Ах ты… я почувствовал, как начинаю закипать от ярости, но, проглотив рвущееся наружу ругательство, я прищурился и скрестил руки на груди, наблюдая, как начали суетиться слуги, подготавливая для меня место во главе стола. За моей спиной в столовую проскользнул Шереметев и сел на свободное место рядом со своей сестрой. Вот его, получается, ожидали. Он повернулся к Наталии Борисовне и тут же принялся читать ей нотации прямо на ушко, для этого Петру пришлось немного наклониться. Ей это не слишком понравилось, потому что она сжала вилку и покраснела так, что кончики ушей заалели. Большинство присутствующих в комнате гостей были без париков, что меня изрядно повеселило. Но встречались и те, кто не принял эту новую моду. Снова наступила тишина. Но вот слуга поставил чистую посуду и наполнил бокал красным и тягучим вином, Долгорукий турнул этого… как его… графа Меллезимо и сел на его место. Тут же из-за стола вскочили две девушки и поменялись местами. В одной из них я узнал Екатерину Долгорукую, которая села напротив своего жениха (или их еще не обручили?) и улыбнулась ему. Графенок прямо засветился весь. Даже завидно немного стало, такая любовь возвышенная… тьфу!

– Государь, знаком ли ты с моей второй дочерью Анной? – Долгорукий был просто сама любезность, словно и не сказал мне гадость совсем недавно, и не повел себя по-свински, даже место для припозднившегося государя-императора не забронировав. Но все воспринимали происходящее как должное, и я решил пока следовать правилам этой игры, потому что очень сомневался, что такой опытный человек, как князь Алексей Долгорукий, не сделал то, что сделал, нарочно, просто чтобы посмотреть на мою реакцию и определиться с тем, как со мной вести себя в дальнейшем. Я перевел взгляд на севшую по правую руку от меня потупившуюся блондинку. Ага, так значит, меня точно не с Екатериной хотят окрутить. Неужели это были неверные сведения, или просто история уже немножко поменялась и вместо одной княжны Долгорукой мне подсовывают другую?

– Нет, Алексей Григорьевич, по какой-то нелепой причине я был лишен счастья быть представленным княжне Анне. – Моего ерничества никто не заметил, все сидели с вилками и ложками наготове, ожидая, когда я дам сигнал к началу трапезы. Я поднял бокал. – Ну что же, за то, чтобы все друг друга ждали, хотя бы некоторое время. – Мой взгляд встретился со взглядом Долгорукого. Я очень старательно жду, когда ты оступишься, князь. Я умею ждать, вот только у меня слишком мало времени. И да, у волчонка действительно начинают резаться клыки. Улыбнувшись краешками губ, я пригубил вино и поставил бокал на стол, взявшись за нож с вилкой. Тут же раздался облегченный коллективный вздох, и застучали по тарелкам столовые приборы. Мы с князем поняли друг друга, я очень на это надеюсь.

– Государь Петр Алексеевич, ты же примешь участие в сегодняшней охоте? – лишь на мгновение подняв взгляд, спросила Анна.

– А не поздновато для охоты? – я иронично приподнял бровь. – Алексей Григорьевич, мои поздравления твоему повару, этот тетерев просто волшебно приготовлен. – Вот чего-чего, а отравления я не опасался, меня действительно не ждали на этом празднике жизни. Может быть, все еще обойдется?

– В самый раз на вечорке птицу погонять, – ответил Долгорукий.

– Почему бы и нет? – я продолжил поглощать тетерева, который мне так понравился. Съев ее пару кусков, я отложил столовые принадлежности и поднялся из-за стола. Вот сейчас встали все мужчины. Лучше поздно, чем никогда, так что ли? – Раз намечается вечерняя охота, то мне необходимо приготовиться. Как минимум охотничий костюм надеть.

И я вышел из столовой, оставив и гостей, и хозяев в недоумении с поднесенными ко рту вилками. Что, мол, вообще приходит? Непонятно.

Ко мне тут же подскочил вырвавшийся на свободу дворецкий.

– Ах, государь, такое счастье лицезреть…

– Да-да, я просто уверен, что еще немного, и ты скончаешься от счастья. Но пока еще жив, проводи меня в мои покои. Мне же здесь какую-нибудь комнатенку выделили?

– Как можно сомневаться, государь. – И дворецкий побежал впереди меня, показывая дорогу. Судя по манере обращения, этот перец тоже в Варшаве много лет жил. Вместе с Иваном и Екатериной.

– Государь, подожди, – ко мне подбежал Иван Долгорукий, о котором я сейчас вспоминал. – Не сердись на отца, он просто уже не верил, что ты можешь на самом деле приехать.

– Ну что ты, Ваня, я не сержусь, – мне удалось выдавить из себя улыбку. – А по какому поводу здесь столько народа собралось?

– Так ведь твой день рождения аккурат через день.

– А, значит, праздновать собрались. Ну, это же здорово, – я шел за дворецким, рядом со мной шел Долгорукий, заложив руки за спину, чуть поодаль – Репнин с Юдиным. Иван только покосился на Юдина, но ничего не сказал. И правильно, нечего воздух зря сотрясать. Я же искоса посмотрел на Ваньку. Ну не похож он на прожженного интригана. Обычный раздолбай. Вот папаша его да дядька – вот это да, змеи те еще, а этот… обычный мажор.

– И все? Просто здорово? – Иван покосился в мою сторону.

– Ну а что еще? Просто здорово, – я приостановился, заставляя тем самым остановиться и его. – Ты пошто графиню Шереметеву обижаешь?

– Что? Кто тебе наговорил такого про меня? – Иван удивился, и это удивление было вполне искренним. – Она мне по сердцу: красивая, милая. Богатая невеста к тому же. Да и жениться мне пора. Отец уже всю плешь проел, что пора остепениться, глядишь, и ты, государь, на меня глядючи, решишь с беспутной жизнью покончить.

– А-а-а, – протянул я. – Значит, это так сейчас называется, ну-ну. И на ком он предлагает меня женить?

– Да ни на ком. Просто говорит, что иноземные девицы не доведут до добра. Что лучше будет, если ты русскую девушку выберешь. И в пример отца твоего приводит, Алексея Петровича.

– А что же он деда моего и бабку за пример не считает? – я только хмыкнул. – Ну, а ежели прав твой отец, что же ты поперек меня на одну из самых завидных невест глаз положил? А вдруг я захочу с Петром Шереметевым через Наташку породниться?

Упс, как говорится. Иван слегка подзавис, а так как выпил он достаточно, чтобы соображалка работала с трудом, то и ответить мне сразу не сумел. И тут я понял, что он знает, кого Алексей Долгорукий мне в жены прочит. Знает, но промолчит, не предупредит. Все-таки фальшивой была эта дружба, когда свои интересы он всегда впереди моих выставлял. Теперь я уже не сомневался, Иван мог не моргнув глазом подписать фальшивое завещание, если оно гарантировало ему дальнейшее положение важнейшей особы. Грустно, но не смертельно, хотя в глубине души я все же надеялся, что этот мальчик, в чьем теле я оказался, был нужен хотя бы еще одному человеку, а не только Петру Шереметеву, который был рядом в то время, когда никто не знал, что этот мальчик будущий император, как друг. Нет, не получилось, ну, бывает. Хоть Петьку вовремя вернул, и то хлеб. Оставив Ивана раздумывать над вариантами правильного ответа, я поспешил за дворецким, который терпеливо ждал, пока я наговорюсь с хозяйским сыном.

Насчет комнатенки это я, конечно, погорячился. Мне выделили довольно неплохие апартаменты, в составе пяти комнат, среди которых был и кабинет, и небольшая гостиная, и пара комнат, одну из которых занял Бидлоо, другую делили Репнин и Юдин. Трое охранников из вятских пехотинцев расположились в гостиной, еще двое встали возле входа в апартаменты. Неплохо, жить можно.