В романах Вульгаты появились и братья-рыцари Балин Свирепый и Балан, Рыцарь с Двумя Мечами – олицетворение популярной в средневековой литературе темы родового проклятия. Балин, один из храбрейших рыцарей Артура, из мести убил Владычицу озера и был за это изгнан из Камелота. Случайно попав в замок Грааля, он нанес его королю Пеллесу Плачевный удар, из-за которого король заболел неизлечимой болезнью, а его страна опустела. После этого Балин бежал в лес и встретил там Балана, охранявшего некий замок. В доспехах братья не узнали друг друга и нанесли один другому смертельные раны. Подоспевшему Мерлину осталось только похоронить их в одной могиле. Имена братьев напоминают как солнечного бога Бели, так и ирландского Балора, короля демонов-фоморов, и, возможно, происходят от индоевропейского корня wal – (смерть). Однако сами они кажутся выдумкой авторов Вульгаты, которые ввели в артуриану библейские аллюзии, придав удару Балина роль первородного греха, искупить который должен бегрешный Галахад – аналог Христа.

Некоторые персонажи кельтских преданий превратились в соратников и современников Артура по ошибке. Это случилось при переводе романов Кретьена де Труа на валлийский в XIII веке, когда требовалось перенести действие в Британию и подобрать персонажам местных «двойников». Именно тогда искатель Грааля Персеваль, чье имя означает по-французски «рази долину» (почему, будет сказано дальше), был назван Передуром – правителем северного королевства Эвраук, погибшим в битве с англами в 580 году. Тогда же герой романа «Ивейн, или Рыцарь со львом» получил имя Оуэна ап Уриена – известного короля Регеда, жившего в конце VI века. В повести «Видение Ронабви» описано, как «вороны» Оуэна повздорили с воинами Артура, пока оба правителя играли в гвидвилл – старинную игру, напоминавшую шахматы. Обычно «воронами» считают дружинников Оуэна, но не исключено, что он повелевал настоящими воронами как сын богини Модрон-Морганы, в свиту которой входили эти вещие птицы. Почему он оказался связан с Артуром, не вполне ясно, но уже Гальфрид упоминает Оуэна (Hiwenus) как участника войны в Галлии и наследника вымышленного шотландского короля Ангуселя. У Кретьена Ивейн назван королем Горра, который часто отождествлялся с Регедом, и носит прозвище «Незаконнорожденный», как и его исторический прототип. В Вульгате он погибает от рук Гавейна, с которым вступил в поединок, не узнав его – довольно частая ошибка героев рыцарских романов.

В романе Кретьена Ивейн добивается успеха в поединке с Черным рыцарем, в котором потерпел неудачу другой рыцарь – Калогренан. В последующих романах этот герой упоминается нередко, но играет незначительную роль: Мэлори по ошибке даже приписывает ему двойную гибель от рук Ланселота и Лионеля. По мнению Р. Ш. Лумиса, Калогренан – это тот же Кай, а его имя происходит от Cai lo Grenant (Кай Сварливый). Валлийский роман «Оуэн» заменяет его Киноном ап Гвиддно – северным героем, одним из участников битвы при Катрайте, упомянутым в поэме «Гододдин». Здесь мы снова видим произвольную замену имени по принципу фонетического созвучия, притом довольно сомнительного.

Еще один герой Кретьена – Эрек, сын Лака, – нашел своего «двойника» в лице знакомого нам короля Думнонии Герайнта ап Эрбина. На самом деле имя Эрек (Guerec) является чисто бретонским и принадлежит, как уже говорилось, местному герою, правителю и эпониму Ванна (Бро-Варох). Его отец Лак назван королем Карнанта – соседнего с Ванном города Нант. По мнению Р. Бромвич, возлюбленная Эрека Энида (Энид валлийской повести) – олицетворение области Ванна, древней Венетии, «брак» которой с королем восходит к языческим кельтским обычаям[106]. В позднейшей артуриане чересчур идеальный Эрек почти исчезает: у Мэлори мельком упоминается о его гибели вместе с сэром Паломидом, в чем Эктор обвиняет Гавейна – это становится одной из причин вражды между кланами Гавейна и Ланселота.

Уникально приобщение к артуровской легенде одного из героев французских эпических песен (chansons de geste) – Ожье или Огера Датчанина. Согласно роману XIII века, этого паладина Карла Великого однажды выбросило бурей на пустынный берег, где фея Моргана околдовала его и целых двести лет держала в сексуальном рабстве. Когда он вернул себе память и возвратился во Францию, там правил уже Гуго Капет, но храбрые рыцари по-прежнему были в чести. Однако Ожье геройствовал недолго – чародейка снова унесла его на Авалон, где он и пребывает вместе с Артуром. С легкой руки Ханса Кристиана Андерсена Ожье под именем Хольгера превратился в датского национального героя, хотя его прозвище Denemarche – скорее всего искаженное de la Marche – «из Марша», области по соседству с Бретанью. Но легенда живуча – американский писатель Пол Андерсон сделал Ожье главным героем артуровского фэнтези «Три сердца и три льва».

По мере умножения числа рыцарей Круглого Стола в их число вошли и прежние враги Артура – например, короли Уриенс Горрский и Лот Лотианский. Прототипом первого, как уже говорилось, был король Регеда Уриен, а со вторым дело обстоит сложнее. По всей видимости, он получил имя от области, которой правил, хотя она в то время называлась не Лотианом, а Гододдином. Валлийский вариант его имени, Ллеу, явно заимствован у древнего бога Ллеу Ллау Гифеса, героя «Мабиногион»: не исключен вариант и другого бога – Ллуда, мифического предка королей Острова Британии. Легендарны и все родственные связи Лота – с Моргаузой, Гавейном, Мордредом. Гальфрид называет его «правителем Лейла (Карлайла. – В. Э. ), отличнейшим воином, зрелым годами и наделенным выдающимся благоразумием»[107], а также пишет, что Артур отдал под его управление завоеванную Норвегию. Он также сообщает, что север Британии король разделил между братьями Лотом, Урианом и Ангуселем, которым валлийский перевод «Истории королей Британии» дает имена Ллеу, Уриен и Араун, называя их всех сыновьями Кинварха Регедского, хотя Ллеу-Лот никак не мог принадлежать к династии Регеда, а Араун вообще попал сюда по ошибке, будучи на самом деле королем подземного царства из того же «Мабиногион».

Рыцарские романы называют Лота королем далеких Оркад или Оркнейских островов – возможно, путая его с викингом Льотом, правившим этими островами в конце X века. Вульгата наделяет его жестоким и мстительным характером, что отразилось и в «Житии святого Кентигерна», герой которого был внебрачным сыном дочери Лота Танеу и уже знакомого нам принца Оуэна Регедского. Узнав о беременности принцессы, Лот велел сбросить ее со скалы, но небесные силы спасли ее и перенесли на остров Мей, где она родила будущего святого. То же житие называет Лота язычником, что дало некоторым историкам и романистам основание считать короля предводителем пиктов, захвативших Гододдин. Валлийские генеалогии делают его сыном Кателла или Катлеу и внуком Декиона – возможно, римского офицера-декуриона. В свою очередь, сыном Лота назван Сергван – искаженное «сэр Гавейн». Смерть Лота изображается по-разному: там, где он представлен союзником Артура, он погибает в войне с Мордредом, а там, где враждует с королем, его убивает Пелинор в Димолоонской битве.

Среди врагов Артура в романах числятся не только люди, но и сверхъестественные существа – ведьмы, драконы и особенно великаны. Обилие великанов в британском фольклоре требует объяснения. Известно, что многие народы в старину представляли иноплеменников гигантами или, напротив, карликами, чаще всего наделенными колдовскими свойствами. В Древней Руси, например, великанами считались «обры» (авары) и «волоты» (вероятно, кельты-вольки, жившие в первых веках до нашей эры на Дунае). В Британии к карликам причисляли пиктов, которые были ненамного ниже среднего роста, а к великанам, возможно, ирландцев. Некоторые «огры» (это слово происходит от валлийского gawr – «великан») носят явно ирландские имена. Конечно, большая часть гигантов имеет мифологические корни – к ним относятся упомянутые в «Килухе и Олвен» великаны Исбаддаден, Диллус и Гурнах, убитые Артуром.