— Сегодня у него день рождения.

Бенет мгновенно пожалела о сказанном. Фраза слетела у нее с языка бессознательно. Но если предположить, что Иэн читал газету, где сообщалось о дне рождения пропавшего мальчика, то что же он сейчас подумал?

Иэн смотрел на нее вроде бы сочувственно и понимающе.

И все же он многого в ней не понимал и не знал про нее истинной правды, хотя думал обратное. Обычно мы проникаемся некоей долей презрения к тем, кто претендует на полное знание наших достоинств и недостатков, но в случае с Иэном его наивная убежденность в чистоте и благородстве помыслов Бенет была для нее подарком судьбы. Как было бы хорошо, если б он не прозревал как можно дольше!

Однако скрыться с его глаз долой и поскорее было необходимо.

Телефон зазвонил, как только Бенет вошла в дом. Это была Антония. Она звала Бенет на ужин. Сможет ли та найти няню, которая присмотрит за Джеймсом? Бенет вспомнила, что не известила о смерти Джеймса никого из своих знакомых.

На какой-то момент она лишилась дара речи. Ложь Мопсы продолжалась всю неделю и мешала ей оповестить друзей о смерти сына. Она что-то мямлила в телефон, пока не раздались крики Джейсона.

Так и не дав подруге определенного ответа, Бенет поспешно закончила разговор и принялась распаковывать подаренную Джейсону лошадку. Мальчишка быстро освоил ее и был счастлив. Бенет невольно улыбнулась, а потом представила, как полицейские заберут Джейсона, когда она решится на признание.

Ссылка на безумие Мопсы потребует длительной проверки, и репутация известной писательницы и законопослушной гражданки не защитит Бенет от пронзительных взглядов и коварных вопросов.

Машина, использованная для похищения ребенка, принадлежала ей. Район был ей знаком, так как она раньше проживала там. Недавно умер ее ребенок такого же возраста. Она скрыла его смерть от своих знакомых. И на это Бенет нечего было возразить.

Она напоила Джейсона чаем с пирожными — все-таки сегодня его день рождения, почитала ему на ночь книжку Беатрис Поттер, а когда малыш уснул, задумалась о его будущем.

Если бы Бенет была его матерью, она направила бы его учиться на художника. У мальчика явно присутствует талант изображать то, что он видит, причем весьма своеобразно. Но она не его мать. Она лишь слегка залечила его царапины и синяки, которые появятся вновь, если он вернется в прежнюю семью садистов.

Бенет начала в воображении сочинять свой разговор с полицейскими, когда она приведет им мальчика. Болезнь Мопсы вряд ли вначале будет принята ими как весомый довод в ее защиту, а то, что она продержала у себя Джейсона больше недели и не сообщала о нем, вызовет у них вопросы о состоянии ее собственных мозгов. Детективы будут без конца спрашивать, что мешало ей разобраться в ситуации, а объяснение, что она хотела остановить вопли Мопсы, что не выносит ее крика, не убедит их. Да и она сама не поверила себе сейчас.

Воображаемый диалог между следователем и ею никак не складывался, веские причины пребывания Джейсона в ее доме никак не приходили на ум.

Но другого выхода не было. Его мать… да, Бенет стала враждебно относиться к ней, когда заметила шрамы и свежие раны на детском тельце. Но Бенет не судья и не вправе выносить какой-либо приговор.

Раны, между тем, затянулись. Она обратила на это внимание, когда купала малыша перед сном. Следы от ожогов сигарет, конечно, сохранились. Они могли оставаться на его коже вплоть до старости, но доказать, что это была пытка зажженной сигаретой, Бенет никогда не сможет.

И полиция не захочет ей поверить, и не будет ломать голову, зачем кому-то понадобилось прикладывать горящий окурок к нежной коже ребенка.

Она уложила Джейсона в кроватку. Белый кролик куда-то исчез… Они устроили настоящую охоту по всему дому за пропавшим зверьком, но безуспешно. У Бенет мелькнуло подозрение, что Мопса увезла его с собой в качестве сувенира.

Чтобы утешить Джейсона, Бенет отдала ему тигренка Джеймса. Это была великая жертва с ее стороны. Ей было больно смотреть, как он зажал зубами золотистое ухо тигренка и спокойно уснул, но она выдержала. Ей еще многое предстояло выдержать. Завтра, не позже полудня, она отведет Джейсона в полицию. Такой она назначила себе крайний срок.

Бродя по дому, спускаясь в цокольный этаж и вновь поднимаясь наверх, она вдруг поняла, что не повезет Джейсона в полицию. Представившаяся ее развитому писательскому воображению сцена была настолько пугающей, что она с трудом сдержала дрожь. В полицейском участке все оборачивалось плохо. Ее никто не понимал, все на нее кричали, объявляли невменяемой. Через две минуты пребывания в участке ее уже арестовывали. А на следующий день газеты на первых полосах печатали, что она целую неделю прятала похищенного ребенка.

Нет, она не пойдет туда и не поведет с собой Джейсона. Такое решение сразу взбодрило ее. Но это не значило, что Джейсона не следует возвращать родным.

Каким способом вернуть мальчика, соблюдая и свои, и его интересы? Способ надо еще придумать, на то она и писательница. Чтобы подстегнуть фантазию, Бенет открыла шкафчик, где хранились запасы виски, и выбрала самый лучший.

Всю витрину агентства по продаже недвижимости заполняли фотографии домов и интерьеров на любой вкус — от особняков в георгианском стиле до модных в восьмидесятых годах студий с просторными помещениями, занимающими целый этаж

Теренс, разглядывая картинки, больше внимания обращал на текст под ними и отмечал цены. Он не имел представления о стоимости жилья в Хэмпстеде, и первые же исследования привели его в состояние легкой паники. Уж больно крупное дело он решил провернуть, но цель была так заманчива…

Действовал он методично, и оставалось лишь одно агентство на Хейс-стрит, возле которого он еще не побывал.

Теренс дошел до угла Черч-роуд и остановился, вглядываясь в роскошную витрину. Он не собирался заходить внутрь. Такие вещи лучше обделывать по телефону. Это утро было просто ознакомительным, но на обратном пути он подумал, что потратил время не зря. Предварительная разведка, причем тщательная, была необходима, прежде чем сделать судьбоносный шаг.

Почти неделя прошла с того момента, как он обнаружил документы на дом 5 по Спринг-клоуз. С той поры он только и думал о своем плане и о том, что могло помешать его осуществлению. Вдруг Фреда надумает внезапно нагрянуть, или какой-то агент или юрист окажется личным знакомым Фиппса, или знающим, что тот скончался, или кто-то из соседей проявит излишнюю подозрительность. Хотя им-то какое дело?

Впрочем, все это было маловероятно, а других изъянов в своем грандиозном плане Теренс не видел.

И все же страх не отпускал его. Пугала больше всего простота всей этой затеи, реальность легкой победы, достижимой без лишних усилий. Такого не может быть. Где-то его обязательно должна поджидать яма, в которую он непременно провалится, где-то он совершит промах, и за это поплатится.