При виде ошейника мое сердце пропустило удар, руки похолодели, а глаза сами собой впились в громогласно заревевшую Тварь, мгновенно отметив и помятые хитиновые пластины на правом боку, и влажные потеки на шее, и обрубленный примерно на середине хвост, лишившийся все своих смертоносных шипов, и даже обломанные когти на правой передней лапе. Но даже так он выглядел массивным, безжалостным и непримиримым. Огромный, чудовищно сильный зверь, который на мгновение остановился и принялся напряженно оглядываться в поисках возможной добычи.

От рева кахгара передние трибуны словно окаменели, с благоговейным ужасом рассматривая легендарное чудовище, о котором, наверное, большинство слышало только в сказках. До меня донеслись отчетливые волны страха, поразившего горожан, как заразная болезнь, ощущение холодного липкого пота, выступившего на висках, я почти услышала грохот их бешено заколотившихся сердец и сдавленные возгласы, свидетельствующие о том, что никто из них не ожидал встретить на Арене старшую Тварь.

Однако длилась эта реакция недолго – когда за выскочившим на Арену зверем протянулась длинная железная цепь, намертво прикованная к ошейнику… когда приметивший застывших на ристалище людей кахгар без раздумий кинулся в их сторону, но на середине пути был остановлен резко натянувшимся поводком, вынудившим его осесть и едва не опрокинуться навзничь… когда стало ясно, что смертоносная Тварь сильно ограничена в перемещениях и теперь вполовину не так опасна, как раньше… трибуны слаженно выдохнули и разразились такими восторженными криками, что я на какое-то время оглохла от их эмоций.

Безумная радость… неимоверное облегчение при виде плененной нежити… счастливое осознание того, что «справедливость» вскоре восторжествует, а опытные воины непременно отправят исчадье Подземелий обратно в Тень… там было столько всего, что я, не ожидав столь резкого перехода, самым элементарным образом растерялась. Меня словно обухом по голове ударило, и усилившаяся за последний год эмпатия, столько раз выручавшая меня раньше, теперь сыграла жестокую шутку, ненадолго вырвав меня из реальности, заставив отшатнуться и крепко зажмуриться, чтобы не видеть восторженных лиц вокруг, горящих азартом глаз, распахнутых ртов… и не ощущать неуместного человеческого восторга, возникшего от одной только мысли, что сейчас на их глазах произойдет тщательно продуманное убийство.

Наверное, только поэтому я не отреагировала сразу и не потребовала от повелителя прекратить этот фарс. И поэтому же на какое-то время просто забыла о том, что он, собственно, находится рядом и вполне мог бы остановить представление, не доводя его до кульминации. Я действительно замешкалась, позволив этому отвратительному зрелищу продолжиться, а очнулась лишь тогда, когда услышала рев обозленного зверя и поняла, что теперь к его ярости примешивалось и отчаяние.

Я знаю, далеко не все создания Тени способны испытывать привычные нам эмоции. В большинстве своем они тупы, жадны и не чувствуют ничего, кроме бесконечного голода. Но я видела и другое. У меня, почитай, вся Степь населена бывшими Тварями, которые решились пойти под мою руку. И ЭТИ создания уже давно перестали быть нежитью – они умели думать, чувствовать, переживать… они ПОНИМАЛИ нас! Добровольно отказались от старых привычек и уже более полугода изучали новый мир, старательно ища в нем свое место.

Да, это я позволила им остаться и изменила правила Игры. Я сделала так, чтобы неуемная жажда перестала, наконец, тревожить их разумы. У меня получилось их понять, услышать, примирить с новым существованием… точно так же, как у них получилось меня принять, подчиниться и начать обживаться на подаренных землях.

И это было хорошо… честно, если хотите. Тех, кто не захотел меняться, я отпустила в Тень, не рискнув отяготить свою совесть убийством сотен тысяч потенциальных НЕ врагов. Зато те, кто решил рискнуть и остался на Во-Алларе, стали для меня опорой, верными помощниками и защитниками, которых я никогда не предам.

Поэтому, увидев кахгара здесь, я непроизвольно потянулась к нему, ища в его замутненном яростью разуме что-то знакомое. А когда поняла, что именно ЭТОТ зверь уже давно перешагнул через Тень и вскоре будет хладнокровно прирезан, меня самым натуральным образом переклинило.

– Вега, мне нужен твой амулет, – безжизненным голосом обронила я, медленно поднявшись с кресла и уже чувствуя, как бушует внутри Тень. Никогда не умела ее призывать быстро, но тут получилось само собой. Защитная реакция, похоже – без ее помощи меня могло разорвать на части чужим восторгом и жадным предвкушением бойни. А так – лишь мазнуло по поверхности разума, после чего пугливо отступило и спряталось где-то на периферии сознания.

– Миледи? – услышав мой голос, ошарашенно отозвался откуда-то сбоку Дракон и чуть не отшатнулся, когда я так же медленно повернула голову и воткнула в него неподвижный взгляд. – Ч-что с вами?..

– Отдай, – потребовала я в оглушительной тишине, требовательно протянув руку. И Вега не рискнул перечить – он сорвал с себя подарок илэ Мариоло, торопливо кинув в мою сторону, и, словно боясь, что его накажут за промедление, поспешил выкрикнуть:

– Вот, возьмите!

Поймав поспешно сорванную висюльку и до хруста сжав ее пальцами, я все еще замедленно отвернулась и так же тихо позвала:

– Уголек… мне понадобится ваша помощь.

Мой голос в этот момент стал едва слышным и при этом долгим, тягучим, вибрирующим. Он заставил вздрогнуть не только стоящих возле стен стражей, но с легкостью прошел сквозь них. Мимо опутанных умопомрачительно сложным заклятием каменных стен. Мимо сидящих снаружи людей и нелюдей. Мимо построившихся в клин претендентов, угрожающе оскалившегося кахгара… куда-то вдаль. Вглубь. Глубоко под землю. И дошел, наверное, до самого Подземелья, потревожив не только его, но и мирно дремлющую Тень, в которой тут же встрепенулись и настороженно прислушались те, кому этот зов и был предназначен.

В ту же секунду по ложе словно ветерок пронесся, обдав свежим морозцем стены, стулья, стремительно вытягивающиеся лица собравшихся. Правда, на них я внимания как раз не обратила – сейчас во мне просыпалась холодная ярость Ишты. И на этом фоне ни чужое изумление, ни возникший мгновением позже подленький страх, ни искреннее недоумение владыки, внезапно обнаружившего, что подлокотники его кресла покрылись густым слоем инея, меня уже не трогали. Собственно, меня вообще ничего больше не трогало, кроме неохотно ворочающейся в душе злости и медленно вскипающего бешенства, которое в моем нынешнем состоянии могло стоить Элойдэ-шаэрэ очень дорого.

Даже послушно явившиеся на зов две шестиногие Тени не вызвали у меня ни малейшего трепета. Они должны были явиться – и они явились, поразив присутствующих пылающими на лбах клеймами в виде шестилистников.

Властно положив руки на загривки охотников, один из которых тут же поднял голову, а второй предупреждающе зарычал, я вздохнула.

– Отнесите меня на Арену.

– Миледи, не надо! – сорвался с места господин Иггер, но был остановлен угрожающим рычанием и моим спокойным взглядом. – Вам нельзя через Тень!