– А как тебя зовут?

– Честно говоря, я не уверен, что меня хоть как-то зовут, – вздохнуло чудище. – Если даже человек, по чьей воле я возник из небытия, успел дать мне имя, он сделал это в мое отсутствие.

– Ладно, – сказал я. – Тогда будешь Базилио. – И, спохватившись, добавил: – Если ты, конечно, не против.

– Баааазиииилииииоооо, – мечтательно протянуло чудище. – Какое красивое, звучное имя.

Надо же, угодил.

– Как ты только такое выдумал? – изумилась Меламори.

– Не выдумал, а вспомнил. Просто у этого имени общий корень со словом «василиск», на которого похож наш гость. Сходство, на мой взгляд, недостаточное, чтобы назвать это существо просто василиском. Но и полностью его игнорировать у меня не получается. Поэтому – компромисс. А что имя из другого мира, так даже лучше. Будет подчеркивать его уникальность.

– Да ее и подчеркивать особо не надо, – заметила Меламори.

И, в общем, была права.

– Значит так, – сказал я. – Ты у нас – Базилио, договорились. Меня зовут Макс, эту прекрасную леди – Меламори. Вижу тебя как наяву. И ты нас, надеюсь, тоже. А теперь, когда мы все наконец знаем, как друг к другу обращаться, поведай нам, друг Базилио, откуда ты взялся в моей башне. И почему собираешься исчезнуть навек?

– Я не собираюсь, что вы! – испуганно сказало чудище. – Просто я чрезвычайно опасаюсь возможности подобного исхода.

– И я понимаю тебя как никто. Но все равно, рассказывай с самого начала.

– Я не знаю, как можно рассказать о собственном рождении, – вздохнул Базилио. – Сперва меня не было, и вдруг я появился! И сразу услышал крик: «Что это за хрень?!» – но не понял, что речь идет обо мне. Вокруг был такой яркий свет, что я зажмурился, но потом стал приоткрывать то один глаз, то другой, по очереди и понемногу привык. Вышло так, что мне каким-то образом передались знания, которыми обладал мой создатель, – все или только некоторые, теперь можно только гадать. По крайней мере, я с самого начала знал, что появился на свет в результате его колдовства. И что таких, как я, вообще-то не бывает. И что я слишком большой и страшный, поэтому не подхожу – вот для чего конкретно не подхожу, я так и не понял, потому что очень огорчился и заплакал. А создавший меня человек этого не заметил. Он выглядел очень сердитым и ругался разными ужасными словами, которые я не решусь воспроизвести в вашем присутствии, потому что, к сожалению, отчасти понимаю их смысл. А в промежутках между ругательствами он повторял: «Как же сделать, чтобы эта хрень исчезла? Как же ее убрать?» Тогда я наконец понял, что «хрень» – это я. И заплакал еще горше. Мне совсем не хотелось вот так сразу перестать быть. Я еще даже толком не попробовал жить! Но уже успел почувствовать, что мне это скорее нравится, чем нет.

– Какой ужас, – сказала Меламори. – Бедный ты мой зверь! Только родился, и вдруг тебя сразу «хренью» обзывают и извести хотят. И вовсе никакая ты не хрень, а очень хорошее, умное, славное чудище. Так и знай. Скажи ему, Макс!

– Офигительное, – подтвердил я. – В жизни таких прекрасных чудищ не видел.

Ну и тут случилось то, чего следует опасаться, когда безответственно сюсюкаешь с малознакомыми химерами: Базилио зарыдал. Если вам кажется, будто рыдающий гигантский индюк с рыбьим туловищем – это очень смешно, я вас понимаю. И сам раньше так думал. Но на практике оказалось, что это довольно трогательно и одновременно куда более жутко, чем я способен вообразить. То есть наяву еще ничего, но во сне я бы такое увидеть ни за что не хотел. Пожалуйста, если можно.

– Вы такие добрые, – сквозь слезы пробормотал Базилио. – Я же знаю, что, с человеческой точки зрения, совершенно ужасен! А вы все равноооооо…

Конец фразы утонул в новом потоке слез. Но мы с Меламори мужественно дождались завершения рыданий и только тогда потребовали:

– Рассказывай дальше, дружище. Как ты к нам попал? Или твой создатель просто колдовал в этой башне? Он что, работает в доме?

Вот уж кстати совершенно не удивился бы. От слуг, которые никогда не попадаются на глаза, чего угодно можно ожидать.

Но Базилио отрицательно помотал своей нелепой индюшачьей головой:

– Нет-нет. Не в этом доме. В другом. Создавший меня человек еще немного поругался и куда-то убежал, а я увидел, что окно открыто, и вылетел…

– А ты можешь летать?! – хором спросили мы с Меламори.

– Просто у тебя же крыльев нет, – смущенно добавила она. – Извини, если это прозвучало обидно.

– Совсем не обидно, – сказал Базилио. – Только крыльев мне не хватало! А летать можно и без них.

– Ну да, – кивнула Меламори. – Ты же волшебное существо, а не обыкновенная птица.

– Волшебное существо, – повторил Базилио. – Волшебное существо! Так вот что я такое! А вовсе никакая не «хрень».

Я не стал говорить, что одно другому совершенно не мешает. Правда не всегда уместна. Вместо этого спросил:

– А здесь-то ты как оказался?

– Ну так окно в башне было открыто, – виновато потупился Базилио. – Оно, конечно, не очень большое, но я как-то смог протиснуться. Вы только не подумайте, что я хотел вас обокрасть!

Вот уж в голову не пришло бы.

– Просто я откуда-то знал, что в высоком доме с башней живет очень могущественный колдун, который может делать всякие штуки, о каких нормальный человек в здравом уме даже думать не станет, – сказал Базилио. – Наверное, это тоже одно из тех знаний, которые достались мне от моего создателя. Вы же и есть тот самый колдун?

– Нннннннуууу… – заблеял я.

Очень уж растерялся от такого определения. Хотя «делать всякие штуки, о каких нормальный человек в здравом уме даже думать не станет» – чистая правда. За этим – ко мне.

– Он, он, – подтвердила Меламори. – Ты в хороших руках.

Вид у нее при этом был бесконечно гордый. И я сразу растаял. Очень, оказывается, приятно, когда девушка хвастается тобой перед ужасным чудовищем. Даже если прекрасно понимаешь, что следующим шагом хитроумной девушки будет настойчивая просьба оставить чудовище в качестве нового домашнего любимца. Небось уже предвкушает, как будет ходить с Базилио в гости к родителям и прочим знакомым, только-только начавшим забывать те страшные времена, когда Меламори наносила визиты исключительно в обществе мохнатого арварохского паука и требовала, чтобы все его гладили.

– Это очень хорошо, что вы и есть могущественный колдун, – сказал мне Базилио. – Потому что вдруг вы сумеете сделать так, чтобы я не исчез? Пожалуйста!

– Макс, ты сумеешь? – встревоженно спросила Меламори. – Я надеюсь, тебя не придется уговаривать? Ты же сам понимаешь, что Базилио не надо никуда исчезать?

– Понимаю, – печально согласился я. – Но пока совершенно не представляю, как это устроить. Придется звать кого-нибудь еще более могущественного.