотых браслета с изумрудами и, дрожа от суеверного страха, сняли их и увезли с собой, а остальные сокровища оставили в той скрытой от посторонних глаз долине. Джейсон закатал рукав, и все увидели у него на руке золотой браслет с изумрудами. Саванна зачарованно смотрела на него, пока Джейсон не опустил рукав.

Ошеломленная услышанным, Саванна не могла удержаться от вопроса:

— Почему вы оставили там остальные сокровища? Не пытались ли когда-нибудь вернуться за ними? — В ожидании ответа девушка во все глаза смотрела на Джейсона.

— У нас не было запасных лошадей, а команчи жаждали оскальпировать нас, так что нам было не до сокровищ. Ну а возвратиться за ними… — Он не договорил и бросил взгляд на Кровопийцу.

Удивительно красивое лицо индейца приняло грустное выражение, когда он сказал:

— Страшнее места мы с братом никогда не видели и решили туда больше не возвращаться. В золоте мы не нуждались. У Джейсона денег хватало, да и у меня тоже. Семья была состоятельная, даже по меркам белых. А мне много не надо.

— А смогли бы вы найти это место сейчас? — спросила девушка, в упор глядя на Кровопийцу. Индеец кивнул и, помолчав, добавил:

— Если бы захотел.

— А как вы думаете, — разбираемый любопытством, спросил Боуден, — Нолан туда возвращался?

Пожав плечами, Джейсон ответил:

— Во всяком случае, собирался. Но к несчастью, повстречался с вашим отцом. — Он посмотрел на Саванну.

Наступившее молчание было тягостным. Однако очень Скоро Джейсон нарушил его. Он рассказал, как Давалос заковал Нолана в кандалы и увел, после чего беднягу больше не видели.

Можно было лишь поражаться жестокости Давалоса. О том, что он убил друга Джейсона, Саванна слышала от Джереми. Отец сам перед смертью в этом признался. И теперь у Саванны не оставалось больше никаких иллюзий в отношении отца. Каким же он был негодяем! Его можно только стыдиться.

Напоследок Джейсон, сделав над собой усилие, рассказал о том, что сотворил Давалос с его женой, взяв ее в заложницы, когда искал золото ацтеков, как надругался над ней, после чего она потеряла ребенка. Кровопийца и Адам, уже знавшие эту жуткую историю, слушали Джейсона с каменными лицами. Когда же он закончил, воцарилось тягостное молчание.

Эти страшные воспоминания болью отозвались в душе каждого. У Саванны сердце обливалось кровью, когда она думала о том, как обошелся ее отец с Кэтрин. Она даже простила Адаму не очень вежливое, мягко выражаясь, обращение с ней. Где-то в глубине души Саванна не сомневалась в том, что когда-нибудь услышит правду о своем отце, а не сказку, придуманную Майкейей, чтобы сделать ее своей сообщницей. И как только она могла поверить этому бандиту?! От стыда, что помогла ему похитить Адама, Саванна готова была провалиться сквозь землю и не смела поднять глаз. Ей нечего было сказать в свое оправдание. А уж об этом негодяе, ее отце, и говорить не стоило.

Ужасно, что совсем недавно она с пеной у рта защищала его. Терзаемая чувством вины и угрызениями совести, девушка тем не менее мужественно выдержала холодный взгляд Джейсона. Ни единый мускул не дрогнул на ее лице, когда она решилась наконец оторвать глаза от кружки с кофе.

— Сколько зла причинил вам Давалос! — с тяжелым вздохом произнесла она. Джейсон кивнул:

— К несчастью, это так.

В его голосе звучал упрек, и Саванна решила, что должна хоть как-то объяснить свой поступок.

— Я действительно виновата, — произнесла девушка, — но я искренне верила, что справедливость на моей стороне, что мой долг отомстить за отца и что сокровища ацтеков по праву принадлежат мне.

Вспомнив обезумевшую от горя Кэтрин в Тер-дю-Кер, когда они с Кровопийцей отправились на поиски Адама, и отчаяние, охватившее его самого при мысли о том, что он никогда больше не увидит брата, Джейсон не проникся сочувствием к Саванне.

— Надеюсь, — сказал он с усмешкой, — судья примет во внимание ваше чистосердечное раскаяние и поверит, что в ваших поступках не было злого умысла, что вы стали жертвой обмана. Единственное, чего я сейчас желаю, — это передать вас властям и поскорее забыть об этом деле.