— А я и говорю, что не он страшный, а другие больные у тебя в больнице, — оправдывалась девочка.

Алина только укоризненно покачала головой, глядя на мужчину.

Но тот вовсе не обиделся, а весело рассмеялся.

— Конечно, страшный. Да я не против быть и таким, лишь бы живым. А Вы, значит, врач? — обратился он к Алине.

— Нет. Я медсестра.

— А я буду врачом, как мой папа, — опять вмешалась в разговор Маша.

Поезд дернулся и медленно стал разгоняться. Перрон поплыл назад. Вокзал промелькнул мимо и скрылся из глаз. За окнами сначала виднелись дома, улицы, мосты. Потом поезд выскочил из города, и с обеих сторонраспахнулось желтое пшеничное поле, с мелькавшими кое-где синими васильками, красными маками и розовыми островками цветков иван-чая.

— Хорошая профессия, — продолжил словоохотливый попутчик. — А что же Ваш папа с Вами не едет? Работает, наверное?

— Нет, — Маша грустно поджала губки. — Он умер.

— Ой! Прости, пожалуйста, деточка. Я Вам очень сочувствую, — мужчина посмотрел на Алину.

— Простите меня, еще раз, — повторил он, — что-то я разболтался. Давно с такими красивыми барышнями не приходилось ехать, — попытался мужчина загладить неловкий момент.

— Ничего, — грустно сказала Алина. — Это было давно.

Помолчав немного, попутчик снова заговорил.

— Я вот тоже одного врача знал, доктор от Бога! Спасал самых безнадежных. И своих, и чужих без разбора. Я ему жизнью обязан. Если бы не он, давно в землице сырой лежал. А вот, смотришь ты, до сих пор топаю помаленьку. Не пришел, видно, мой последний час.

— Как это — чужих? — удивленно спросила Алина.

— Чужих? Врагов значит. Пленного привезут к нему, тяжело раненного. Он и его вылечит. Разницы не делал: свой, чужой. Это в одной из горячих точек было. Пришлось в свое время и мне повоевать. Оттуда и отметина у меня на лице, память, так сказать, на всю жизнь.

Мужчина показал рукой на шрам на лице.

Алина насторожилась:

— А Вы, случайно, не в Сирии служили?

Мужчина вдруг нахмурился и отвернулся:

— Нет, не в Сирии.

Было понятно, что попутчик не хочет дальше продолжать этот разговор. Итак, много лишнего взболтнул.

Подъехали к станции, на которой сходил незнакомец. Алина вышла в тамбур следом за ним.

Когда мужчина спустился на перрон, она не выдержала и крикнула ему вдогонку:

— Вы же в Сирии служили, правда?

— Да, — нехотя ответил попутчик.

— Доктора звали Сергей Лозовой? — отчаянно выкрикнула Алина.

— Да, — словно эхо на пустынном ночном перроне, прозвучал ответ незнакомца.

— Он погиб? — судорожно выдохнула женщина.

— Не знаю. Знаю, что госпиталь разбомбили. Говорили, что многие погибли.

Поезд тревожно выкрикнул сигнал к отправлению. Мужчина поправил рюкзак и зашагал в темноту.

Алина стояла в тамбуре, прильнув к пыльному стеклу, пытаясь разглядеть, удаляющегося вдоль железнодорожного полотна попутчика. Вскоре огни полустанка остались позади. Снаружи со всей безысходностью в глаза женщине глянула ночь. Алина поежилась толи от холода, толи от сковавшей сердце тоски, и стала тихонько пробираться по спящему вагону в купе. Машенька спала, повернувшись к стенке. Женщина поправила, сбившееся одеяло, и присела рядом с дочкой. Алина качалась в такт движению поезда вперед, назад и мысленно повторяла про себя: «Многие погибли, многие погибли».

Поезд бежал вперед, а женщина потеряла счет времени. Она смотрела в темное окно вагона и ждала, когда вдалеке появиться хоть какой-то огонек. Но никаких огней не было. Вскоре по стеклам вагона застучали крупные капли дождя. Сначала редкие, потом все чаще и сильнее. Женщина закрыла лицо ладонями и заплакала.

Машенька проснулась и повернулась к матери:

— Что ты, мамочка, не спишь?

— Я уже ложусь. Спи, моя хорошая, — быстро заговорила Алина и стала раздеваться, чтобы Машенька не заметила ее слез. Она выключила ночник и легла на соседнюю с Машей нижнюю полку.

— Спи, мамочка, все будет хорошо, — пролепетала Машенька, засыпая.

«Что же я реву, — подумала Алина, — я ведь знала это и раньше. Нина давно сказала: «Сергей похороненв братской могиле». Мы же на кладбище едем. Ничего не изменилось.

«Многие погибли, многие погибли», — снова прозвучали у нее в голове слова незнакомца. Вдруг сердце женщины ухватилось за мысль: «Многие — это не все!» — она снова посмотрел в черное окно, как будто там можно было найти ответ.

Слова попутчика пробудили в сердце Алины надежду. Женщина отгоняла мрачные мысли, старающиеся затушить ее слабый огонек.

«Господи, прошу тебя, пусть он будет жив. Если даже забыл меня и живет с другой женщиной. Если не захочет со мной говорить. Если сильно покалечен, если даже инвалид, все равно, только бы был жив», — повторяла Алина, вытаскивая и целуя нетельный крестик, подаренный ей в монастыре Софией.

Глава 14. Знаки судьбы

Получив в ЗАГСе информацию о месте захоронения Лозовой Галины Николаевны, Алина с Машей направились по указанному адресу. Со слов подруги Нины Алина знала, что недалеко от могилы матери Сергея есть небольшое воинское захоронение, где покоится ее любимый.

С замиранием сердца Алина с дочерью вошли через большие железные ворота на территорию городского кладбища. Слева от входа находился кирпичный домик, где размещались работники кладбища, а в деревянной пристройке к нему — инвентарь для уборки. Женщина постучала в дверь. Ей ответил низкий с хрипотцой мужской голос. Алина осторожно заглянула внутрь помещения. Прямо перед ней, в центре комнаты стоял прямоугольный стол, накрытый клеенкой, за которым сидел седой крепкий мужчина в рабочей одежде и что-то писал в толстую тетрадь. Чуть дальше справа выделялся яркий разноцветный островок, из составленных в круг корзинок и ведер с искусственными цветами, с прикрепленными к ним ценниками, видимо, на продажу. По стенкам были размещены несколько стульев, напротив стола — маленький телевизор, в углу — шкаф для переодевания.

— Здравствуйте, Вы не могли бы нам подсказать, как найти вот эту могилу, там еще рядом должно быть воинское захоронение, — Алина протянула листок с данными о смерти матери Сергея, который получила в городском ЗАГСЕ.

Мужчина открыл большую книгу с потрепанным переплетом и стал искать номер могилы.

Алина с надеждой следила за ним. Испуганная Машенька выглядывала из-за спины матери.

Наконец работник кладбища нашел нужную информацию:

— Пойдемте, я провожу Вас немного. А то Вы сами не найдете. Цветы не нужны Вам? — хмуро сказал мужчина, но, увидев в руках Машеньки большой букет белых лилий, не дожидаясь ответа, направился к дверям. Алина отрицательно покачала головой и, взяв Машеньку за руку, поспешила за ним.

Кладбище располагалось на холме. Оно было настолько огромным, что заблудиться здесь не составляло труда. Центральная алея, разрезавшая кладбище