Он делает попытку освободиться, но я еще крепче стягиваю прочную ткань кителя.

– Крови не хочу, – хрипит Макс, – отпусти, задушишь.

Разжимаю кулак. Разин валится на свежевыкрашенные и еще пахнущие краской доски.

– Гуманист хренов. Крови он не хочет, – зло говорю, разминая затекшую кисть. – Под «вышак» попасть боишься! Так вот, предупреждаю, если хоть один волос с кого из наших упадет, до суда не доживешь – удавлю прямо здесь, собственными руками.

Разин испуганно кивает. Конечно же, в стенах отделения я никого давить не собирался, но, видя перед собой не на шутку обделавшегося мерзавца, до этого с наглой рожей распушавшего хвост, остаюсь удовлетворенным. С лязгом, захлопнув решетку, выскакиваю в дежурку. Альберт, развалившись в кресле и сложив руки на животе, сладко позевывает.

– Ты чего в камере расшумелся, – лениво растягивая слова, спрашивает он.

– Просыпайся! Машину давай, быстро!

Поляков невозмутимо почесывается.

– Ты же знаешь, бензина нет.

– Черт!! – громко ругаюсь я.

– А я при чем, – разводит руки дежурный, – лимит двадцать литров…

Не слушая его, спешу в кабинет. «Надо что-то срочно предпринимать. Что? Который час? Половина второго. Проще и бестолковее всего – доложить своему руководству. Так, мол, и так, возникли непредвиденные обстоятельства во время рейда, нужна срочная помощь и так далее, в том же духе. Михалыч, конечно, отреагирует. По крайней мере, в том, что личный состав будет поднят по тревоге, можно не сомневаться. Но это – драгоценное время и много, много шума… Стоп! А если все именно на это и рассчитано. Доверяю ли я Разину в полной мере? Конечно, нет. Что, если все сказанное им обычный блеф, рассчитанный на аврал в милицейском стане, тем более, ночью. Множество задействованного народа, суета…, и преступники под шумок благополучно скрываются, а оперсостав выставляется законченными идиотами и придурками». На мгновение представляю полного гнева, сыплющего проклятия на наши головы Сокова, ехидно ухмыляющегося Галевича и…данный вариант сам собой отпадает. И дело даже не в угрозе быть осмеянным или наказанным. Все дело во времени, которого почти не остается. «Надо предупредить Деда. Как? Подлететь прямо на место и перехватить. Все дело в машине. Можно позвонить соседям, попросить помочь. Бесполезно. Стопроцентно с транспортом аналогичная ситуация. РУВД?? Сегодня товарищ Поломарчук дежурит. Хохол занудливый. Все соки выжмет, пока до него информация дойдет. А если и врубится, то никогда самостоятельно решения принимать не будет, пока все инстанции не прозвонит и свыше добро не получит. Как ни как – лучший дежурный района. Нет, это определенно нам не подходит – помощи не дождешься, а подстава железная. А время-то бежит! Что делать? Так, спокойно… Место знаю, я вооружен. Если на машине, то минут за шесть-семь можно добраться. Поймать частника? Это только на удачу, если кто-то случайно заедет. Отделение несколько на отшибе расположено и ночью транспорт мимо не ездит. Придется на проспект бежать. А что еще остается? Тогда вперед! Что-то еще…» – с размаху бью себя по лбу – «Т о ф и к!!! Тофик!! Как же я забыл!»

Рву телефонную трубку. Аппарат соскальзывает на пол. На лету его подхватываю и ставлю на место. Работает. Слава богу. Нахожу под стеклом на рабочем столе нужный номер. В спешке, сбиваясь, кручу диск. Занято, черт!! Еще раз – опять частые гудки. Наконец… Длинный размеренный зуммер. Ну что вы там, заснули?…

– Дежурный отдела охраны Волков, слушаю… – зевают на том конце.

– Здорово, Витя, это Борисов из розыска!

– Здорово, здорово, если не шутишь. Что в такую рань звонишь?

– Какие могут быть шутки при нашей работе и в такое время, товарищ капитан?

– Тогда что? – лениво переспрашивает Волков.

– Витя, мне Тофик срочно нужен. Как его найти?

– А чего его искать – рядом со мной стоит, с ужина только что прибыл. Трубу передать?

– Еще спрашивает? – Чувствую, как будто гора сваливается с плеч. Делаю несколько глубоких вдохов и выдохов, снимая внезапно появившуюся расслабуху.

– Привет, дарагой! – южный акцент Каримова ласкает мой слух. – Какие проблемы? Гавари, брат – всегда памагу, – как обычно дурачится он.

– Тофик, – стараюсь говорить спокойно, – все очень серьезно, не по телефону. Могу только сказать, что и по твоей теме тоже! Срочно помощь нужна! Срочно!! Понимаешь. Только с Волковым не распространяйся. Хоть парень он хороший, но…

– Понял. Я сейчас подъеду, по пути мне, – спокойно, без малейшего акцента говорит Каримов.

– Так будешь? – впопыхах не совсем понимаю его.

– А разве может быть иначе? Пять минут тебя устроят?

– Тогда на улице жду. Быстрее!! Прошу тебя!

На другом конце абонент уже отключился. Я молча верчу телефонную трубку в руках, затем кладу на аппарат. Надеваю куртку. Не глядя, сую по мышку пистолет, который плотно фиксируется в наплечной кобуре специальной пружиной. Эта кобура – подарок оперов МУРа во время последней командировки в столицу. Удобная и мягкая, из желтой кожи – предмет моей гордости и жгучей зависти почти всего оперативного состава района. «А если уже поздно?» – ловлю себя на дурацкой мысли. «Нет, не должно!». Но решаю на всякий случай перепроверить. Звоню в отделение по территориальности. Отвечает дежурный. Представляюсь.

– Кто сегодня от розыска дежурит?

– Михайлов.

– А где он?

– У себя. Соединить?

– Да нет, не надо. Я сам позвоню. Спасибо. – С облегчением выдыхаю.

Заглядываю в дежурку. Альберт и Саня режутся в шашки.

– Ты куда намылился? – Не отрываясь от доски, интересуется Поляков.

– Я не долго, нашим помочь надо. Если что, свяжись с дежурным по охране. Пусть Каримова по рации вызовет. Я с ним буду. Только в подробности не вдавайся – где и что.

– Понятно, не дурак, – хитро улыбается Альберт. – Не забудь и мне помощь привезти.

– Обойдешься…

– Слушай, Борисов, возьми меня, – вдруг просит Саня.

– В следующий раз, Сашок, обязательно. Честное слово.

Прямо из дежурки слышен визг тормозов подъехавшей автомашины. Это прибыл Тофик. Выбегаю из отделения и вновь, как утром, проваливаюсь по щиколотку в талую, перемешанную с грязью кашу, скопившуюся над проваленным канализационным люком. Матерно ругаюсь по этому факту. Опять вспоминаю о необходимости срочной покупки зимней обуви. Погода за весьма короткое время кардинально изменилась. Противную нулевую морось сменил легкий морозец, а северный ветер принес густую снежную пелену, раздуваемую периодически налетающими шквалами.

Задняя дверь гэзешного «Москвича» открыта. Кроме Каримова, сидящего рядом с водителем, в машине еще один боец при полном вооружении. Затискиваюсь в тесный москвичевский салон. Здороваюсь. Тофик поворачивается ко мне.