– Ну так что насчет оплаты? – нарушил я повисшую тишину.

Таваома едва заметно вздрогнула, но справилась с собой и, глубоко вздохнув, спросила:

– Ваша цена?

– Золота у меня и так хватит не на одно столетие, – предупредил я ее. – Это вы думайте, чем меня заинтересовать.

– Полагаю, раз вы увлекаетесь охотой за древними артефактами, то и оплату сведений примите одним из них?

– Прежде чем соглашаться, я должен посмотреть, что вы предлагаете.

– Я предусмотрела это. – Эльфийка порылась в своем плаще, висящем на подлокотнике ее кресла, и достала небольшую коробочку.

Встав и взяв из руки (есть контакт!) протянутую мне коробку, я вернулся на место. Открыв ее, я уставился на плотный клубок проволоки, размером с яйцо, надетый на короткий толстый штырь, заканчивающийся с двух сторон ромбическими кристаллами.

– И что это такое?

– Понятия не имею, знакомый мастер-артефактор, осматривавший эту штуку еще до моего изгнания, не смог определить назначение. Но он сказал, что если за тридцать с лишним тысяч лет она не разрушилась от старости или не оказалась уничтожена по другим причинам, то, очевидно, что это создание Древних, а может, и кого до них.

Повертев в руках артефакт, я определил некоторое сходство с имеющейся у меня сферой – там тоже использована такая проволока из странного металла, пусть всю сферу можно просмотреть насквозь, в отличие от этого мотка. Пожалуй, такая оплата мне подойдет – больно интересно разобраться в таких находках. Моя исследовательская натура начинает выть во весь голос при одном намеке на изделия тех, кто (возможно) ответствен за творящиеся на этой планете странности. Перечислять их слишком долго, самая главная из них – само существование подобного мира.

– Мне подходит предложенная плата. – Тем более, если старикашка-некромант так уцепился за возможность завладеть сферой, что нанял убийцу, то и этот моток может оказаться не менее ценным.

– В таком случае, я слушаю. – Ушастая начала понемногу оправляться и уже смотрела почти без опаски.

– Каратель. Оружия, кроме кинжала, не имеет. В бою продемонстрировала отличное владение магией жизни, создав почти без перерыва Дождь поющей листвы и Ковер клинков жизни. Также владеет магией духа, – начал я описание возможностей бывших попутчиков.

– Магия духа? – встрепенулась отступница. – Основание для подобного вывода?

– На время ночевки призвала сильного стража, который при полной невидимости и отсутствии тела атаковал не только физически, но и магией.

– Как интересно и неожиданно, – пробормотала эльфийка себе под нос, задумчиво прикусывая нижнюю губу. – Продолжайте.

– Страж – мастер оружия, всегда носит с собой меч и лук. Из магии продемонстрировал только Бич воздуха, но контроль и точность ударов впечатляют. Вполне возможно, он стихийник. Весьма хладнокровен и опытен, вперед не суется, страхуя напарницу. Буквально увешан защитными артефактами, как и каратель. Вот, собственно, и все, что я могу о них сообщить.

– Немного, но и это лучше, чем ничего, – отстраненно кивнула отступница. – Договор выполнен, поэтому я покину ваше общество.

Она встала с кресла и, накинув плащ на плечи, пошла к двери, не обращая на меня внимания. Лишь у порога остановилась, бросив взгляд через плечо.

– Очень надеюсь, что мы встречаемся в последний раз. – Холода в голосе и взгляде хватило бы на средних размеров океан.

Никак не отреагировав на такие слова, я лишь вяло помахал рукой, будто прогоняя ее. Толстая корка льда взорвалась изнутри вспыхнувшей яростью, громко хлопнула дверь, и в зале остался я один. Что-то не нравится мне эта ушастая. Сильно не нравится. Надо бы позаботиться, чтобы это существо больше не имело возможности мне досаждать. Тем более метку я на отступницу поставил при прикосновении, и теперь отследить ее местонахождение не составит труда. Думаю, сейчас эльфийка будет отсиживаться у себя до решающей схватки с охотниками за прекрасной головой, поскольку передвигаться по городу слишком рискованно – от зачарованной стрелы в спину не спасет и десяток телохранителей. А я тем временем займусь своими делами.

По большой со вкусом обставленной комнате в бешенстве металась из угла в угол ослепительно красивая эльфийка. Ранее аккуратно уложенная прическа распалась, и теперь грива изумрудных волос волной развевалась вслед за своей хозяйкой, а изысканное платье (последний писк столичной моды) помялось и немного сползло с плеч, обнажая краешек высокой груди. Руки разъяренной красавицы судорожно сжимались и разжимались, как будто вонзаясь в чью-то шею, а изо рта вылетало шипение, лишь отдельные звуки которого складывались в слова.

– …уничтожу… собственными руками разорву гаденыша… меня… меня, как какую-то служанку… он за это поплатится!

За еще более прекрасной в праведном гневе эльфийкой влюбленным взглядом наблюдал молодой полуэльф, забившийся в угол, чтобы не попасть под руку.

– За всю мою жизнь никто так не унижал меня! Слышишь, Лис, сегодня же пошли за ним убийц! Я хочу получить его голову!

– Но сначала нам следует разобраться с карателем и ее компанией, – робко возразил последний, виновато опуская голову. – К тому же если он отобьется, то может пополнить ряды ваших врагов, напав вместе с посланниками Совета.

Еще мгновение назад кипевшая яростью эльфийка вдруг побледнела, остановилась и обхватила руками свои плечи, будто пытаясь согреться, хотя в комнате было довольно тепло. Ее тело начало мелко, едва заметно вздрагивать, а кожа покрылась мурашками.

– Еще никогда я так не пугалась, – донесся до полуэльфа тихий голос. – Ты ведь знаешь, что иногда я могу чувствовать эмоции того, с кем говорю. Вся моя ярость, вся моя ненависть и злость на тех, благодаря кому я потеряла все и оказалась здесь, ничто по сравнению с тем, что я всего на мгновение ощутила от него. – Ухоженные ногти с силой впились в тело, оставляя следы на нежной коже. – Дыхание младенца против ревущего урагана, вырывающего с корнем вековые деревья и дробящего нерушимый камень! Все мои чувства оказались лишь жалкой пустышкой, по сравнению с яростью и ненавистью, переполнявшей всего мгновение этого эльфа. От одной мысли, что мне придется испытать нечто подобное вновь, мое тело пробирает дрожь и ноги слабеют. Как перворожденный может вместить в себя столь всепоглощающую, всеобъемлющую, больше подходящую богам ненависть, разрывающую душу и сердце на части? Как он может жить, с легкостью усмиряя такое?!

Выскользнувший из угла полуэльф приблизился к своей госпоже и осторожно обнял дрожащую эльфийку, крепко прижав к груди.

– Тогда оставим его в покое – он ничего не имеет против вас, моя госпожа, так не стоит дразнить судьбу. Пусть идет, куда хочет, и вы больше не вспомните о нем, забыв как страшный сон. И все будет хорошо. – Шепот Лиса тихо шуршал, успокаивая и расслабляя, а тепло горячих рук изгоняло холод страха, согревая.

Поудобнее устроившись в таких нежных, но крепких объятиях, Таваома согласно кивнула.