Едем в тишине. Хоть я и не говорю ни слова, в голове набатом стучат мысли. Как Тимка воспримет новый дом, как Руслан будет к нему относиться. Боже, вдруг он будет обижать мальчика или еще что хуже… Клянусь себе, что не дам брата в обиду. Сама костьми лягу, но Тимка будет жить в спокойствии и в безопасности.

Когда подъезжаем к детскому дому, сердце начинает стучать быстрее. Прошлый раз такого точно не было. На входе в здание замечаю две полицейские машины и скорую. У дверей столпились люди. Много людей.

– Что это?

Мужчина сжимает руль до хруста, и я понимаю, что случилось что-то страшное.

– Сиди в машине. Не выходи.

Мужчина паркуется и быстро идет прямо ко входу. Он говорит с одним из полицейских, после чего его тут же пропускают. Мои ладони потеют от страха. Если  с Тимкой хоть что-то случилось, я не переживу этого. Терпеливо жду пять минут, после еще десять. Руслана нигде нет, он так и не вышел. Непроизвольно кусаю губу, то же делать…

Выхожу из машины и каким-то чудом проскальзываю мимо глаз полицейского на входе. Прикрываю рот рукой в немом крике, когда в коридоре замечаю черный пакет, а в нем…труп.

Ни одного ребенка не видно, в коридоре слышен лишь гул мужских голосов, среди которых сразу же замечаю грубый бас зверя. Он говорит с воспитателем, которая утирает черным платком заплаканные глаза.

Быстро подбегаю к ним, непонимающе смотрю на мужчину.

– Где Тимка? Что случилось?

– Аля, я сказал тебе в машине сидеть. Ты что, совсем не слушала меня?

Руслан прожигает меня взглядом, но я не собираюсь отступать. Я должна забрать брата, я обещала ему.

– Где мой брат? Мы должны забрать его отсюда сегодня. Что происходит, скажите же хоть что-нибудь!

Смотрю на воспитательницу, но она лишь опускает голову.

– Тимофея забрали ночью. Убито два охранника.

Руслан произносит это глухо, а я кажется, забываю как дышать. В горле пересыхает, а руки мгновенно немеют от страха. Этого просто не может быть.

– Что…что ты говоришь? Ты же сказал, что защитишь его! Ты обещал, обещал мне! Господи, я не уберегла его, Тимка…

Перед глазами все плывет и кажется, я теряю почву из под ног. Чувствую лишь крепкие руки на талии, которые не дают упасть.

– Аля! Тише, спокойно. Посмотри на меня, просто дыши. Я найду его и верну тебе, слышишь?

Мне трудно говорить. В теле поселилась невероятная слабость, и я бы уже давно упала если бы зверь не держал меня. Смотрю прямо на него. Его глаза молнии мечут, но мне больше нечего бояться. Самое страшное уже произошло.

– Я не верю тебе… Не верю. Ты позволил забрать его. Ты мог делать со мной все что угодно, я была на все согласна. Почему ты не защитил его.  Боже…

Истерика заглушает меня, и я больше не могу сдерживать слез. Закрываю лицо руками и содрогаюсь в рыданиях. Лучше бы меня забрали, лучше бы я за все отвечала, а не маленький беззащитный ребенок. Меня снова ведет куда-то в сторону. Тело отказывается слушаться меня, в ноги держать.

– Аля, спокойно, только не отключайся! Блядь, да посмотри на меня!

Чувствую сильные руки, держащие меня. Руслан перехватывает мои ладони и заставляет посмотреть ему в глаза.

– Я никому не позволю обидеть твоего брата. Я найду его и привезу тебе. Он будет с тобой рядом.

– Нет, нет… Я не уберегла его.

Из груди вырываются невольные всхлипы. Кажется, мое сердце просто разорвалось на части, и теперь просто медленно умирает без шанса на спасение.

Оборачиваюсь, когда слышу знакомый голос. Тихий приехал. Он такой же обеспокоенный как и Руслан.

– Какого хрена, Тихий?

– Влас, двоих людей наших положили, никто не ожидал такого беспредела.

– Черт! Когда это случилось?

– Ночью, четыре часа назад.

– Свидетели?

– Нет, сработали чисто, даже на камерах нет ничего.

– Сука! Бери Алю и вези ко мне домой.  Доставь спокойно. Охрану приставь.

Руслан поворачивается ко мне.

– Жди меня дома, поняла?

Ничего не понимаю. Голова отказывается думать. Как я могу оставить брата, ни за что на свете.

– Я не поеду, не брошу Тимку!

Мужчина резко хватает меня за плечи и крепко сжимает, от чего мои истерика немного стихает, заменяясь страхом перед ним.

– Я сказал, ты едешь домой. Тихий, забирай, у нас времени нет.

Мужчина перехватывает меня и ведет к своей машине, после чего сразу же усаживает в нее и заводит мотор.

Соленые слезы катятся из глаз. Никак не могу успокоиться. Самое страшное, чего я так боялась, осуществилось. Моего мальчика забрали. Эти нелюди, которые меня шантажировали, все же добились своего, а я…не знаю что мне теперь делать.

Как мантру причитаю, и прошу, чтобы только Тимка жив остался. Ничего мне больше не надо. Я все стерплю, но прошу, пусть никто не обидит брата.

***

Сволочи все-таки успели забрать малого, и моей защиты оказалось ничтожно мало.

В течение первого часа я поднимаю всех собак в городе, чтобы как можно быстрее перехватить ребенка. Организовываю поиски в своем и близрасположенных городах, ставлю посты с полицией и нанимаю детективов.

Начальник службы безопасности приносит мне последние записи, где мы видим белый, мать его, фургон. В него какая-то сволочь укладывала Тимку, не обращая внимание на его плач.

Сжимаю кулаки. В непроглядной тьме не видно лиц этих тварей, но я землю рыть буду, но найду их, и под землю закатаю.

Быстро перекрываем дороги, проверяя каждый похожий фургон, но два часа поисков не приносят никакого результата.

Нервно курю уже не знаю какую сигарету по счету. Перед глазами снова и снова стоит лицо Али, когда про брата услышала. Бледная как сама смерть, губы дрожащие, ужас дикий в глазах. Даже не знаю, как она не умерла там на месте, когда про брата услышала. Дважды, мать его, в обморок собиралась свалиться, дважды!

Не простит она мне этого дерьма вовек, пока брата ей целым и невредимым не верну. Даже шанса нет никакого. Умрет она без малого, никакой док уже не склеит.

Меня она винит, и права в этом полностью.  Не уберег, не предвидел что настолько сука, они наглыми окажутся. Двое парней хоронить теперь. Снова поминки делать. Традиция уже, блядь.

Нервно смотрю на часы. Черт, три часа прошло, время лишь теряем. Глубоко затягиваюсь сигаретой, пытаясь успокоиться. Я прекрасно знаю, что если до вечера ребенка не найдем, шансов вообще не будет. Вывезут его целым или по частям, не найдем уже