— Всей душой желаю вам этого, — вздохнула Сара. — Крук должен нам высказать свое мнение по этому поводу. Пойдемте, пора.

Они вышли из здания охранной службы и направились к месту встречи с Круком. Сара терпеть не могла деловую часть города с ее башнями из стекла и бетона, напоминающими готовые к старту космические корабли. Для нее это был мир, придуманный для мужчин, полный фаллических символов и холодных поверхностей.

С высоты это должно напоминать огромную яму, утыканную колючками. Есть от чего прийти в негодование инопланетянам, если они вдруг захотят здесь высадиться!

Добравшись до французского кафе, Сара и Джейн устроились за столиком. В этот час здесь было еще достаточно свободных мест. Множество издателей назначали свидания своим авторам в этом заведении, обставленном под старину, которое в чем-то копировало знаменитое кафе «Алгонкин» в Нью-Йорке. Они заказали анисовку, которую здесь из снобизма подавали с дырявыми ложечками, словно речь шла о настоящем абсенте. «Напиток, который обожали поэты всех времен», — уточнялось в меню.

Вскоре появился Крук, время от времени бросавший нетерпеливый взгляд на свои часы «Ролекс» в золотом корпусе. Саре не нравилась его манера демонстрировать свое превосходство и непоколебимую уверенность в себе, часто свойственную врачам, которым, по их мнению, недостаточно воздают должное окружающие их простые смертные. К тому же привычка всегда извлекать выгоду из когда-то оказанных им своим пациентам услуг делала его в глазах Сары субъектом весьма несимпатичным.

— Ну, — небрежно спросил Крук, усаживаясь, — что там у вас стряслось?

Сара принялась пересказывать ему историю, произошедшую на стоянке, стараясь говорить как можно тише и не привлекать внимание посетителей. Она выразила сомнение в том, что его диагноз оказался правильным, и именно это заставило ее совершить непростительную ошибку. Поглощенная рассказом, она слишком поздно заметила боковым зрением перемещавшуюся в направлении их столика темную фигуру и бурную жестикуляцию официанта. Повернув голову, Сара увидела лишь чернеющий силуэт, потому что незнакомец стоял против света. Впрочем, она не пыталась даже рассмотреть его лицо, ее глаза остановились на оружии, нацеленном в их сторону. Это был автоматический пистолет «Токарев», устаревшее оружие с облупившимся от времени бронзовым корпусом, изготовлявшееся в бывшем Советском Союзе. Никогда прежде в критических ситуациях Сара не чувствовала себя такой тяжелой и неуклюжей! Резко оттолкнувшись от пола, она перемахнула через стол, чтобы свалить Джейн на пол, и у нее возникло ощущение, будто она застревает в вязком желе. Собственная грудь показалась ей огромной: она мешала, затрудняла и замедляла движения. Чтобы действовать быстрее, Сара должна была бы оторвать эту проклятую грудь, избавиться от нее, как самолет, чтобы набрать скорость, освобождается от части горючего. В тот момент, когда Саре удалось опрокинуть Джейн, она почувствовала, что в бок ей попала пуля. Словно в нее с силой бросили мешок с песком, и она поразилась, что крохотный кусочек свинца может произвести такой удар.

Агрессор разрядил всю обойму, но после первого же выстрела посетители, толкаясь в панике, бросились к выходу, поэтому ему было трудно попасть в цель. Сара, в стремительном прыжке зацепив скатерть, полетела вниз, под звон стаканов и посуды, и упала на пол, накрыв Джейн своим телом. Ей было трудно дышать. Одна из пуль, попав в бронежилет, расплющилась, повредив ей несколько ребер, другая раздробила на мелкие кусочки мраморный карниз над ее головой, отчего во рту появился привкус мела.

Киллер стал отступать к двери, выпустив оставшиеся пули, одна из которых вошла в пол, совсем рядом с головой Джейн, после чего скрылся, смешавшись с толпой. Он был высокого роста, в старой куртке, пестрой вязаной шапке, его лицо полностью закрывали огромные очки мотоциклиста и алый шарф.

Джейн попыталась выбраться из-под Сары, придавленная ее тяжестью, и этого движения оказалось достаточно, чтобы ирландка взвыла от боли. У нее было впечатление, что кто-то вспарывает ей грудную клетку, словно ударяют кулаком в надутый бумажный пакет.

В кафе поднялась страшная суматоха. Вопреки обыкновению, авторы топтали своих издателей, молодые девицы с криками ужаса спасались, пронзая по пути каблучками-шпильками ладони мужчин, передвигавшихся на четвереньках. Наконец Саре удалось приподняться и встать на колени. Только тогда она увидела Крука. Он лежал на спине, его рубашка задралась, обнажив жирное брюшко. Изо рта врача вытекала струйка крови, а на уровне груди образовалась темная вязкая лужица. Сара наклонилась к нему. Крук был в шоке, его глаза казались стеклянными. Одна из пуль, предназначавшихся для Джейн, угодила в ее бывшего спасителя. Сара приподняла его голову и попыталась с ним заговорить, надеясь, что он не отключится. Крук терял много крови, и, судя по всему, его ранение было серьезным. Расстегнув до конца рубашку, Сара установила, что пуля прошла в верхней части левого легкого, недалеко от сердца. Из раны со свистом выходила кровавая пена — доказательство того, что пробито легкое.

Джейн лежала поблизости от Крука, прислонившись спиной к основанию колонны. Она была бледна, рот открыт от ужаса. Обшаривая свое тело обеими руками, Джейн словно хотела убедиться, что осталась невредимой, и производила впечатление помешанной, отбивающейся от невидимых рептилий.

Через несколько минут кафе уже было оцеплено отрядом полиции.

Сара очнулась в приемном отделении больницы, где работал Крук. Она была полуобнажена и находилась под наблюдением офицера полиции, который, казалось, ничуть не смущался. Медицинская сестра заканчивала перевязывать ей грудную клетку.

— Будьте осторожны, — бесстрастно объясняла она. — Перебитое ребро вроде бы не причиняет боли, однако может проткнуть легкое и даже сердце. Никаких резких движений до того, как кости срастутся.

Первые полчаса после появления полиции оказались для Сары самыми тяжелыми. Бронежилет и оружие сразу же сделали ее в глазах полицейских подозреваемой. Она должна была вытянуться на полу, руки на затылке и раздвинув ноги, несмотря на то что подобная поза заставляла ее испытывать нечеловеческие страдания. Мерзкий коротышка из числа полицейских даже поставил ей ногу на голову — вероятно, он подсмотрел этот победный жест в каком-нибудь боевике. Но у Сары не было сил призвать его к порядку — вся жизненная энергия уходила на то, чтобы дышать.

В конце концов все прояснилось. Что же касается установления личности Джейн, то волосы на голове лейтенанта полиции сразу встали дыбом, как только он понял, о ком идет речь. Дело «потерявшей память» тут же было извлечено из картотеки, где оно уже успело покрыться пылью.

Сара очень волновалась за Крука. Она видела, как его увозили на «скорой» с кислородной маской на лице и закатившимися глазами. Джейн тоже была в шоке. Ей ввели успокоительное, надеясь, что она все-таки перестанет стучать зубами. Наконец в приемной появился практикант Кристиан Шейн, помощник Крука. Его диагноз был не очень оптимистичен: