Как я отмечал, контролирующие родители нередко предъявляют к детям нереально высокие требования. Отчасти потому, что они не понимают, насколько эти ожидания нереалистичны[159]. Например, могут наказать малыша за то, что он не выполнил своего обещания, или требовать, чтобы дошкольник тихо сидел во время долгого семейного ужина. Но маленькие дети просто не могут понять, что обещание влечет за собой обязательства; призвание их к ответственности в этом случае, цитируя любимое выражение специалистов по раннему развитию, «не соответствует возрастным возможностям». Так же бессмысленно предполагать, что дети будут сидеть спокойно в течение долгого времени. Для них совершенно нормально ерзать, шуметь, забывать выключать игрушку на батарейках и расстраиваться из-за изменений, которые нам кажутся крошечными и незаметными. Мы должны привести наши ожидания в соответствие с их возможностями.

10. Приписывайте детям самые лучшие мотивы, какие позволяют факты

Эта фраза педагога и автора книг о воспитании Нел Ноддингс[160], [161] — пожалуй, один из самых мудрых советов, который я когда-либо слышал. Он основывается на двух моментах. Первое: чаще всего мы не знаем точно, почему ребенок так поступил. Второе: наши представления о причинах его поступка могут сформировать самосбывающееся пророчество. Если мы предположим, что неприемлемый поступок был спровоцирован зловещим желанием ребенка причинить кому-то вред или проверить, как много ему сойдет с рук, — или спишем проступок на его природную склонность к хулиганству, — он может стать именно тем, чего мы боимся. Дети строят теорию о собственных мотивах отчасти на основе наших предположений о них, а затем начинают соответственно себя вести: «Вы думаете, я плохой и меня все время нужно контролировать? Ну хорошо. Смотрите, я веду себя так, как будто вы правы».

Иногда на своих семинарах я приглашаю участников вспомнить какой-нибудь случай из детства, когда они совершили проступок или их обвинили в этом. Я прошу вспомнить как можно больше подробностей: что им сказал взрослый, как с ними поступил и что вышло в итоге. Меня всегда поражает, насколько яркими оказываются воспоминания — как будто это произошло несколько недель, а не десятилетий назад. Это упражнение напоминает, как выглядит наказание с точки зрения ребенка, как много приносит вреда и как мало толку. Кроме того, меня удивляет, насколько часто в этих историях учитель или родитель, не зная всех фактов, приходит к поспешному выводу, что рассказчик сделал что-то плохое, даже когда это не так. Это хороший урок, и его стоит запомнить хотя бы для того, чтобы наши дети, когда вырастут, не начали однажды рассказывать на родительских семинарах истории о нас.

Даже когда родители не говорят, что ребенок совершил проступок, потому что он глуп, неуклюж или плох, не менее значимо, если они на самом деле так считают. Важны не только те атрибуции, которые мы произносим, но и те, которые живут у нас в голове. Мы можем ни разу не сказать дурного слова в адрес своих детей, но предположения об их мотивах неизбежно повлияют на отношение к ним. Чем хуже эти домыслы, тем больше мы склонны контролировать детей без необходимости.

Хорошая новость заключается в том, что мы можем создать благоприятный круг вместо порочного. Если у нас нет конкретных доказательств, почему не предположить, что у случившегося есть вполне невинное объяснение? Возможно, то, что выглядело как преднамеренный акт агрессии, на самом деле произошло случайно. Или то, что казалось воровством, на самом деле им не было. Мы можем помочь детям развивать положительные качества, обращаясь с ними так, как будто они уже ими обладают. Таким образом они тоже будут считать себя лучше и оправдают наше доверие.

Самые очевидные случаи, когда имеет смысл приписывать детям лучшие мотивы, связаны с незрелостью. Плохое поведение нередко объясняется простым отсутствием необходимых навыков или разъяснений, невинным желанием исследовать, неспособностью ребенка предугадать, что произойдет, когда он возьмет эту вещь и поступит с ней вот так. Когда родители в гневе обрушивают на ребенка риторические вопросы: «Ради бога, зачем ты это сделал? Ты что, совсем глупый?» — я представляю, как ребенок отвечает: «Нет, я не глупый! Мне три года!» Даже если вы устали в сотый раз поднимать с пола ложку, важно понимать, что годовалый ребенок, сидя в высоком стульчике, продолжает бросать ее только потому, что детям в этом возрасте нравится бросать вещи. И совсем не потому, что он «проверяет границы», и уж, конечно, не потому, что пытается сделать маму несчастной. Даже если действия ребенка сказываются на вас негативно, это не значит, что таково его намерение.

Итак, как же привести в движение благоприятный круг? Представьте шестилетнего мальчика, который берет большой камень и явно собирается его бросить. «Учитель, стоящий рядом, спокойно говорит: “Дай-ка мне его”, — а затем, прикоснувшись камнем к голове ребенка, демонстрирует, как он может угодить в голову одноклассника. Затем возвращает ребенку со словами: “Играй с ним осторожно”». Рассказывая этот примечательный случай, произошедший в японской школе, специалист по раннему образованию Кэтрин Льюис отмечает, что ее удивило: учитель «не просил ребенка положить камень и не подумал, что мальчик собирается его бросить». Вместо этого

Льюис все же признает, что, «если бы на месте этого мальчика был отчужденный двенадцатилетний подросток, который действительно намеревался обидеть одноклассника, и учитель вернул бы ему камень, он решил бы, что взрослый просто дурак»[162]. Так же глупо и лицемерно говорить, что ребенок, злобно пинавший кого-то, скорее всего, не имел в виду ничего дурного[163]. Вот почему девиз Ноддингс — приписывать детям самые лучшие мотивы, какие позволяют факты. Но во множестве случаев факты нам неизвестны, поэтому мы должны стремиться давать ребенку кредит доверия.