— Отчего же, здесь есть и положительный момент. Взгляни на это с точки зрения этих нацистских вождей. Представь себе, каково им будет лежать на еврейском кладбище, да ещё и отпетыми раввином.

— Это не меняет дела, — сказал Джордж. — Джо прав. Это дурной вкус.

— Ребята, я считал вас завзятыми атеистами, — заметил Хагбард. — А атеисты знают, что мёртвым наплевать, где их похоронят. Что случилось? Вы стали верующими?

— Чтобы стать верующим, трудно придумать что-то более подходящее, чем твоё общество, — сказал Джо.

— Нацисты, которых как евреев хоронят евреи… Это самая забавная история, которую я когда-либо слышал, — высказался с водительского сиденья Гарри Койн.

— Иди трахни дохлого козла, Койн! — крикнул Джордж.

— С удовольствием, — согласился Койн. — Покажи мне его.

— Ты неисправим, Хагбард, — заявил Джо. — Ты действительно неисправим. И окружил себя людьми, которые не способны тебе помочь.

— Мне не нужна помощь, — сказал Хагбард. — У меня у самого энергии полно, в этом никто со мной не сравнится. Разве что Мэвис.

— Хагбард, — спросил Джордж, — ночью я и вправду это видел или нет? Мэвис действительно богиня? А Стелла, мисс Мао и Мэвис — одна и та же женщина? Или у меня все-таки были галлюцинации?

— Сейчас начнутся парадоксы, — тяжело вздохнул Джо. — Он будет говорить целый час, а когда закончит, мы ещё больше запутаемся.

Хагбард, сидевший на огромном откидном сиденье, резко повернулся вперёд и теперь смотрел на дорогу через плечо Гарри Койна.

— Я с радостью расскажу тебе об этом позже, Джордж. Рассказал бы и сейчас, если бы не этот тон Малика. Возможно, он больше не собирается в меня стрелять, но зуб на меня ещё держит. — Даже не сомневайся, — подтвердил Джо.

— Ты по-прежнему собираешься жениться на Мэвис?

— Что? — Хагбард резко развернулся и уставился на Джорджа с видом крайнего изумления.

— Ты сказал, что мисс Портинари обвенчает вас с Мэвис на борту «Лейфа Эриксона». Разве нет?

— Да, — сказал Хагбард. — Сегодня вечером мисс Портинари нас поженит. Прости, но я познакомился с ней раньше.

— Значит, Мэвис — не Эрида? — настаивал Джордж. — А просто одна из жриц Эриды?

Хагбард отмахнулся от его вопроса.

— Позже, Джордж. Она все объяснит тебе сама.

— Она объясняет лучше, чем Хагбард, — цинично прокомментировал Джо.

— Ладно, — сказал Хагбард. — Вернёмся к Гитлеру и компании. Вы должны понять: они будут знать о том, что их тела хоронят на еврейском кладбище. В них по-прежнему теплится сознание, хотя они не похожи на тех, кого мы обычно называем живыми. Энергия присущего им сознания осталась нетронутой, хотя их тела безжизненны. Они приехали на ингольштадтский фестиваль в надежде, что их молодые лидеры подарят им бессмертие. И они действительно обрели бессмертие, но не очень-то приятное. Энергия их сознания захвачена Злом. Их личности все ещё продолжают существовать, но стали беспомощными частицами Пожирателя Душ, самого отвратительного существа во Вселенной — единственной твари, способной превращать дух в падаль. Йог Сотот востребовал своё.

— Йог Сотот! — воскликнул Джо. — Я кое-что о нем знаю. Невидимое существо, которое было пленником пятиугольного строения в Атлантиде. Первые иллюминаты взорвали эту конструкцию и выпустили его на свободу.

— Как сказать, — сказал Хагбард, — ты, видно, смотрел учебный фильм Эридианского Фронта Освобождения об Атлантиде и Мрачноликом Груаде? Понимаешь, этот фильм не во всем точен. К примеру, там идёт речь о том, что Йог Сотот убивает людей тысячами. В действительности же сам он может убивать лишь при очень специфических условиях. А большую часть времени убийства для него должны совершать другие. Так и возникли человеческие жертвоприношения. Ради того, чтобы атланты убивали для него людей, он манипулировал ими, подстраивая разные события, пока не появился Груад Серолицый, первый моральный садомазохист, с его представлениями о добре и зле. Груад утверждал, что человек страдает потому, что порочен, мелок и беспомощен. Ещё он заявлял, что во Вселенной есть могущественные силы, по сравнению с которыми мы пигмеи, и эти силы нужно ублажать. Груад научил человечество смотреть на невежество, страсть, боль и смерть как на пороки — и сражаться с ними.

— Вообще-то… невежество — порок, — согласился Джо.

— Но не в том случае, когда его можно признать и принять, — сказал Хагбард. — Чтобы есть, ты должен быть голоден. Чтобы учиться, ты должен сначала быть невежественным. Это значит, что невежество — один из аспектов познания. Точно так же как боль — один из аспектов здоровья. Страсть — один из аспектов ума. Смерть — один из аспектов жизни. После того как Груаду удалось внушить своим последователям в Атлантиде, что эти аспекты порочны, ему не составило труда научить их совершать человеческие жертвоприношения, преследовать инакомыслящих и воевать. Эти идеи и стремление проповедовать их внушил Груаду именно Йог Сотот, а сам Груад об этом не догадывался.

— Итак, Йог Сотот — это змей в Эдемском саду, — произнёс Джо.

— Можно сказать и так, — согласился Хагбард. — Но ты ведь понимаешь, что миф об Эдеме придумали и распространили иллюминаты.

— А кто же тогда придумал миф о Груаде из Атлантиды? — язвительно поинтересовался Джо.

— А вот это не миф, а чистая правда, — торжественно возвестил Хагбард.

— Это самая большая ахинея, которую я когда-либо слышал, — заявил Джо. — Ты заявляешь, что таких понятий, как добро и зло, не существует, что они были выдуманы и внушены людям намеренно, чтобы психологически их уничтожить. Но для обоснования такого заявления тебе все равно придётся постулировать, что человек до появления Груада исповедовал добро, а с появлением Груада склонился ко злу. И ещё тебе придётся сделать из Йога Сотота точную копию Сатаны. Придумав свою претенциозную научно-фантастическую историю, ты ни на йоту не усовершенствовал иудео-христианский миф.

Хагбард разразился смехом и хлопнул Джо по колену. — Прекрасно! — Затем он поднял руку ладонью вперёд и сделал характерный жест пальцами. — Что я показываю? — спросил Хагбард.

— Похоже на «знак мира», только пальцы сложены вместе, — ответил Джордж в замешательстве.

— Вот что бывает с невежественными баптистами, — засмеялся Джо. — Как сын Истинной Церкви, я скажу тебе, Джордж, что это жест католического благословения.

— Неужели? — удивился Хагбард. — Взгляни-ка на тень, которую моя рука отбрасывает на книгу. — Он поднёс к ладони книгу, и они увидели голову рогатого Дьявола. — Солнце, источник света и энергии, символ спасения; моя рука в священном молитвенном жесте. Сложи оба этих символа вместе — и получишь Сатану.

— И что это, черт побери, значит? — требовательно спросил Джо. — Зло — лишь тень, мнимое явление? Вся эта обычная мистическая ахинея? Расскажи это тем, кто пережил Освенцим.