Пегхэм с интересом посмотрел на Кристину. По всей видимости, она была шлюхой, но отнюдь не ординарной. Когда они поднимались по трапу, а затем шли по палубе, Пегхэм обратил внимание на грациозность ее походки и на то, как гордо она несла голову, словно была одета в шелка и меха, а не в грубую полотняную юбку и куртку с чужого плеча.

Он ввел Кристину в отделанную дубом каюту капитана Рида и удалился. Конечно, ему было очень интересно, как этот немолодой мужчина поведет себя в столь необычной ситуации. Одно было несомненно: добродетель этой женщины от Рида не пострадает. Он имел репутацию преданного семье человека.

Через несколько минут в каюту стремительно вошел капитан Рид и, зайдя за огромный письменный стол, устремил суровый взгляд на Кристину.

– Мы направляемся в Нью-Йорк, – без предисловий сказал он. – Надеюсь, вас устраивает этот маршрут?

– Я прошу вернуть меня в Ливерпуль, – сказала Кристина, которая к этому времени почти пришла в себя. Глаза ее сверкали не менее гневно, чем у человека напротив.

Капитан Рид задохнулся от возмущения.

– Ты ничего не смеешь требовать от меня, маленькая шлюха! Абсолютно ничего! Ты уже лишила одного хорошего человека работы и посадила двоих под арест!

– Мне очень жаль Виктора Джексона. Он не виноват. Двух других мне нисколько не жалко. Они заслуживают наказания.

И ты тоже! – Кулак Рида с грохотом опустился на стол. – Ты знаешь, что это за корабль? Это не какая-нибудь захудалая торговая баржа! Это роскошный лайнер для респектабельной публики. Если о твоем присутствии станет известно пассажирам…

– Если вы считаете, что я испорчу репутацию вашего корабля, капитан Рид, – ледяным тоном проговорила Кристина, – то вы слишком много берете на себя.

– Уведите ее отсюда! – подал знак Рид старшему помощнику Пегхэму, который появился в дверях. – Заприте в свободной каюте, пока я не разберусь с этой скандальной историей.

Кристина еще выше подняла голову, когда старший помощник взял ее под руку.

– А что касается тех двух людей, которых вы посадили под арест, то очень хорошо, что вы это сделали, капитан. Иначе я отомстила бы им сама. Мой девиз в жизни: «S'ils te mordent, mord les». – С этими словами она вышла из каюты, а капитан остался сидеть с раскрытым ртом.

Капитан Рид чертыхался долго и смачно. Он любил порядок на судне. Появление безбилетника на борту, тем более проститутки, нарушало столь любезный его душе порядок и выводило капитана из душевного равновесия. Конечно, девчонка вовсе не собиралась плыть без билета в Нью-Йорк.

– Маленькая пьяная шлюха, – пробормотал Рид, поднимаясь на главную палубу, и невольно хмыкнул: – «S'ils te mordent, mord les!» – Должно быть, француженка, хотя ее северный акцент может ввести кое-кого в заблуждение. Но не внешность. Ничего английского не было в ее смуглой коже, сверкающих глазах или надменном повороте головы. Он наклонился в ответ на улыбку миссис Фитцджеральд, которая не спеша, но уверенно приближалась к нему. На шее у нее было боа из дорогого меха, что должно было защитить ее от морского бриза; пухлые руки в перстнях и кольцах она спрятала в муфте.

– Дорогой капитан Рид! Я искренне надеюсь, что мы будем иметь удовольствие пообедать за вашим столом. Как вы знаете, мой муж, полковник Фитцджеральд, – президент компании «Хэттон, Хэттон и Хэттон».

Капитан Рид ответил улыбкой и пробормотал дежурные любезные слова. Тем не менее леди удалилась, чувствуя себя победительницей. Герберт будет так доволен ею!..

У капитана Рида выработалась привычка ежедневно производить личный осмотр судна, приветствовать новых пассажиров, в особенности богатых и титулованных, дабы убедиться, что они удовлетворены комфортом. Конкуренция на море была жестокая. Пароходы Кунарда были creme de la creme[2]на Атлантике, и меньшим судам было не просто заполучить влиятельных и богатых пассажиров, которых привлекали в первую очередь блеск и великолепие светской жизни на борту лайнера.

Капитан Рид закончил обход главной палубы и перешел на палубу первого класса. Все более очевидной становилась такая вещь. Несмотря на комфортабельность «Коринфии», пышный декор застекленной палубы для прогулок, несмотря на наличие слаженного оркестра, во время этого путешествия как-то не хватало шика или, может быть, романтики. Впрочем, то же самое наблюдалось и в прошлом рейсе, размышлял капитан Рид, шагая по палубе с заложенными за спину руками.

Прошлый раз молодой Ван Хетлин, которому перейдет в наследство не один миллион, с грустью пожаловался, перед тем как сойти на берег:

– Мне неприятно это говорить, капитан. Однако в следующий раз я предпочту «Мавританию».

Капитан обеспокоенно спросил, нет ли в том вины стюарда.

– Отнюдь. Просто в целом было скучновато. Я имею в виду – смотреть на них. – Ван Хетлин показал сигарой в сторону дам. Всем им было за сорок. Состоятельные и избалованные, они пили шампанское, лениво тыкали вилкой в тарелки за обедом и чопорно танцевали со своими пожилыми, но чертовски богатыми мужьями.

– Я слышал, что Лана де Палмер, звезда синематографа, собирается совершить путешествие на «Мавритании». Это здорово оживит путешествие.

Капитану Риду не оставалось ничего иного, как с этим согласиться. Публику м большой степени привлекала возможность завести любовную интригу или хотя бы понаблюдать за ней. На «Коринфии» с этим было весьма туго.

На верхней палубе капитан, как обычно, увидел скопление молодых бизнесменов в безупречно сшитых костюмах. У всех в руках были бокалы с горячительными напитками, что нисколько его не удивило. Других развлечений на судне не было. В списке пассажиров первого класса значились три леди моложе двадцати пяти лет. Капитан Рид решил познакомиться с ними, к вящему удовольствию их любящих мам.

Мисс Виктория Пуси оказалась высокой и сухопарой девицей с бледным, даже желтоватым цветом лица, и эта желтизна усугублялась по мере того, как «Коринфия» забиралась во все более южные широты.

Мисс Констанция Флири была миловидной девушкой с робким, застенчивым взглядом и, как о том гордо заявила капитану ее мать, собиралась по приезде в Нью-Йорк постричься в монахини.

У мисс Этель Голдмен были скобки на зубах и красные пятна на подбородке.

В этом рейсе не предвиделось большого веселья и флирта. Капитан Рид вздохнул. «Мавритания» и «Лузитания» славились тем, что там кипела бурная жизнь. Кунард соединил роскошь и красивых женщин, шифоновые шарфы которых трепещут на ветру, пока они выслушивают приятные банальности красивых, крепких молодых людей.

Капитан Рид очень сомневался в том, что молодых бизнесменов, возвращающихся из Европы, соблазнит перспектива увести мисс Голдмен или мисс Пуси в какой-нибудь укромный уголок. А если бы им удалось подбить на это мисс Флири, то они могли бы иметь серьезный разговор с римской католической церковью. Пассажиров в этот рейс было меньше обычного, и если бы не кое-какой груз, то «Коринфия» вообще могла понести убытки, а Теобальд Голденберг, президент Пароходной компании Голденберга, не из тех, кто легко убытки переносит. Ответственность пала бы на плечи капитана. Если бы у них была хотя бы одна Лана де Палмер в первом классе, молодые бычки здорово оживились бы, домогаясь ее внимания! Похоже, что сейчас они почти все время проведут в баре, а когда им нужно будет возвращаться в Европу, предпочтут, подобно мистеру Ван Хетлину, «Мавританию» с перспективой легкого флирта.