— Теперь можешь идти! — сказал он и ушел громко, хлопнув дверью.

Услышав звук громко хлопнувшей двери, я обессиленно сползла вниз по стене.

Ноги меня не держали и боль в груди стала настолько осязаемой, что я не смогла ее сдерживать и разрыдалась, стуча кулаками по шершавой стене.

Никто и никогда не поступал со мной таким образом.

«И зачем я только пришла сюда?» — в отчаянии прижала я руку к горячему лбу.

Мои мечты и надежды в миг разбились на мелкие осколки о суровую действительность.

Я чувствовала себя грязной и использованной.

Невольно прижав дрожащую руку к своему еще плоскому животу, я обреченно прошептала в пустой и темной комнате:

— За что мне все это?

Но как всегда не получила ответа.

Наконец собравшись с силами, я села, и кое-как встала с холодного пола. Поправила свое черное платье, которое Андрей едва не порвал в порыве дикой страсти и подняв с пола испорченные трусики я засунула их в сумку. Намереваясь выбросить их у ближайшей мусорки я со скрипом открыла дверь темной каморки.

Медленно передвигаясь по стенке стараясь не привлекать к себе внимания, я поспешила уйти из этого мрачного места прочь.

В клубе громко играла музыка, а я радовалась, что в свете неоновых огней никто не выдел мое заплаканное лицо. Хорошо, что я не надела высокие каблуки, иначе я бы переломала себе все ноги пока выбиралась отсюда.

Видя перед собой спасительный выход, я подошла к гардеробу и взяла свою потрепанную шапку и синий пуховик, а когда повернулась лицом к выходу то нос к носу столкнулась с Машей.

Увидев меня, она немного опешила, а потом в ужасе произнесла:

— Анфиса, ты? Что случилось?

Тут моя выдержка дала сбой и я, по-детски шмыгнув носом кинулась к ней обнимая за шею и громко заплакала, ища утешения.

— Пойдем, — сказала она и усадила меня на пуфик возле стены.

Краем уха я слышала, как она вызвала такси и через несколько минут гладя руками по моей голове увела меня из клуба к подъехавшей быстро машине. За что я была ей несказанно благодарна.

В такси я достала из сумочки бумажный платок и вытерла им потекшую тушь с влажных щек. Потом опомнившись тихо спросила:

— Куда мы едем?

Она взглянула на меня грустными глазами и спокойным голосом произнесла:

— Мы едем ко мне.

Я запаниковала и стала лихорадочно думать, что мне делать.

— Может я лучше вернусь в отель? — спросила я, не особо надеясь, что она меня так просто отпустит.

— Об этом не может быть и речи, ты не в том состоянии.

Я представила, как сейчас, выгляжу и горько усмехнулась. В гроб и то краше кладут!

Когда мы приехали к ней домой, и поднялись на шестой этаж она сказала, что мужа дома еще нет.

Зайдя в квартиру в прихожей, я несмело сняла пуховик и предстала перед Машей во всей своей красе.

Бросив на меня растерянный взгляд, она ужаснулась, увидев мои драные чулки и разорванное сбоку платье. Поджала губы и посмотрев мне прямо в глаза строгим голосом произнесла:

— Кто это сделал? — Андрей?

Я слабо кивнула и опять разрыдалась.

Маша громко выругалась и повела меня в ванную комнату. Затем принесла мне чистое полотенце и халат.

— Прими душ, а после поговорим.

Это стало для меня просто спасением. Я до одури терла все тело, пытаясь, смыть с себя оставленные Андреем следы.

Пока я купалась Маша, приготовила чай и горячие бутерброды.

Мне стало неловко, и я извинилась за причиненные неудобства. Совершенно не хотелось стеснять их с мужем, но услышав мои извинения она только махнула рукой на мои слова.

Приглашая меня за стол, она посмотрела на меня внимательным взглядом и сказала спокойным и рассудительным голосом:

— Я хочу услышать всю правду о вашей истории. Предупреждаю ложь я чую за версту.

Я не знала, как начать свой рассказ и в смятении подняла глаза к потолку.

Видя мою неловкость, она решила задать главный для себя вопрос:

— Ты любишь Андрея?

— До безумия, — ответила я честно. — Но после того что произошло я больше не хочу его видеть. «Еще один такой посыл с его стороны я просто не переживу» — подумала я про себя и опустила глаза на свои тонкие пальцы. Потом взяла горячую чашку и начала мелкими глотками пить чай.

Она встала к окну и посмотрев на ночные огни большого города задумчиво произнесла:

— Знаешь, я всегда думала, что Андрей умный мужчина. Теперь же я не совсем в этом уверена.

Потом резко повернулась ко мне лицом и внимательно наблюдая за моей реакцией прямо спросила:

— Он тебя изнасиловал?

Я поставила чашку на стол и покачала в ответ головой. Потом решила пояснить ситуацию:

— Все было по обоюдному согласию. Я реву потому что он унизил меня и оскорбил до глубины души. — Мне хочется поскорее уехать отсюда и обо всем позабыть, — всхлипнув сказала я и закрыла руками лицо.

Она задумчиво подошла к столу и сев со мной рядом на стул печально сказала мне глядя в глаза:

— Он ведь тоже любит тебя! Я не понимаю, что все-таки произошло?

Я поняла, что настало время прояснить эту абсурдную ситуацию и запинаясь начала свой нехитрый рассказ.

Маша, не перебивая внимательно слушала меня, с каждым моим словом все больше хмурясь и сжимая от гнева кулаки.

Потом она достала из холодильника банку соленых огурцов и порезав их дольками на тарелку с упоением начала их есть сев обратно на стул и продолжив слушать меня.

Я уже практически закончила свое повествование опуская подробности сегодняшней встречи, но едва почувствовав исходящий от тарелки запах не удержалась и попросила для себя пару огурчиков. С большим удовольствием я накинулась на них и не заметила, как съела целых шесть штук.

— Боже какие вкусные у тебя огурцы, — сказала я, облизывая соленые губы.

Она с сомнением посмотрела на меня.

— Ты уверена? Их никто кроме меня не ест. Они жуть какие кислые, — засмеялась Маша, видя мое недоумение. — А я их ем потому что… она не договорила и в шоке уставилась на меня. — Только не говори, что ты беременна?

Упс. Я смущенно опустила глаза. Надо же было так глупо проколоться.

— О боже, — засмеялась она. — Отец как я понимаю Андрей?

Я кивнула и отвернулась к стене.

Она перестала смеяться, видя мое состояние и встала со стула. Потом забрала пустую тарелку со стола и поставив её в мойку с умным видом произнесла: