Джереми сунул руки в карманы, раздумывая над словами Лекси.

– Ну что ж, в общем-то я не настаиваю – если хотите, можете и не ехать со мной. Думаю, я и сам смогу найти Лоусон-Плантейшн.

Лекси пристально на него посмотрела:

– Так, значит, вы берете назад свое приглашение?

Джереми замялся:

– Нет, я просто подумал, что раз это все затеял мэр…

– Так вы хотите, чтобы я поехала с вами, или нет? – спросила Лекси.

– Конечно, хочу, но если вы не…

– В таком случае пригласите меня снова.

– То есть как?

– Попросите меня поехать с вами – на этот раз от себя лично. И не нужно ссылаться на то, что вы якобы не найдете дорогу без моей помощи. Скажите что-нибудь вроде: «Мне действительно очень хочется, чтобы вы поехали со мной на ужин. Могу я заехать за вами вечером?»

Джереми посмотрел на нее, пытаясь понять, серьезно ли она говорит.

– Вы в самом деле хотите услышать от меня эти слова?

– Если вы их не скажете, я буду считать, что это идея мэра, и никуда не поеду. Так что решайте. И учтите: говорить нужно так, чтобы ваши слова звучали правдоподобно и я вам поверила.

Джереми заволновался, как школьник, приготовившийся отвечать урок.

– Мне действительно очень хочется, чтобы вы поехали со мной на ужин, – сказал он. – Могу я заехать за вами вечером?

Лекси улыбнулась и прикоснулась к его руке:

– Конечно, мистер Марш. Буду рада с вами поехать.

Несколько минут спустя, когда Лекси, отперев шкафчик в комнате редких книг, доставала из него дневники, Джереми смотрел на нее и чувствовал, что голова у него до сих пор идет кругом. Лекси слишком не походила на нью-йоркских женщин, с которыми он привык общаться. И вела она себя с ним совсем по-другому. Конечно, странностей у нее немало. Или это не странности, а, наоборот, здравый смысл? «Пригласите меня снова… говорить нужно так, чтобы… я вам поверила…» Что это за женщина? И почему он находит ее такой… неотразимой?

Он пока не мог ответить на эти вопросы, и внезапно история с огнями, ради которой он сюда приехал, и возможность попасть на телевидение отошли для него на второй план. Он смотрел на Лекси, до сих пор ощущая на своей руке тепло ее ладони, и ему не хотелось думать ни о чем другом.

Вечером, когда вокруг Лоусон-Плантейшн сгустился туман, в особняк стали съезжаться гости. Родни Хоппер с недовольством смотрел на все, что творилось вокруг: сумятица была такая, будто здесь должен был выступать сам Барри Манилоу.

Последние двадцать минут Родни руководил парковкой машин возле особняка и с изумлением наблюдал за непрекращающимся потоком прибывавших гостей. Среди них Родни заметил докторов Бенсона и Трикета, дантиста Альберта, восемь членов городского совета, включая Тулли и Джеда, мэра и служащих торговой палаты. Здесь были также девять уполномоченных правления округа, школьный совет в полном составе, представители исторического общества, три бухгалтера, весь персонал «Гербса», бармен из «Эй, я тебя люблю!», парикмахер и даже Тоби, который, хотя и занимался очисткой канализационных резервуаров, всегда выглядел настоящим франтом. Столько народу в Лоусон-Плантейшн не собиралось, наверное, даже перед Рождеством, в первую пятницу декабря, когда вход в празднично украшенный особняк был открыт для всех желающих.

И что, собственно, стало причиной столпотворения? Сегодня люди пришли сюда не для того, чтобы пообщаться с друзьями накануне большого праздника. Это был вечер в честь человека, который не сделал для города ровным счетом ничего хорошего и которому вообще на все здесь было наплевать. Родни внезапно пожалел о том, что, отправляясь сюда, погладил рубашку и почистил туфли: пусть он и был приглашен как лицо официальное, едва ли стоило так прихорашиваться – ведь вряд ли Лекси это заметит.

Ему все уже было известно. После визита в библиотеку мэр заехал в ресторан к Дорис, которая готовила угощение для ужина, и рассказал про Джереми и Лекси, а Рейчел сразу же позвонила ему, чтобы сообщить ужасную новость. Рейчел и этом отношении была молодец – она всегда держала его в курсе. Она знала о его чувствах к Лекси, но никогда его не поддразнивала, как другие. Впрочем, ему показалось, она была не очень взволнована известием о том, что Джереми приедет на ужин с Лекси. Рейчел хорошо умела скрывать свои чувства, чего Родни не мог сказать о себе. Сейчас он проклинал себя за то, что пошел на поводу у мэра и согласился приехать. Его вообще жутко раздражала суета, связанная с чествованием журналиста.

Насколько он помнил, такого ажиотажа в Бун-Крике не было со времени приезда сюда корреспондента из «Роли ньюс энд обсервер», собиравшегося написать статью о Джампи Уолтоне. Этот Джампи растрезвонил всем, что занимается изготовлением копии легендарного самолета братьев Райт, чтобы совершить полет на праздновании столетия авиации в Китти-Хок. Джампи, у которого явно не хватало винтиков в голове, уже давно объявил о том, что изготовление самолета близится к завершению, но когда он с гордостью распахнул двери сарая, чтобы продемонстрировать свое детище, корреспондент понял: сенсации не получится. В сарае стоял не самолет, а какая-то гигантская курица из фанеры, обмотанная колючей проволокой.

А теперь все в городе были помешаны на привидениях и питали надежды на то, что, когда журналист напишет о них, весь мир обратит внимание на Бун-Крик. Однако Родни сильно в этом сомневался. Да и, собственно, ему не нужен был весь мир – ему нужна была Лекси.

Выйдя на террасу, Лекси увидела Джереми, идущего по дорожке к дому с букетом полевых цветов. «Как мило», – подумала она и приветливо улыбнулась.

Как все-таки трудно быть женщиной – вечно приходится решать какие-нибудь головоломные задачи. Во-первых, она до сих пор не могла ответить на вопрос, правомерно ли назвать свиданием предстоящую встречу с Джереми. Конечно, это больше походило на свидание, чем тот обеденный перерыв, который они провели вместе, однако и сейчас им предстоял не романтический ужин вдвоем (да и неизвестно еще, согласилась ли бы она на романтический ужин). И потом, нужно было решить, что надеть, ведь ее увидит не только Джереми, но и все, кто придет на вечеринку. С одной стороны, заявиться туда в джинсах, в которых она всегда чувствовала себя отлично, на этот раз было нельзя, но, с другой стороны, вечернее декольтированное платье тоже неуместно. Лекси долго ломала над этим голову и в конце концов остановилась на строгом стиле, выбрав коричневый брючный костюм с кремовой блузкой.

А Джереми, похоже, не слишком задумывался над тем, как он будет выглядеть, и беззаботно шагал сейчас по дорожке в своем костюме а-ля Джонни Кэш.

– Вы долго искали мой дом? – спросила Лекси.

– Да нет, это было совсем не трудно, – ответил Джереми. – Вы ведь показывали мне его, когда мы были на холме, помните? – Он протянул ей цветы: – Вот. Это вам.