Мы живем в абсурдное время, когда считается нормальным обращаться с животными как с вещами, когда самые ужасные и нечеловеческие издевательства над животными не вызывают массовой критики и рассматриваются, на худой конец, как простительные проступки. Когда промышленные концерны, организующие массовые издевательства над миллионами живых существ, защищаются политиками и законами и получают великодушные дотации с денег налогоплательщиков. Когда, напротив, защитники животных, вегетарианцы и веганцы слывут ненормальными, сумасшедшими, отщепенцами и даже сектантами, которых нельзя принимать всерьез. В лучшем случае над ними посмеиваются. Однако наша позиция и наши действия в рамках этой темы позволяют нам с чистой совестью смотреть на себя в зеркало. А времена еще изменятся. Как противник атомной энергии с самого первого часа, я помню, как нас было мало и как изолированы мы были 30 лет назад, а сейчас нас – большинство, и количество наших единомышленников постоянно растет.

Все описанное – незаконно, по крайней мере, в немецкоговорящих странах, хотя и происходит ежечасно. Даже Конституционный суд Германии назвал производство яиц при помощи кур-несушек жестоким обращением с животными. Но это все, очевидно, без толку, пока всеядные требуют стабильной поставки яиц.

Как могут всеядные чувствовать себя хорошо в этой ситуации? Конечно, в своей нужде они охотно и с готовностью нападают на тех, кто доносит их бедственное положение до их сознания. Как известно, раньше тем, кто приносил плохие новости, отрубали голову. Однако, в действительности такая реакция неуместна. И то, что эти животные были выращены специально для убоя, является абсолютно неубедительным аргументом. Родители, которые заводят ребенка, чтобы он мог служить донором органов для старшего ребенка, тоже не могут нарушать право на жизнь этого нового ребенка.

Рациональных оправданий для бедственного положения существует много. Но в конце концов, значение имеет лишь то, что мы допускаем, с чем готовы мириться, что мы в себя поглощаем. Пугающая правда выглядит так: среднестатистический человек западного промышленного общества съедает за свою жизнь примерно 20 000 животных – включая крабов, анчоусов и прочую мелкую живность, – он должен за это нести ответственность и жить с этим. Хорошая новость: простым решением каждый из нас может спасти до 20 000 животных, если мы примем его достаточно рано. Даже если изменить свои привычки в питании в середине жизни, это число может составить около 10 000.

Но, возможно, эффективнее, чем любые жуткие цифры, изменить убеждения поможет взгляд в глаза теленка: просто посмотрите на него несколько минут, проведите с ним некоторое время. Однажды на высокогорном альпийском лугу один бык, который, вероятно, предчувствовал, что его ожидало на следующий день, часами облизывал мою машину, время от времени поглядывая на меня. Его глаза я никогда не забуду. «Сострадание – основа морали», – говорил Шопенгауер.

Иными словами, мы делаем для нашей души то, что мы делаем для животных. У нас есть бесчисленное множество возможностей что-то сделать прежде, чем это плачевное положение станет нашим окончательным финалом. Я надеюсь дожить до тех времен, когда мы будем оглядываться со стыдом и раскаянием в прошлое, полное мучений. Нам доподлинно не известно, кого имел в виду Иисус, говоря: «То, что ты причиняешь младшему из своих братьев, ты причиняешь Мне»; возможно, речь шла о людях, но более вероятно то, что Он имел в виду всех чувствующих существ; так же смотрят на мир и буддисты. И в случае с Франциском Ассизским это тоже, несомненно, так. Для него было важно именно духовное родство людей и животных. Разделение по биологическим видам здесь, в любом случае, искусственное… и для души неуместное.

Основным аргументом промышленности в оправдании всех описанных жестокостей является то, что, хотя подобные факты и доказаны, все же речь идет о прискорбных исключениях. Если бы это было так, то почему, собственно говоря, животноводческие фабрики и бойни так основательно закрыты для посторонних? Ответственные лица знают точно, что эти мерзости являются частью их бизнеса и повторяются регулярно. Это подтверждают расследования и отчеты, а рабочие, которых мучают угрызения совести, позднее сознаются в этом, сгорая от стыда.

Более важным является вопрос, где берут начало корни жестокости, которая делает все это возможным. Ответ прост: подобное поведение – внутри нас, в теневой части нашей психики. Как в прошлом нацисты находили персонал для работы в концентрационных лагерях, так и сегодня это удается руководителям животноводческих предприятий; финансовая или душевная нужда заставляет людей идти на любую работу, поэтому нет проблемы в том, чтобы набрать достаточное количество рабочих. Естественно, текучка кадров в этой сфере очень высока и на некоторых фабриках часто составляет 100 %, поскольку чувствительные люди такого долго не выдерживают.

В теневой части нашей психики существует много страшного, и мы можем выбрать, как поступить с этой энергией. Во многих людях присутствует склонность к садизму, о чем свидетельствует широкое распространение садомазохистских развлечений. Осознание теневых энергий чрезвычайно важно для того, чтобы они не бушевали в человеке стихийно, причиняя вред ему и другим. Тень – это большая тема, рассмотреть которую в рамках этой книги невозможно. Подробнее я пишу о ней в книге «Das Schattenprinzip» («Теневой принцип»).

Мы, как и животные, обладаем анимальной (животной) природой, которая, естественно, обусловливает наличие у нас охотничьего инстинкта и тенденцию к образованию социальных иерархий для организации наших стад. Мы также обладаем мощным агрессивным потенциалом, который можем реализовывать разными способами. Мы можем мужественно выступать в защиту более слабых, за права тех, кто лишен привилегий, к примеру, убойных животных, и даже сражаться за это. Мы можем хвататься за рискованные дела в нашей жизни и мужественно вести активную собственную борьбу, или можем скатиться в неосвобожденные области тени, где будем трусливо и подло срывать свою агрессию на более слабых существах, как это явно вошло в привычку у работников животноводческих фабрик и скотобоен. Об обоих вариантах реализации принципа агрессии, а также о других архетипах поведения можно получить разъяснение в моей книге «Lebensprinzipien» («Жизненные правила»)[109].

У меня ни в коем случае нет намерения поверхностно оценивать или умалять неизмеримое страдание, причиненное людям в концентрационных лагерях, но сегодняшние животноводческие фабрики представляют собой нечто вроде концентрационных лагерей для животных; и фактическое положение в них держится в тайне так же, как в свое время умалчивали о нацистских концлагерях и происходящих там зверствах. Должно быть, сегодня у людей аналогично нарушена психика, поэтому они дают волю своему садизму на беззащитных животных. Они оказались на самом нижнем, самом подавленном уровне агрессии.