Он умолк. Чарли не знала, что ему ответить. Они оба понимали, что пути назад нет. Даже если его оправдают, кто возьмет назад человека с такой репутацией и такими проблемами? Времена тяжелые, везде сокращения, никто не захочет рисковать. Если честно, ей было нечем его утешить.

– Ты справишься, Марк. Я верю, что справишься.

Верила ли она сама тому, что говорила? И поверил ли ее словам Марк?

Она ушла, пообещав в ближайшее время заглянуть к нему снова. Марк, погруженный в свои невеселые мысли, вроде бы даже не заметил ее ухода.

Всю оставшуюся дорогу Чарли терзали сомнения. Неужели Марк действительно совершил такую глупость? Нет, не похоже, но… Кто его знает? Очевидно, что он опустошен и подавлен. Ни жены, ни ребенка, с работы выгнали, да еще тяга к бутылке… Чарли почувствовала, как голову сжало обручем резкой боли, а к горлу подкатила тошнота. Она съехала на обочину и еле успела открыть дверцу. Ее вывернуло раз и еще раз. И еще. Ей стало легче.

Позднее, когда она, свернувшись калачиком, лежала в теплых объятиях Стива, на нее накатили сомнения уже иного рода. Осторожно сняв с плеча его мягкую руку, она прошла в ванную комнату, открыла стенной шкафчик и, дрожа от надежды и тревоги, распечатала небольшую картонную упаковку.

Спустя пять минут она получила ответ. Беременна. Несколько лет безуспешных попыток – и вот пожалуйста. Она смотрела на голубой крестик. Повторный тест дал тот же результат. Этот маленький крестик в мгновение ока изменил всю ее жизнь! Стив дремал, ни о чем не догадываясь, а Чарли все сидела и сидела в ванной. На глаза – в который раз за этот день – навернулись слезы. Но теперь это были слезы не печали, а радости.

Глава 75

Она вглядывалась в зрачок человека, прильнувшего к дверному глазку с той стороны. Но вот он исчез. Хелен нашла квартиру в центре города, где прятался Саймон Эшуорт. Она вежливо позвонила в звонок, хотя ей больше всего хотелось колотить в дверь кулаками. Пару минут она слушала тишину, после чего снова позвонила. Подождала еще, убрав палец с кнопки звонка и напрягая слух. Кажется, скрипнула половица? Вот тогда в дверном глазке и возник зрачок. Хелен была готова к его появлению и успела припасть к глазку. Потому-то зрачок так быстро исчез – испугался. Тихий звук шагов за дверью вызвал у нее улыбку – раз уж спалился, осторожничать?

В подобных ситуациях у копа есть несколько вариантов действий. Можно пойти официальным путем и обратиться за ордером, но, когда работаешь в одиночку, это почти наверняка оборачивается тем, что, пока ты будешь заполнять формуляры, добыча сбежит. Можно притвориться, что уходишь, и, набравшись терпения, устроить наблюдательный пункт на улице. Обычно эта тактика срабатывает, если подозреваемому и самому хочется покинуть квартиру – тогда ждать приходится не больше часа. Ни то ни другое Хелен не устраивало. Она прошла в закуток к консьержу и, оторвав его от позднего завтрака, потребовала открыть квартиру 21.

Про ордер на обыск он даже не заикнулся. Забавная штука – у многих при виде полицейского удостоверения отключается мозг. Трудно сказать, что тому виной – страх или необычность ситуации, но факт остается фактом. Вот и сейчас испуганный консьерж без малейших колебаний открыл дверь двадцать первой квартиры. И не сумел сдержать разочарования, когда Хелен, короткой улыбкой поблагодарив его за беспокойство, захлопнула дверь у него перед носом.

Эшуорт готовился к бегству. Чемоданы уложены, ключи от машины – на видном месте. Хелен двинулась к нему через комнату, но он даже не пошевелился, только бормотал что-то о незаконном вторжении – неубедительно и ничуть не грозно. Убрав удостоверение в карман, Хелен жестом указала ему на свободный металлический стул. Эшуорт что-то такое прикинул про себя и, чуть поколебавшись, послушно сел.

– Зачем ты это сделал, Саймон?

Хелен никогда не умела ходить вокруг да около и предпочитала лобовые атаки. Быстро и четко, чтобы не дать Эшуорту времени придумать себе оправдание, она перечислила, в чем его обвиняют: незаконно скачал конфиденциальную информацию и с корыстной целью поставил под угрозу ведение следствия. К ее удивлению, он не растерялся.

– Я этого не делал. Даже если бы захотел – не смог бы.

– Почему?

– Потому что у каждого технического консультанта свой индивидуальный код доступа. Без него нельзя войти в систему. И каждый заход фиксируется.

– Неужели нет обходных путей?

– Только не для нас. Группа технической поддержки не сидит на месте. Мы работаем не только в управлении, но и в других местах. Потому и была разработана особая система доступа. Она позволяет отслеживать все перемещения технического персонала. Можете сами проверить…

– Тогда почему ты солгал? – перебила его Хелен, меньше всего настроенная выслушивать лекцию.

– Что вы имеете в виду? Когда это я солгал?

– Я просила всех, кто имел доступ к данным расследования, отчитаться о своих передвижениях за тот день. Ты заявил, что бастовал вместе со всем остальным техническим персоналом. Но это не так. Ты не участвовал в забастовке.

– Ну и что? Я не поддерживал забастовку и решил немного поработать. Я пробыл в отделе совсем недолго. Но не хотел, чтобы остальные про это узнали. Поэтому, когда меня спросили, слегка приврал.

– Но твоя хитрость не сработала. Кто же проболтался?

Впервые с начала разговора Эшуорт смутился. Ну наконец-то, подумала Хелен.

– Я не знаю, откуда они узнали, – пробормотал Эшуорт, уставившись на свои туфли.

– Ты честолюбив, Саймон?

– Ну… вроде как да.

– Вроде как? Ты молод, но уже получаешь очень приличные деньги. Тебя ценят, перед тобой блестящие перспективы. Фактически перевод в полицию Гемпшира стал для тебя карьерным скачком, разве нет?

Эшуорт кивнул.

– Тем не менее всего через четыре месяца ты бросаешь шикарное новое место и возвращаешься на старое. Где – если верить твоему заявлению о переводе в Гемпшир – тобой бессовестно помыкали и нагружали скучной и неинтересной работой.

– Все гонят одно и то же, когда устраиваются на новую работу. – Он продолжал изучать свои туфли.

– Так что же случилось? На сей раз пауза затянулась.

Наконец Эшуорт произнес:

– Я не прижился в Саутгемптоне. Не завел друзей. Ребята в отделе начали меня сторониться… А я просто не хотел шестерить перед профсоюзом. Вот я и подумал, что лучше мне уехать.

– Только заявление об обратном переводе ты подал до того, как остальные узнали про твое отступничество. Они в этом абсолютно уверены. В том, что ты не поддержал забастовку, тебя заставили признаться восемнадцатого числа, во время разговора по душам в пабе «Ягненок и флаг», а заявление о переводе на прежнюю работу ты подал шестнадцатого.

– Они ошибаются…

– В пабе было несколько человек. Все ошибаться не могут.