Страшные слухи о казаках, распространявшиеся начиная с 1648 года по разным странам, все увеличивающееся количество беженцев, вдовцов и агун[71], детей-сирот, калек – все это, несомненно, свидетельствовало о том, что конец близок и мир вот-вот породит Мессию: родовые схватки уже начались и, как было сказано, старый закон будет отменен.

Отец Енты приехал в Польшу из Регенсбурга, откуда семья была изгнана за все те же извечные еврейские грехи. Он поселился в Великой Польше, где, подобно многим своим соотечественникам, торговал пшеницей и переправлял отменное золотое зерно в Гданьск и дальше по свету. Дела шли хорошо, и семья ни в чем не нуждалась.

Он еще только начинал, когда в 1654 году разразилась эпидемия и моровое поветрие унесло множество людей. А потом пришли холода, которые чуму, правда, заморозили, но продлились так долго, что выжившие замерзали в собственных постелях. Море превратилось в лед, и можно было пешком дойти до Швеции, движение в портах остановилось, домашние животные гибли, дороги засыпал снег, все замерло. Поэтому весной сразу пошли слухи, что все беды, мол, из-за евреев. В стране начались судебные процессы, а евреи, пытаясь защититься, послали за помощью к папе римскому, но, прежде чем посланец успел вернуться обратно, появились шведы и принялись грабить города и деревни. И снова досталось евреям – потому что иноверцы.

Поэтому отец Енты увез семью из Великой Польши на восток, во Львов, к родственникам, у которых надеялся обрести покой и пристанище. Здесь они оказались вдали от мира, вести приходили с запозданием, а земли были необычайно плодородными. Как в тех колониях, куда охотно эмигрировали жители западных краев, здесь каждый мог найти для себя место. Но лишь на время. Потому что после изгнания шведов в развалинах и на площадях разграбленных городов вновь стали задумываться о том, кто виноват во всех несчастьях Речи Посполитой, и, как правило, приходили к выводу, что это – евреи и иноверцы, вступившие в заговор с захватчиком. Сперва преследовали ариан, а затем начались еврейские погромы.

Дед Енты по материнской линии был родом из Казимежа под Краковом. Он держал небольшую мастерскую, занимался изготовлением фетровых шляп. Летом 1664 года по христианскому календарю, или 5425 года по еврейскому, во время беспорядков погибло сто двадцать девять человек. Началось с того, что какого-то еврея обвинили в краже гостии. Магазин деда оказался полностью разграблен и разрушен. Откупившись остатками имущества, он посадил всю семью на телегу и отправился на юго-восток, во Львов, где жила родня. Мысль была мудрая: казачья стихия уже отбушевала во время восстания Хмельницкого в 1648 году. Не может быть, чтобы гезера – великая катастрофа – повторилась. Это как с местом, куда ударила молния, – оно считается самым безопасным.

Ris 132. dziadek Jenty

Семья поселилась в деревне неподалеку от Львова. Земли тут были богатые: плодородная почва, густые леса, рыбные реки. Ясновельможный пан Потоцкий держал все это хозяйство в своих крепких руках. Вероятно, дед решил, что нет больше на земле места, где можно укрыться, и лучше всего положиться на волю Божью. А тут оказалось хорошо. Возили из Валахии шерсть для фетра, а заодно и другие товары, благодаря которым дела быстро пошли на лад и семья встала на ноги: дом с фруктовым садом, при доме небольшая мастерская, вокруг расхаживают гуси да куры, в траве зреют желтые дыни, а из слив, как только ударят заморозки, гнали сливовицу.

Вот тогда, осенью 1665 года, вместе с товарами из Смирны пришла весть, взволновавшая всех польских евреев, – о появлении Мессии. Каждый, кто это слышал, немедленно умолкал и пытался вообразить смысл короткой фразы: пришел Мессия. Ведь это не обычная фраза. Это фраза окончательная. Кто ее выговорит, у того словно пелена с глаз падет – и он увидит мир совершенно иным.

В самом деле, разве мало было предвестий конца? Эти чудовищные желтые корневища крапивы, которые под землей коварно оплетали корни других растений, неправдоподобно пышный в этом году вьюнок, чьи побеги были крепки, как веревки… Зелень поднималась по стенам домов, по коре деревьев, такое ощущение, что она подбиралась к человеческому горлу. Яблоки со множеством семян, яйца с двумя желтками, хмель, который рос так быстро, что придушил телку.

Мессию зовут Шабтай Цви. Он собрал вокруг себя уже тысячи людей, они съезжаются со всего мира и вместе с Мессией отправятся в Константинополь, где ему предстоит сорвать с головы султана корону и объявить себя царем. При нем – пророк, Натан из Газы, человек весьма ученый, который записывает слова Мессии и рассылает евреям по всему свету.

Ris 100. Sabbataj Cwi kadr

И львовская община тут же получила письмо от краковского раввина Баруха Пейсаха о том, что ждать нечего: следует как можно скорее ехать в Турцию, дабы стать свидетелями последних дней. Быть в числе первых, которые увидят.

Майера, отца Енты, увлечь подобными химерами было непросто.

Если все так, как вы говорите, Мессия являлся бы в каждом поколении, каждый месяц – то в одном месте, то в другом. Он рождался бы после каждых беспорядков и каждой войны. Вмешивался после всякого несчастья. А сколько этих несчастий уже было? Бесчисленное множество.

Да-да, кивали головами те, кто его слушал. Он прав. Но все чувствовали, что на сей раз дело обстоит иначе. И снова началась игра в поиск знаков: облака, отражения в воде, форма снежинок. Майер решился на путешествие из-за муравьев, которых заметил, когда напряженно размышлял над всем этим: они ползли по ножке стола, спокойно и дисциплинированно, добирались до столешницы, там один за другим собирали крошки сыра, потом так же – спокойно и дисциплинированно – возвращались. Это Майеру понравилось, и он счел движение муравьев знаком. Отец Енты уже скопил достаточно денег и товаров, а поскольку пользовался репутацией человека рассудительного и мудрого, без труда нашел себе место в этой грандиозной торговой экспедиции, которая на самом деле должна была привести к Шабтаю Цви.

Ента родилась спустя несколько лет после этих событий, а потому не уверена, досталась ли ей толика благодати, которой вкусили глаза отца, когда он глядел на Мессию. Он и его товарищи – Моше Халеви, его сын и пасынок из Львова, и Барух Пейсах из Кракова.

Из Кракова во Львов, из Львова через Черновцы на юг, в Валахию, и чем ближе к цели, тем теплее, тем меньше снега, а воздух ароматнее и мягче, рассказывал позже