— А, вот тебе… братишка… осталось живучим ходить недолго, — рычу я и даю команду своим конечностям двигаться, но…

Вместо того, чтобы дать в челюсть этому ублюдку я продолжаю по прежнему валяться бездвижным кулем в ногах у Кирилла.

— Хм, какой ты дерзкий, — ведет бровью Кирилл и передергивая плечами чуть отводит локоть назад… мгновение и прямя мне в лицо летит кулак Кира.

Треск вспарываемой кожи врезающимися в скулу костяшками — оглушает.

Сердце в тот же миг сжимается в груди от дикой ярости того, что не могу защититься.

Пытаюсь дернуть, гребаной бездвижной, чтоб ее, рукой, но ничего не выходит.

— Тварь, как же я тебя ненавижу, — кожу на лице опаляет горячее дыхание брата, и я дергаю веками с трудом открываю глаза, но не сразу удается сфокусировать рассеянный взгляд на лицо ублюдка-братца.

— Взаимно, — сплевываю ответ, вместе с собравшейся кровью во рту.

— А, ты вообще бесстрашный?! — Кир пятерней пронизывает мой чуб, и сжимая короткие волосы в кулак резко дергает голову вверх.

— Блядь! — вырывается болезненный стон из глотки, когда позвоночник простреливает адская боль.

— Аха…ха…..ха, — ржет во все горло Кир, — вот оно что… а я сначала не понял, что с тобой… аха-ха-ха! Да ты теперь калека. Слышь, Лизавет… теперь тебе ебаться не с кем. Русланчик инвалид…

— Лиза?! — шумно выдохнул и понимание, будто ледяной волна окатило сознание, возвращая меня в реальность.

Как я мог забыть про Лизу?!

— Заткнись, — шипит в лицо, брызжа слюной Кир, — не смей называть ее имя, — он с остервенением сжимает мою челюсть пальцами.

— Сука, так это ты все подстроил?! — кручу головой пытаясь тем самым ослабить его хватку. — Ты чуть не убил свою дочь, придурок! Ты хоть это понимаешь?

— Заткнись! Заткнись! — истерично просвистел его голос. — У меня больше нет дочери, нет ее — умерла она…

— Что? — первой реакцией был шок.

Грудь сковало спазмом.

Лиза умерла?! Но как?! Ведь я слышал, что он только что к ней обращался.

— Что слышал… — сухо отвечает Кирилл.

— Ты пиздишь… этого не может быть… — сглатываю горький ком в горле.

— Может… В нашей жизни все может быть. И ты это должен понимать, как никто другой… Руся, — хмыкает Кирилл.

Я медленно возвращаю взгляд на него. Да он прав. Я как никто знаю об этом.

В голове вспышкой проносятся воспоминания того дня.

— Руся, Руся, вон бабочка смотри… смотри она на самом краю, где сачок?

— Килилл на сащок.

— Нет малыш, ты сам должен поймать ее.

— Но там высоко, я боюсь.

— А как же подарок для мамы? Ты же коллекцию бабочек ей хотел подарить?!

— Да.

— Так вот это… самая красивая бабочка на свете. Давай же. Не бойся. Я рядом.

Маленький «я» с сачком наперевес, крадучись подбираюсь к самой красивой бабочке на свете. Разноцветная крапивница расправив крылышки, дразня подмахивает ими, то расправляя, то складывая их вместе, завлекая своей красотой и я забывая об осторожности, делаю резкий выпад вперед, накидываю на нее сачок…

Я оступаюсь, и выставив руки перед собой лечу вперед.

Край невысокого парапета приближается слишком быстро и вот уже через секунду мое тщедушное тельце зависло над пропастью в семь этажей. Я усердно машу руками пытаясь удержать равновесие, но меня по инерции тянет вперед.

В тот возрасте я не осознавал, что такое смерть.

В том возрасте я просто боялся высоты.

— Килииилл! — вскрикнул я и перевалился за ограждение.

— Не ори, — злой свист врезается мне в затылок и я завис над пропастью удерживаемый за шиворот свитера Кириллом.

— Мне стлашно, стлашно, — верещал я, мотая в воздухе руками.

— Запомни этот момент навсегда Руся. Навсегда.

Воспоминания того дня, действительно врезались в мою память навсегда. Никогда не забуду, как отец достал дедов ремень и вкатил Кириллу по полной, за то, что он допустил подобную ситуацию. Я помню даже то, как Кирилл умолял отца простить его. Клялся, что больше такого не допустит никогда… но отец был неумолим.

После того наказания Кирилл изменился. Он стал другой.

А когда умерла мать, он медленно, но упорно превращался в гребанного дьявола. И лишь однажды он позволил себе небольшую слабость.

Сняв маску чертового засранца, он разрешил своим чувствам по отношению ко мне, выплеснуться наружи.

— … я ненавижу тебя Руся, — схватив меня за ворот рубашки шипел брат мне в лицо, — жаль, что тогда на крыше я не разжал пальцы. Если б ты умер, моя жизнь была бы совершенно другой, — в его глазах пылала адская смесь злобы и ненависти, — и возможно наша бы мать не умерла. Это все ты виноват в том, что она оставила нас. Ты виноват…..

— … ты вспоминаешь тот день, когда я смалодушничал и спас тебя? — врывается в мои воспоминания голос Кира.

Я молча сглатываю сухость во рту.

— По глазам вижу, что думаешь сейчас о том же, о чем и я, — он резко отпускает мои волосы.

— Бугор! — кричит он в пустоту, а я только и могу, что шеей крутить из стороны в сторону. — Бугор, ну где ты там?

— Да босс! — доносится из-за машины басистый голос и спустя несколько секунд я вижу ботинки подошедшего.

— Неси канистру, сейчас будем жечь костер… — хмыкает Кирилл.

— Там девчонка пришла в себя, что с ней делать?

— Кобыле член приделывать, — рыкнул Кир, а у меня в сердце от радости защемило.

Лиза жива и это самое главное… — тащи ее сюда, пусть тоже у костра погреется. Лживая дрянь.

— Будет сделано босс, — глумливо отвечает мужик.

— Кир, не вмешивай сюда Лизу, она еще совсем ребенок, — срывающимся голосом прошу его.

— То есть с тобой трахаться она значит — взрослая, а смотреть как ты будешь сдыхать — ребенок? Бугор, тащи эту дрянь сюда.

— Лекс, тащи девчонку сюда! — орет мужик куда-то за машину.

— Ты долбанный урод! — заорал на него, но в ответ услышал лишь дикое ржание Кира.

— Рууууслан! — обдирая сухое горло, вырывается крик изо рта, и я резко открываю глаза.

— От она… очнулась, — взгляд сразу же упирается в белозубую улыбку незнакомого мужчина.

— Авария… там… мужчина… — я упираюсь ладонями в землю и пытаюсь встать, но меня тут же к земле придавливает тяжелая мужская ладонь.

— Кхе, ты это поаккуратнее девочка. Лежи. Надо скорую дождаться, а то вдруг позвоночник поврежден? — я тут же улеглась обратно.