Эйрис была права: детеныши страшных хищников Лона были очаровательны. Взрослые же ящеры, те, что старше двенадцати лет – поумнее пардов и не менее послушны. Беспокоиться прирученные сиргибры начинали лишь проголодавшись, но и тогда ни за что не тронули бы ни одного из Охотников. Однако это распространялось только на Народ. Выпущенные в джунгли, они тут же превращались в стремительных и беспощадных убийц. Пара десятков сиргибров рыскала вокруг лагеря по ночам, пожирая все живое крупнее крысы. Даже хорахш, который вдвое превосходил размерами сиргибра, предпочитал не связываться со свирепой стаей. Разумеется, характер ящеров, выросших в лагере, отличался от характера диких сиргибров. Те, кстати, тоже редко нападали на Черных Охотников. Хватало ума поискать добычу менее опасную. Приручаемые же, едва вылупившись из яиц, приобретали «родителя» из Охотников, а сами яйца «обрабатывались» Натро, Диргом и двумя другими колдунами Народа.

Хорошо различая людей, причем больше по запаху, чем с помощью зрения, сиргибры, даже взрослые ящеры, не стеснялись клянчить еду не только у «матери», но и у любого знакомого человека. Зато со своим малышом Тилод мог запросто бродить по Вечному Лону, зная, что крошка-сиргибр станет защищать его от любой опасности.

Конечно, с хорахшем ему не справиться, но зато кугурра, если тот не взберется на дерево, прикончит мигом. Малыш был так же стремителен, как и взрослый и, хотя арбалетная стрела еще могла пробить его шкуру, серьезно ранить его можно было разве что из баллисты или катапульты. Правда, так же, как хорахш, сиргибр с трудом различал в дневном свете неподвижные предметы, поэтому охотился в основном по ночам.

Ящеренок снова открыл пасть, и зодчий бросил туда последний кусок мяса. Мгновение – и пасть снова распахнулась.

– Ты лопнешь,– нежно сказал ему Тилод.– Все! – и показал пустую корзину.

Ящер, переваливаясь, подбежал к нему и быстро облизал испачканную кровью ладонь. Потом свистнул и затрусил к ближнему из деревьев: облегчиться.

Тилод посмотрел вверх, прикинул положение солнца над лиственной крышей, решил, что у него есть время поразмять руки,– и взялся за меч.

Ящер вернулся и, застыв поодаль, наблюдал за человеком. Ему нравилось сверкание клинка, но хватать его он больше не пытался, знал, чем это чревато.

Мимо протопал один из взрослых сиргибров. Малыш побежал за ним, но отстал и опять вернулся к хозяину. Взрослый сиргибр принадлежал Охотнику Крату. Тилод легко различал ящеров: у каждого был свой, неповторимый рисунок пятен на голове. Зодчий запоминал их с первого взгляда.

Клинок мелькал, словно крыло медовницы. Тилод мог бы работать мечом еще быстрее, приведя себя в состояние, которое Натро называл «сдвигом равновесия». Правда, за каждую выигранную минуту приходится расплачиваться десятью, выпавшими из жизни. Но, бывает, и мгновение стоит всех оставшихся лет.

– Несмех! – молодой Охотник с откинутым на спину капюшоном подошел к зодчему.

– Эйрис прислала меня: тебя ждут в Городе!

Тилод не стал спрашивать, о каком городе шла речь. У Народа Город один.

– Натро прислал краурха! – сказал Охотник.– Прошу тебя, поторопись!

– Я буду у ворот через несколько минут! – ответил Несмех.– Мне надо переодеться!

Зодчий был взволнован. Он чувствовал: правители Народа наконец приняли решение. Пора бы уж: три недели прошло с тех пор, как Тилод и Эйрис, купив в Сарбуре парусную лодку, приплыли в Город-на-Берегу. И все это время Тилод бездействовал. Игры с молодыми сиргибрами вряд ли назовешь серьезным делом. А время шло…

Будто чувствуя нетерпение Тилода, управляющие гнали панцирного гиганта, не жалея его ног. На тропе между городом и лагерем не встречалось больших деревьев, а молодая поросль была срезана, когда краурх бежал из Города. Сейчас гигантский краб несся по склону вниз немногим медленнее парда. Стены Лона по обе стороны тропы слились в сплошную завесу переливающихся цветных полос. Весь путь занял не больше пятнадцати минут.

У Лабиринта, который теперь занимал всю возвышенность, если не считать обращенного к реке склона, Тилод спрыгнул со спины краурха, не дожидаясь, пока краб остановится.

– Натро – на Радужной площади! – крикнули ему сверху.

Тилод перемахнул через защитную полосу, пожелал теплого солнца работавшим с камнем юношам и уверенно вступил в Лабиринт. Здесь, в Вечном Лоне, ему достаточно было только пожелать – и ноги сами несли к нужному месту кратчайшей из дорог.

Радужной площадь называли из-за странного перламутрового цвета камня, который открылся при сооружении этой части лабиринта. И сам цвет стал причиной, по которой, волей отца Натро, здесь была сделана площадь: не слишком правильный круг пятидесяти шагов в поперечнике, огражденный стенами в восемь-девять локтей.

Натро был не один. Вместе с ним – Слушающий Дирг, Старший из Черных Охотников Сёум и Эйрис, еще утром уехавшая из лагеря сиргибров.

– Новости, Несмех! – сказал Натро, когда зодчий и остальные обменялись приветствиями.

– Некто спустился с гор! – монотонно проговорил Дирг.– Некто, владеющий силой, некто, рождающий Мощь! Некто, в ком Власть от Начала над Четырьмя! – глаза Слушающего вспыхнули, а голос обрел энергию.

– Дыхание его подобно смерчу, клинок его Желанья бурю порождает, и он витки Судьбы сметает Древней Тьмой, и Тьму сметает – только пустота пребудет там, где прежде был огонь! Но Власть его заключена внутри, она сама Огонь. А Путь его – во тьме, нечаян и неведом, но знак его рождения – наш!

Дирг умолк, тяжело дыша.

Тилод мало что понял, но сильно обеспокоился.

– Дирг! – сказал он.– Имей снисхождение! Мне незнаком язык твоей песни!

Колдун кивнул:

– Прости, полубрат,– сказал он.– Ты сияешь так, что я каждый раз забываю о твоей слепоте!

Только Дирг мог назвать Постигшего полубратом. Здесь не было обиды для Тилода – только горечь.

– Мы узнали,– вмешался Натро,– что некая неведомая армия спустилась с Черных Гор на северо-западе Конга! Неведомая армия с неведомым предводителем. То, что сказал Слушающий Дирг, относится именно к вождю этой армии.

– Так откуда она пришла? Кто они? – спросил зодчий.

– Из Урнгура! – ответил Натро.– Мне сообщили, что они громят Владения ваших соххоггоев…

Тилод взглянул на Эйрис и понял, что мысли у них – одинаковы.

– …и даже напали на Далаанг, правда, без успеха. Мой человек в Сарбуре сказал также, что всякий, кто услышит пришедшего с Черных Гор, становится его сторонником. И доподлинно известно, что Великий Анган повелел войскам Междуречья идти на запад. И войска эти вышли, но часть их присоединилась к вторгшимся, а другие возвратились в Сарбур с Исполняющим Волю Керанраоном. Керанраон, вероятно, попытается изгнать чужеземцев. Дирг вопросил Высших и познал, что соххоггои, заблудшие потомки древних воителей, уйдут с лица Мира. И изгонит их тот, в ком знак Лона и в ком заключена Власть, большая, чем сила всего Народа! И только Владыка Судеб знает, что из этого выйдет! Некто привел армию из Урнгура! А у Урнгура и Лона связь столь древняя, что корни ее глубже корней Закатных гор, а ветви выше их серебряных вершин! В самом же Урнгуре недавно произошло нечто, затронувшее Сокровенное!..