Кстати… Слабая надежда мягкой лапкой поскреблась в сознание. Орки тонут, потому что у них очень прочные, сиречь плотные кости. Да и мышцы наверно плотнее, чем у остальных, что дает нам силу не сопоставимую. Сам удивлялся, какие грузы мне удавалось поднимать, и это я еще слабаком считаюсь. Но я-то… Но я-то — полукровка! Как все говорят — «щуплый»? «Кости тонкие»? А может?…

Блин, надо проверять, сам я тоже на дно кирпичом, или все ж смогу удержаться?

Итак, задача номер два — проверить теорию о том, что я смогу плавать. Все же умея плавать, в море идти куда как спокойнее.

А это — задача номер три: попасть на корабль.

Я вздохнул. Да уж. Я пока знаю только две категории плавсостава — походники и торговцы. Идти, тыкать железом в себе подобных? Ну уж нет, я — пацифист. А еще не люблю, когда мной командуют! Значит что? Значит — здравствуй-здравствуй торговый флот, жди в ближайшем будущем нового морячка!

Я вспомнил грузовые когги. А что? На вид вполне себе мореходные лоханки: шире драккаров, высокие борта. Опять же — товары возить при высоких рисках утонуть не будет ни один здравомыслящий торгаш. Это ж какую наценку тогда надо делать, чтоб перекрыть риск потери большей части закупленного товара! Я улыбнулся — да и торговаться я оказывается могу не хуже местных, считаю быстро… Короче — буду торговцем.

Так, прикину-ка направление действий по попаданию в торговцы. Мне надо в Борг, а не торчать здесь на пастбище! Так что Фритьеф — обломись. Завтра я уезжаю с тобой! Надо будет напомнить Хруту, что он хотел меня к закупкам приставить. Помощником. Пускай и помощником, лишь бы поближе к торговым лавкам Борга…

Другая мысль пришла на ум как отрезвляющая оплеуха — ну вот доберешься ты до Борга, придешь в лавку и что? Дяденьки, возьмите меня на корабль?… Бред! С какого перепугу? «Дяденьки» посмеются как над юродивым, да прогонят. Не-е-ет, надо входить к ним равным партнером, опять же — на что я могу рассчитывать, нанимаясь кем-то типа юнги? Что меня отвезут туда, куда попрошу? Беззвучно рассмеялся — аж самому смешно! А что нужно, чтоб торговец взял тебя к себе равным партнером?

Ответ был очевиден — деньги. Которых у меня нет. Точка.

Блин, я заворочался. И что делать? Где взять деньги?

Но тут похоже запал моей проектной деятельности иссяк, веки стали тяжелеть, мысли путаться. Решив, что больше ничего сегодня не придумаю, я позволил Морфею унести себя в его царство.

* * *

На утро я легко попрощался с Фритьефом и Лейвом.

— Там я тебе оставил одежду, — гигант кивнул в сторону землянки, — на первое время. До снега все равно еще раз надо будет к Гунару ехать, тогда и зимнюю привезу.

— Кстати, Фритьеф, — я тормознул уже отъезжавшего ветерана, — передай Хруту, что я бы сопроводил его в Борг, если соберется.

— Зачем тебе?

— Ты просто, передай.

Фритьеф пожал плечами, что-то угукнул себе под нос, и небольшой караван, где теперь вместо меня на замыкающей лошади ехал сынишка Хрута тронулся в путь. Итун шел пешком сзади.

Против моих ожиданий средняя лошадь снова оказалась загружена — с пастбища увозили сыр и масло, которые как оказалось прямо здесь же делал Фроди из молока коз и овец.

— И что мне делать? — выжидательно повернулся я к Фроди, когда они скрылись за ближайшим холмом.

— А что хочешь!

Ни фига себе! Я удивленно уставился на легкомысленно пожимающего плечами пастуха. Наконец он снизошел до пояснений.

— Сейчас работы почитай никакой. Хотя… — взглянул внимательно, — Доить умеешь?

— Чего? — я даже не понял, что меня спрашивают.

— Понятно, — вздохнул Фроди, — тогда действительно никакой.

— Но ты же говорил Фритьефу…

— Да мало ли что я ему говорил, — отмахнулся пастух, — я Итуна не хотел отпускать.

— Раба?

— Итуна, — с нажимом уточнил Фроди, — он, как бы тебе странно не показалось, тоже орк. Живой, думающий. Это для вас раб — вещь, а для меня, здесь, Итун прежде всего напарник, который если что спину будет прикрывать!

— Но ведь… — я замялся, вспоминая то, что мне рассказывали, — рабу же не положено оружие! Если раб возьмет в руки оружие, даже защищая хозяина — его потом убьют!

— Да, да, да, — закивал гривой старый пастух, — и даже если на его хозяина нападают, раб должен стоять в сторонке, дескать это разборки вольных, а кто победит, тот и будет новым… или старым хозяином… Все так. Только парень, — он взглянул мне в глаза, — те же волки или медведь не особо разбирают: раб ты, свободный, или вообще — высокородный. Схавают и раба и ярла.

Он хотел было пойти, сделал шаг, повернулся:

— И не слушай никого, парень — так боги распорядились, так на небе решили… Я думаю, все это чушь, отговорки и способ успокоить совесть.

Охренеть! Старый, ты часом не коммунист? Может «Капитал» между делом пишешь?

— Так что мне делать то?

— Не знаю. Вещи разбери, место себе обустрой. Я бы на твоем месте по округе прошелся — если какую овцу искать придется. А так… Несколько дней ты мне точно не понадобишься.

Блин, лафа, а не работа! С этими мыслями спустился назад в землянку. Наверно про эти вещи пастух говорил? В ногах, на том месте, где я спал лежал небольшой мешок. Что тут у нас?

Три рубахи, пара туник — тоже что-то типа рубахи, только сукно потолще, да рукава пошире, можно сверху на обычную рубаху надевать. Запасные штаны, запасные обмотки, три пары шерстяных носков — это хорошо. Ого!

На колени мне выпал завернутый в рубаху мой сакс.

О как! Либо кто-то заботливый: вот парень, твоя собственность, смотри, никто не покусился. Либо: выкиньте это, чтоб даже духом этого Асгейра здесь не пахло!

Уселся в задумчивости, вертя в руках ножны, так меня и застал Фроди, спустившийся зачем-то в наше жилье.

— Ого! — он заметил в руках ножны, — покажешь?

Я протянул ему сакс. Пастух взял, повертел в руках, любовно провел пальцами по бронзовой окантовке ножен, потрогал колечки подвеса.

— А что не носишь? — полюбопытствовал он, взялся за рукоять, — Можно?

Я кивнул.

— А-а-а… Понятно, — разочарованно выдохнул Фроди, вытащив обломок. Вытряхнул остальное, покрутил, посмотрел на просвет, цокая языком, — да-а-а… Тонкая работа. Мозаичная сталь! Это сколько слоев?

Попытался посчитать отчиркивая ногтем, затем вернул мне.

— Починить не пробовал?

— Пробовал. — пожал плечами я. — Сначала Акке просил, но тот даже и смотреть не стал, я, говорит не оружейник, только испорчу.

Пастух кивнул, соглашаясь.

— Потом в Борге показал одному кузнецу. Тот, кстати, взялся заварить, говорит «ничего сложного, ща я место слома разогрею, бурой посыплю, и прокую. Потом отшлифуем и будет как новый!»