– Иногда хорошая пощёчина бывает лучше плохого поцелуя. – Месье Роше взял из бумажной коробки стопку рождественских открыток и начал раскладывать их в вертушке. – Где-то я это вычитал.

Через входную дверь в фойе вошли британский актёр и его супруга, которые, очевидно, возвращались с вечерней прогулки. Вместе с ними в холл на какой-то момент ворвался холодный зимний воздух. Бен вручил знаменитому актёру ключ от номера, искоса бросив взгляд в нашу сторону.

Я с превеликим удовольствием запустила бы в него одним из крупных яблок, лежавших в вазе для фруктов на стойке ложи консьержа.

– Он упрекнул меня в том, что я… обжималась… с одним из гостей отеля! – с трудом продолжила я, когда гости поднялись по лестнице и исчезли из виду. – По углам. Потому что эти коровьи задницы, временные горничные… – От ярости мне всё ещё не хватало воздуха. Хотя воспользоваться одним из выражений из арсенала Грейси, безусловно, было очень приятно. Кроме того, это помогало сдерживать слёзы.

– Да, со стороны Бена это было не слишком вежливо. – Месье Роше передал мне стопку открыток, и я автоматически тоже начала разбирать их. – Кстати, Фанни, сегодня ты прекрасно выглядишь. Лучше, чем обычно.

– Спасибо.

– А кому из гостей ты… э-э-э… строила глазки?

– Тристану Брауну из номера двести одиннадцать, – с готовностью сообщила я и, несмотря на глубокое горе, не могла не улыбнуться: по сравнению с оскорбительным «обжиматься» выражение «строить глазки» звучало несравненно более изящно.

– И вообще, мы не строили друг другу глазки! Мы просто пытались вместе решить одну проблему. Кстати, решить её так, чтобы репутация отеля осталась незапятнанной. Хотя Бен упрекал меня как раз в обратном!

Месье Роше одарил меня понимающей улыбкой.

– Тристан Браун из номера двести одиннадцать – в высшей степени привлекательный молодой человек, – заметил он. – Я не претендую на истину в последней инстанции, но не может ли быть, что Бен не совсем правильно оценил ситуацию, потому что приревновал тебя?

– Нет, он совсем неправильно оценил ситуацию, потому что наслушался сплетен этой ябеды Как-её-там. – Набычившись, я мрачно глянула в сторону стойки регистрации, где Бен всё ещё лупил по клавиатуре так, словно из последних сил защищался от нападения хакеров. – Он даже знает, как её зовут! Он так часто произносил её имя, что я уже не могу называть её Как-её-там.

– Любовь ищет розы, ревность находит шипы, – задумчиво произнёс месье Роше. – Или наоборот? Любовь находит розы, а ревность ищет шипы? В любом случае вы, люди, ревнивцы, и в этом отношении вам не позавидуешь. Вот ещё несколько открыток, моя дорогая.

Некоторое время мы молча раскладывали открытки, слушали рождественские мелодии, приглушённо доносившиеся до нас из бара, и наблюдали за тем, как последние празднично одетые гости идут в ресторан. Среди них по лестнице наконец спустилось и семейство русского олигарха – мать и дочь, снова в похожих костюмчиках. Собачка в виде исключения осталась в номере.

– Ты успела что-то поесть? – осведомился месье Роше, когда поток гостей в направлении ресторана наконец иссяк, а из бара послышалась джазовая версия Let it snow[13].

– Кроме картофельного салата сегодня в обед – нет.

– А-а-а… – многозначительно протянул месье Роше, как будто этот факт многое объяснял.

В этот момент в фойе показались празднично наряженные супруги Людвиг. На нём был серый костюм, правда, пиджак смотрелся немного тесноватым. Госпожа Людвиг надела обворожительное пышное сиреневое платье в пол и гармонирующую по цвету шаль.

Бен немедленно отреагировал на их появление, выскочив из-за стойки регистрации с возгласом: «Подождите, пожалуйста!» Дело принимало серьёзный оборот. Моё сердце непроизвольно забилось быстрее. Я сгорала от любопытства: как Бен собирается объяснить им, откуда у него взялось их кольцо? Чтобы не пропустить ни слова, я высунулась из ложи консьержа так далеко, что до сих пор не понимаю, как это не выпала из неё головой вперёд.

К сожалению, сладкая парочка стояла ко мне спиной, их лиц я не видела. Ко всему прочему, как раз в эту минуту вниз по лестнице сошла баронесса фон Подшипников со своим молоденьким спутником, во весь голос обсуждая, идти ли им сразу в ресторан или сначала заказать аперитив в баре. Когда они наконец сошлись во мнении на этот счёт и направились в бар, Бен, похоже, уже передал Людвигам кольцо, потому что старушка бросилась ему на шею, восторженно расцеловала в обе щеки и воскликнула:

– Вы просто ангел, молодой человек, настоящий рождественский ангел!

Господин Людвиг торжественно надел обручальное кольцо на палец жены, и я чуть не расплакалась: он проделал это с такой трогательной серьёзностью и смотрел на неё с такой любовью, будто они стояли перед алтарём. Потом он не менее торжественно поцеловал её, и супруги под ручку отбыли в ресторан. Я всей душой надеялась, что метрдотель посадит их куда-нибудь подальше от Стеллы Егоровой.

Бен остался стоять посреди фойе, глядя им вслед. На его лице были написаны противоречивые чувства – будто он только что досмотрел до конца фильм, взволновавший его до глубины души. Когда он наконец повернул голову в нашу сторону, я поспешно забралась обратно в ложу консьержа, но, к несчастью, слишком поздно. Бен успел заметить, какие акробатические трюки я проделала, чтобы не упустить из виду его и Людвигов. От него не скрылся и тот факт, что, хотя супруги уже давно скрылись в ресторане, я по-прежнему стояла как приклеенная и пялилась на него.

Пусть ничего себе не воображает! Я судорожно пыталась привести мимику в соответствие с испытываемыми чувствами и как можно более вызывающе скрестила на груди руки. Кроме того, я пробовала смотреть на него так, чтобы из глаз вылетали молнии, как это любят описывать в любовных романах. Главное – не моргнуть первой: кто моргнёт, тот проиграл.

Он что, думал, я рассыплюсь перед ним в благодарностях? Я и сама бы сообразила, как лучше отдать Людвигам их кольцо. Я бы что-нибудь придумала. Например, вернулась бы к идее с несуществующим Манфредом. Ведь основная трудность заключалась не в этом, а в том, чтобы ненавязчиво дать Людвигам понять, что за своё кольцо, когда-то стоимостью в сорок марок, они запросто могли бы купить Замок в облаках целиком. Если бы захотели, конечно.

Похоже, мои гневные взгляды, подобные молниям, нисколько не смутили Бена. Он медленно приближался ко мне, не отводя глаз. К сожалению, искусством смотреть не мигая он владел не хуже меня.

– Кажется, Бен тоже ещё не ужинал, – заметил месье Роше, когда юноша наконец подошёл к нам вплотную.

Да мне-то какое дело! Подумаешь! Пусть хоть с голоду помирает, если хочет. Мы оба упорно хранили молчание.

– У меня создалось впечатление, что один из вас сожалеет о том, что у него вырвалось в запале некоторое время назад. – Месье Роше взглянул на Бена, вопросительно подняв брови.