* * *

Главный старшина Решид Зубайдулин. В девять неполных лет, работая вместе с дедом на сенокосе, он уже с гордостью говорил: «Я — настоящий мужик!» Он и был настоящим надежным мужиком для всех, кто его знал.

Вспоминает двоюродная сестра Решида Г. Смагина: «Решид родился под знаком Водолея — 8 февраля 1979 года. Его всегда помню, тянуло в море, мечтал он о морских просторах. Он как две капли воды похож на своего отца. Те же грустные, задумчивые глаза, тот же лоб. Его удивительная скромность и не по возрасту рассудительность и спокойствие, несуетливость — вызывали у нас восхищение и удивление. Вспоминаю, как Решид с мамой приезжал к нам в Верхнеуральск. Как-то остались ночевать. Видимо, он тогда подумал, что у нас не хватит подушек и решил категорически спать без них, заметив: “Я готовлюсь стать солдатом, надо привыкать к любым условиям…”»

Жизнь не баловала этого молчаливого, немного замкнутого парнишку. Умер отец, мама тяжело работала каменщиком на стройке, подрастала маленькая сестра. Приходилось делать все: нянчиться с маленькой Гузелью, ухаживать за скотиной, копать огород. Все в своей недолгой жизни он делал основательно, если работать, то работать, если отдыхать, то отдыхать, если заниматься спортом, то быть первым! Передо мной целая стопка спортивных грамот Решида: за первое место в районных соревнованиях по боксу, за признание лучшим футболистом школы, с объявлением его лучшим нападающим турнира «Золотая шайба». Мама Решида Ханифа Ахатовна тоже рассказала мне, что сын всегда мечтал о флотской службе. Очевидно, не последнюю роль сыграл здесь его дядя, служивший в свое время на флоте. Еще будучи мальчишкой, Решид всегда с радостью примерял на себя его форму.

Из воспоминаний Ханифы Ахатовны о сыне: «Когда пришла пора ему идти в армию, я хотела, чтобы он служил где-нибудь поблизости, в Челябинской области, но он был непреклонен: “Хочу только в морфлот!” Мечта его сбылась, и первые письма были радостные и счастливые. Однажды даже написал, что хочет служить на флоте до пенсии. После двух лет срочной службы остался на своем “Курске” по контракту на один год, потом продлил его еще на три года. Последний приезд домой в отпуск был очень странным. Решид был очень задумчив. Его зовешь, а он не слышит. Думаю, что-то его все время тревожило. Проводили мы его в Видяево 13 июня. Когда провожали, он был очень веселый, все время шутил. Обнимая меня, сказал: “Ждите, через два месяца обязательно приеду!” А ровно через два месяца, день в день мы узнали о трагедии в Баренцевом море. Родня узнала о беде в первый же день, но мне не говорили, надеялись, что моряков спасут. Я узнала о беде лишь 16-го числа на работе и сразу же собралась ехать. Встал вопрос: где взять столько денег? Первыми на помощь пришли ко мне работники Уральского горно-обогатительного комбината, где я работаю каменщиком, очень много помог начальник СМУ Узельского рудника Николай Михайлович Сидурин. Билеты на самолет купил нам бывший военный летчик Владимир Иванович Васенин. Мир не без добрых людей! Хочу всех поблагодарить и за материальную и за душевную поддержку в те страшные для нас дни. Я так благодарна всем, но сыночка этим все равно не вернешь. Я потеряла самое дорогое, что у меня было…»

Он очень любил свою маму, свою семью, а потому в письмах всегда старался их поддержать: «Мама! Я был у вас в отпуске, посмотрел, как живут в поселке люди. Вам с Гузелькой так тяжело. Надо за свет, за квартиру платить и еще долги всякие. Я долго думал над этим вопросом и решил подписать контракт. Мама, ты не волнуйся. Осенью я опять приеду в отпуск, там и поговорим нормально обо всем. Мама, деньги буду пересылать переводом, хоть маленько, но будет какая-то польза. Ты только не переживай! Мама, ты ждешь меня всех душой, я понимаю, но ты не волнуйся, все будет в порядке! Берегите себя, не болейте. Целую вас всех крепко. С уважением Решид. Я вас всех люблю».

А еще мама Решида прислала мне копию грамоты губернатора Курской области. На ней значится: «За высокие показатели экипажа атомного подводного ракетного крейсера “Курск” в боевой подготовке и отличную профессиональную выучку при выполнении дальнего океанского похода по защите интересов России наградить Почетной грамотой Курской области главного старшину Зубайдулина Решида Рашидовича». Теперь эта прижизненная грамота, как и посмертный орден Мужества, будут вечно храниться в семье Зубайдулиных как память о так рано ушедшем от них сыне и брате.

* * *

Еще до рождения сына Людмила Васильевна загадала, что если он родится 2 августа, на День святого Ильи, то она непременно назовет сына Ильюшей. Так и случилось. А потому мама думала, что Господь услышал ее и отныне будет во всем помогать ее сыну, думала, что ее Ильюше суждена долгая и счастливая жизнь.

Отец Ильи Налетова был водителем, а дедушка трактористом, а потому первыми словами, которые начал говорить мальчик, были: др-р-р (это дед) и би-би (это отец). Жизнь деревенская существенно отличается от городской. В деревне дети куда раньше становятся самостоятельными и помощниками родителям в их нелегком сельском труде. Так было и у Ильи. Школа за десяток километров, до которой, когда ломался старенький сельский автобус, приходилось идти пешком, каждодневная помощь по заготовке кормов и дров, огород. В одиннадцать лет Илья уже самостоятельно водил трактор и работал на сенокосе. Небольшого роста, удивительно обаятельный, он был всеобщим любимцем.

Из воспоминаний мамы Ильи Налетова: «До армии работал в колхозе трактористом. Мужики его приняли как своего, помогали, подучивали, выручали. Илье нравилось. Не отказывался ни от какой работы. Первая получка была в 70 рублей, мешок муки, палка полукопченой колбасы и две банки сгущенки, но он все равно был доволен. Служить в армию шел с желанием, может, виду не показывал, он ведь нигде раньше не бывал, да и город не любил. В ВМФ на подводной лодке служил папа Ильи. Писал, что первое время было тяжело, а потом ничего, привык. Все нормально, ребята вокруг хорошие. Мы дважды ездили к нему в учебку. В письмах всегда передавал привет от экипажа “Курска”, писал, что уже сам стал почти как курянин. Мне кажется, он предчувствовал что-то. Писал, рассказывал мне одно и то же про выживаемость подводной лодки и личного состава в экстремальных условиях. Думаю, что где-то в душе ему было все же страшно, так как он не раз повторялся в письмах. Я его успокаивала, что такое бывает редко и с вами ничего не случится, хотя, конечно, сама про эту жизнь ничего не знала. В апреле 2000 года приехал домой. У Ильи родился сын. И девушка Ильи вызвала его телеграммой. Мальчика назвали Женей. Илья приехал, съездил к Любе в соседнюю деревню, и они договорились, что он дослужит, если будет возможность, то останется по контракту и заберет Любу с сыном к себе. Сынок очень похож на Илью, дед Вася сказал, когда его увидел: “Один ушел, другой пришел!” Последний раз виделись в середине апреля, когда провожали после отпуска. Ильюша все улыбался, говорил, что все будет хорошо, помахал нам из вагона рукой и уехал. 12 августа я была на свадьбе у двоюродного племянника. Ночью мне стало как-то грустно и очень захотелось домой. Меня отвезли. А на 14 августа сон снился, словно передо мной голый ребенок, весь дрожащий и синий, а я ему говорю: “Миленький, как тебе плохо! Дай я тебе помогу!..” И проснулась. О беде узнала вечером, когда позвонила Люба и сказала: “Тетя Люда, что там случилось с “Курском”? А я сама ничего не знала. Сразу же включила телевизор и в новостях уже услышала об аварии. Начала звонить всюду. В районном военкомате даже не знали, что Илья служит в ВМФ. Переживали мы все очень тяжело. От деда нашего, который очень любил Ильюшу, осталась только половина. И сейчас нет-нет да ловлю себя на мысли, что Илья еще служит и скоро к нам вернется…»