— А что же нам делать? Как все решать? — Не успокаивался ведущий.

— Это ваши с ним проблемы, — кивнул на меня тренер, — но скажу тебе одно — будь я на месте Эда, то сделал бы то же самое. А то и больше. Так что радуйся, что на твоем пути очутился еще джентльмен и не разбил тебе морду к чертям.

И на этих словах тренер вышел из кухни, а через пару секунд я услышал как хлопнула входная дверь, что означало одно — мне самому надлежало договариваться с этой сукой дальше о ходе событий и как вообще все будет продолжаться. А продолжаться то шоу нужно, я уже имею некоторый план относительно дальнейшего участия в нем. В детстве я часто играл с отцом в шахматы, поэтому сейчас решил вернуться в далекое прошлое и проверить навыки игры уже в реальной жизни.

— Предлагаю тебе присесть, — бросил я к отбросу, который выглядел будто его только обухом по голове вдарили — глаза дергаются из стороны в сторону, рот открыт, а тело окаменело, — ведь я тебе предложу кое-что, от чего тебе не стоит отказываться, если после этого дерьма захочешь отмыться, а со временем наоборот стать героем для большинства людей в этом мире.

Полдня у меня с лица не сходила глупая улыбка и я не могла скрыть свое хорошее настроение от других. Одногруппники предполагали, что это у меня вырос нимб популярности и славы через шоу, в котором я участвовала, но только я в самом деле знала причину такого невероятного состояния подъема. Секс с Эдом будто был целебным эликсиром в эти трудные времена и словно залечивал мои раны и прибавлял энергии.

Надеюсь, что для парня эта близость тоже имела какое-то значение, ведь если он даже не признавался мне в любви, но все же его слова и действия были очень близки к тому, а если учесть, что мужская половина населения земли вообще стесняется и не любит употреблять такие вот телячьи нежности в отношении женщин, то поступки Эда говорили ярче слов, чем если бы он действительно начал мне распинаться в признаниях.

Но немного мое настроение погасло ближе к обеду, когда занятия закончились и стоило направляться в больницу на работу. Как бы ни трудно было сделать важный шаг в этой жизни по отношению к Лики, но больше нет времени медлить, необходимо очертить как-то все то, что я думаю, а что главное думает она. Не стоит все отпускать на самотек, потому что появление того дурака Антона возле малой палаты явно не слишком хороший знак. Вернее паскудный, если уж честно.

Поэтому заверив себя, что по окончании рабочей смены схожу к девочке и пообщаюсь с ней, я направилась в кабинет Ларисы Георгиевны, которая должна была определить план моих действий на сегодня.

Но добиться цели я не успела, потому что как только повернула в коридор, который вел к начальнице, увидела того, с кем так искренне и страстно провела утро. Эд закрывал дверь в кабинет моей руководительницы и при виде меня расцвел как цветок в саду.

— Привет, любимая, готова к работе? — Как только мы оказались друг возле друга, то парень зажал меня в тисках объятий и вкусно так поцеловал проникнув в рот языком. И это было так неожиданно, как и его оживление, когда он увидел меня, что я даже не понимала причины таких вот откровенно неожиданных поступков от него. Хотя, стоит ли теперь чему-то удивляться после того, как мы с самых больших врагов друг к другу превратились в людей, так тесно встретивших утро в общей постели? Казалось, что уже не нужно воспринимать эти странные как для других действия и слова как нечто сверхъестественное. Наверное это был стиль Эда и честно скажу — мне этот стиль очень даже нравился. В нем я улавливала только себе понятный кайф.

— Да, — кивнула я, — а что ты здесь так делаешь рано? Ты должен был здесь быть только через два часа.

— Есть некоторые дела, да еще и эти съёмки скоро снова начнутся. Так что я уже сделал перевязку, не волнуйся.

— Съемки? А что, они все же не приняли никаких санкций против нас? — Я хотела сказать "против тебя", но поскольку вся эта вчерашняя чертовщина произошла из-за меня, то я считала себя столь же замешанной в этой ситуации, как и Эда. И почему-то от слова "нас" у меня на душе потеплело и захотелось, чтобы это "нас" продолжилось как можно дольше. Оно будто бы делало нас ближе друг к другу и ментально делало нераздельными.

— Все хорошо, солнце. А сейчас мне нужно бежать, до вечера. — И не дожидаясь моего ответа парень снова впился в мои губи своими и вырвав из моего горла приятное "ах" ушел себе. А меня так и оставил стоять растерянной посреди коридора. Ведь если даже учесть то, что он довольно интересный и неординарный мужчина, но все же эти его действия были так еще для меня непривычны и я еще не узнала их полностью, что все же голова немного крутилась от всего этого. Было много вопросов без ответов, которые у меня не вылетали из головы. И даже самое простое и самое неотложное — что он делал в кабинете Ларисы Георгиевны? Женщина ведь явно не делала ему перевязки, тогда что он там забыл?

И все же это больница и работа медсестрой настолько хлопотная и скрупулезная, что вскоре все мысли вылетели из головы и только ближе к вечеру я смогла сходить к Лики в палату, когда моя смена уже подходила к концу и работа на сегодня была закончена.

— А кто здесь у нас такой? — Как только вошла в палату я раскрыла

руки для объятий с малышкой, которая по традиции себе что-то рисовала, а дедушка созерцал движения внучки. — Кто это у нас такой хорошенький здесь?

— Привет, Кира, — Лика заметив меня сразу соскочила с кровати и направилась ко мне, но что-то в ней не было того рвения и оптимизма, как всегда, она будто была морально раздавлена ​​и расстроена.

— Что произошло? Ей стало хуже? — Прижав малышку к себе я повернулась в сторону старика и задала вопрос даже не поздоровавшись. Мне состояние девочки ни черта не нравилось и стоило узнать причину этого.

— Нет, просто ее завтра выписывают из больницы, — так же как и внучка безэмоционально произнес Валерий Сергеевич и опустил взгляд туда, где лежал очередной шедевр девочки.

— Так это же хорошо, почему тогда расстраиваться? — Я не понимала их плохого настроения и перевела взгляд со старика снова на Лику и обалдела. Если утром я находилась в приятном шоке от близости с Эдом, то сейчас я прямо упала в ступор и оледенела за секунду. Девочка все так же обнимала меня крепко, но как только я перевела взгляд на нее, поняла, что она уже бесшумно плачет. — Ликуся, что случилось? Почему ты плачешь? Тебя кто обидел?

— Я не хочу к нему, не хочу, — тихонько, но твердо произнесла девочка, а все ее тело тряслось будто перед нападением истерики, — Кира, пожалуйста, я не хочу к нему… Не хочу… Нет… — Каждое ее слово прорезало мое сердце насквозь, а состояние девочки вводило меня в ужас. Ее лицо было искривлено, с глаз градом катились слезы, а по прикосновениям к ней можно было понять, что она уже не контролирует свое тело, а им контролирует истерика, перемешанная с ужасом. Ужас прослеживался в ее глазах.

И мне не нужно было спрашивать, к кому она не хочет, потому что и так было понятно, что она подразумевает Антона. Ведь если ее завтра выписывают из больницы, то ей стоит возвращаться домой, и если даже дедушка заберет малышку к себе, где гарантия того, что тот подонок не придет в дом своего отца и не заберет девушку насильно? Что может сделать старец против мужика, у которого есть еще власть и полно бабла для своей уверенности?