— Простите, я знаю, что тема для вас обоих болезненная, но я должен все объяснить, поскольку не могу жить со страшной виной…

— С какой еще виной? — Рафаэль подсел к столу, и Лера увидела, как у него непроизвольно сжались кулаки.

— Дело в том, что все произошло из-за нас с тобой, Рафаэль. Да-да, именно так. И я даже не знаю, кому из нас она хотела насолить больше…

— Она?

— Да… Лиля…

— При чем тут Лиля? — сразу взвился Рафаэль. — Тут замешана какая-то медсестра. Я собирался разобраться, но Лера… она не захотела… запретила… Слишком больно… Да и ребенка не вернешь, что ни делай…

— Я вас уверяю, что все было затеяно Лилей. Она сама мне сказала.

Рафаэль отодвинулся от стола, подумал пару минут и растерянно сказал:

— А ведь точно, у Лили была знакомая медсестра. Выросла в том же детдоме. Она у нас на свадьбе была свидетельницей. Кажется, Людмилой зовут, фамилию не помню. Неужели… — Он вскочил, опрокинув стакан с минералкой на стол, и крикнул: — Да если ты правду говоришь, я удушу Лильку собственными руками! Пошли, Андрей!

— Погоди… — Шаповалов с силой усадил его обратно. Со стола на пол лилась тоненькая прозрачная струйка воды, но никто этого не замечал. — Уже не надо… никуда спешить…

— Почему не надо? — снова вскочил на ноги Рафаэль. — Ну, она у меня попляшет! Она будет…

— Она уже ничего не будет! — громко прервал его Андрей.

Лера испуганно переводила глаза с лица одного мужчины на лицо другого. Рафаэль тоже напряженно замолчал, вглядываясь в Шаповалова. Тот потер руками щеки и вымученно сказал:

— Нет больше Лили… Погибла…

— Как? — тяжело ахнул Рафаэль.

— В субботу на выезде из Питера столкнулись две машины. В одной были Лиля и Виктор, мой родной брат… Мальчишка у него остался… Артемка… племянник… Кошмар, в общем…

— А в другой?

— Какой-то мужик. Не знаю, кто он. Фамилия его Новиков… Тебе ничего не говорит эта фамилия? — Андрей поднял больные глаза на Рафаэля.

Тот немного подумал, потом покачал головой и сказал:

— Нет… Он жив?

— Тоже погиб на месте… Машины как-то странно столкнулись на повороте… будто специально одна врезалась в другую… Но теперь не выяснишь. Все… погибли… все… Свидетели говорят, что вроде бы… так и было…

— Как?

— Ну, что тот мужик, Новиков, врезался в машину Виктора… Может, занесло на том повороте… Никто ничего так и не понял…

Побледневший Рафаэль отпил минеральной воды прямо из бутылки и сказал:

— Я возьму на себя похороны Лили. У нее ведь никого нет, она детдомовская…

— Я уже все сделал, — отмахнулся Андрей. — С ней же был мой брат… Только прошу, не спрашивай, почему они были вместе…

Рафаэль понимающе кивнул.

— В общем, хоронить их в один день я не могу… о причинах тоже не спрашивайте… Впрочем, наверно, вам и так все понятно… Брата я хороню завтра, а Лилины похороны — в четверг. Думаю, тебе, Рафаэль, надо прийти.

— Да… я приду… конечно, — отозвался тот.

Андрей так же тяжело поднялся со стула, как и усаживался на него. Он пристально посмотрел на Леру и сказал:

— В таких обстоятельствах, я думаю, ты должна ответить мне честно… Скажи, чей был ребенок?

— Твой, Андрей… — прошептала потрясенная случившимся Лера.

Шаповалов кивнул, будто уже и так был уверен в этом.

— Прости, — попросил он. — Жизнь здорово отомстила мне за все… И за тебя, и за ребенка, и… за Лилю…

Лера не смогла ничего сказать. Она смотрела на когда-то горячо любимого человека и удивлялась тому, что сейчас чувствовала. Ей не за чем было его прощать. Она освободилась от него и больше не испытывала к нему никакого интереса. Ей было немного стыдно за свое безразличие, но она не смогла выдавить из себя ни одного слова ему в утешение. Шаповалов еще раз кивнул, будто рассчитывал именно на такое отношение с ее стороны, попрощался и ушел.

Только когда за ним захлопнулась дверь, Лера позволила себе перевести взгляд на Рафаэля. Его лицо меньше чем за полчаса, что они разговаривали с Андреем, вытянулось и как-то даже похудело. Между бровей пролегла жесткая складка. Лера хотела что-то сказать, но тут же сбилась, потому что не знала, какие лучше подобрать слова для утешения или хотя бы поддержки.

— Ничего не говори, Лера, — остановил он, увидев ее попытку. — Ты сейчас не сможешь мне помочь. Я один во всем виноват!

— В чем? — все же не смогла удержаться от вопроса Лера.

— В ее смерти.

— Ну почему вдруг именно ты виноват? Тебя на шоссе не было!

— Шоссе тут ни при чем, да ты и сама это понимаешь. Видишь ли… Лиля уговаривала меня не разводиться, а я… в общем, даже слушать не хотел… Только о тебе думал. А у нее же во всем свете никого не было, кроме меня. Ни одного родственника… Может быть, они и есть, конечно, но она о них ничего не знала. Мамаша бросила ее в три года, кажется. А о своей жизни в детдоме она мне такого понарассказывала, что волосы шевелились. Лиля, конечно, была не идеальна, но при таком детстве она и не могла стать другой. Понимаешь, если бы я не развелся с ней, все могло бы быть иначе…

— Как? — спросила Лера. Ей хотелось бросить ему в лицо другое. Ей хотелось спросить, не жалеет ли он о том, что полюбил ее, но не посмела. Слишком несчастным было его лицо.

— Как? Не знаю… Возможно, она не села бы в ту машину, на которой разбилась. Прости, Лера, что-то мне не хочется больше говорить об этом…

Рафаэль вышел на балкон, прихватив с собой недопитую бутылку минералки. Лера тупо смотрела в тарелку с остывшей котлетой. Что же получается? Выходит, что Лиля, даже мертвая, не дает ей жить! Неужели она отнимет у нее и Рафаэля, как отняла Андрея и его ребенка? Лера посмотрела сквозь полупрозрачный тюль на затылок сидевшего на порожке балкона мужчины, и страшная боль обожгла ей сердце. Она смахнула со стола тарелку с недоеденной котлетой. Рафаэль даже не обернулся на звон разбившейся посуды. Лера сбросила на пол и свой стакан с водой. Нет, этого человека она не отдаст! Она будет бороться с судьбой! Хватит плыть по течению! Она попытается потягаться с мертвой Лилей! И она победит, потому что Лиля… уже ничего больше не сможет сделать, а она, Лера… А что же она? Она докажет Рафаэлю… Но что? Что она ему докажет? Лера встала из-за стола и рухнула ничком на диван.

Весь оставшийся вечер и часть ночи Рафаэль просидел на балконе, а потом заснул, скорчившись в кресле в дальнем углу комнаты. Лера так и не посмела позвать его к себе.

Вечер накануне Лилиных похорон был для Леры кошмарным. Рафаэль совершенно спал с лица и выглядел ничуть не лучше Шаповалова. Он отказался ужинать и очень скоро улегся лицом к стене на раздвинутое кресло-кровать, которым уже давно не пользовался. Лера не подходила к нему с утешениями и сочувствием, потому что понимала: сейчас ничем помочь нельзя, а все слова будут казаться ему лишними и даже фальшивыми. Она решила перетерпеть похороны и вести себя до них как можно тише и незаметнее.