— Рад приветствовать и вас, сенатор Шейко. На "Метеоре" отличная автоматика, и в случае разгерметизации двери захлопнуться раньше, чем я вылечу в открытый космос, а по шлюзу мне не идти. — пожал плечами я. — Добро пожаловать на борт.

Его спутник, мужчина лет так тридцати пяти, ухмыльнулся. Наверное тоже фильм "Поднять перископ" смотрел.

— Благодарю, синклитик. — этруск и мужик в хитоне были уже у самого — чуть не сказал "порога", — у самого, разумеется, комингса. — Позвольте представить вам витана Александра Игонина, альдермана флота Люденбурга.

— Приветствую вас от имени бретвальда Орленко, и всего Витанагемота. — слегка поклонился Игонин.

— И я рад вас приветствовать от имени дукса Черикаевой и Синклита. — мой поклон вышел покуртуазнее — на мне-то скафандра не было. — Господа, полагаю, мои апартаменты как место встречи вас устроят?

— Вполне. — ответили сенатор и альдермен в один голос.

Разумеется, уже к тому моменту, когда этот "Твикс" взошел на борт, в пределах видимости ни одного вооруженного матроса, равно как и турелей, не наблюдалось. Нефиг им знать, что я абордажа стремаюсь.

— Хм. — гости расстегнули гермошлемы, и теперь Максим с интересом оглядывался. — А где же комитет по встрече, синклитик? Денецкого вы встречали куда как торжественнее.

— Не рискнул брать цыган с собой на конференцию, сенатор. — я усмехнулся. — А ну как звездолет уведут?

— Табор уходит в космос… — негромко переиначил название известного кинофильма Александр, после чего, уже громче, добавил. — Да и четыре березки, которыми конокрадов в старину рвали, в межзвездном пространстве сыскать затруднительно.

— Именно, витан. — кивнул. — Господа, прошу следовать за мной.

В моей каюте этруск и люденбуржец первым делом избавились от перчаток (что-то недодумали со скафандрами футуристы-шоумены, могли бы что-то ну совсем легонькое сделать, мол суперматериалы супертехнологичные — но нет, перчатки от скафандров напоминали обычные перчатки же, для катания на лыжах, да и сам скафандр был примерно столь же "удобен") и шлемов, положив их на стол.

Хм. Ну, теперь ясно, почему витан ходит в вытянутом заостренном шлеме. Кроме светло-светло-русых усов и бородки, у наго еще и коса до пояса той же масти есть. Её-то он в "лишнее" пространство, свернув, и помещает. Наверное, неплохо амортизирует при ударе чем тяжелым по башке. Надо проверить будет. На витане.

Как-нибудь потом. На досуге.

— Присаживайтесь, господа. Выпьете что-то? — произнес я, подходя к бару. — Виски, коньяк, вино белое, вино красное… Вино заморское, "Анапа", сегодня не завезли.

— Нет, благодарю. — произнес Шейко.

— Я тоже воздержусь, — произнес Игонин, усаживаясь в одно из кресел и оглядываясь. — А у вас тут весьма уютно. У меня на яхте обстановка сильно попроще, а уж на пакетботе и вовсе — спартанская.

— Мы, ромеи, народ изнеженный, избалованный, любим и ценим комфорт. — я тоже сел в кресло, и открыл хьюмидор. — Быть может по сигаре? Недурны-с.

— Я бросил курить. — покачал головой витан.

— А я и не поднимал никогда. — усмехнулся сенатор.

— Как знаете. — фиг с ними, мне больше достанется. — А я с вашего позволения, все же выкурю одну.

Я ловко (насобачился в последнее время) откусил специальными щипчиками кончик сигары, и принялся ее раскуривать. Шейко не стал дожидаться, когда я закончу это, в высшей степени приятное занятие.

— Скажите, синклитик, — с самым невинным видом произнес он, — чем Ахайа так соблазнила Бизантий, что вы столь стремительно ринулись её защищать?

— Вы в жизни не поверите, сенатор. — я позволил себе легкую усмешку, и выпустил струю дыма в сторону потолка. — Династическими браками.

— И что, с реальным исполнением супружеского долга? — удивленно вскинул брови Игонин.

— Естественно. — кивнул я. — Иначе это не брак, а профанация.

— Однако… Без какой-то взаимной приязни… — пробормотал Александр. — Есть в этом что-то, простите, от праституции.

— Да бросьте, витан, мы же политики. — пренебрежительно махнул рукой Максим. — Если б это было необходимо для рiдной этрурщiны, я бы даже многоженцем стал.

— А в первую брачную ночь надорвалисья бы до смерти, сенатор. — язвительно усмехнулся Игонин.

— Зато умер бы счастливым. — безмятежно парировал тот. — Хотя синклитик прав. Не верю.

— Это вы их эфора не видали. — заметил я.

— Видал я этого эфора… — и глазом не моргнув ответил Шейко. Это плохо — надо как-то иначе накалывать. Вумный, стервец. — Ваши флигель-адъютанты симпатичнее.

— Молоденькие больно. — с притворной печалью вздохнул я.

— Бросьте, здесь все взрослые люди. — поморщился витан. — Даже если допустить, что лично вы без памяти влюбились в этого, как его, эфора Новохатского, а я в это, заметим, ни на грош не верю, то остальные синклитики навряд ли так же, неожиданно, всем составом, воспылали страстью к архонтам. Давайте серьёзно уже, а? Я через половину скопления несся на этой лоханке, с риском для жизни, между прочим, а вы тут цирк устраиваете.

— А что прикажете устраивать в ответ на требование разгласить государственную тайну? — я пожал плечами.

— Это было не требования. — мягко, но с нажимом, произнес Шейко. — Простое любопытство.

Ну или рассчет "на дурачка" — авось прокатит. Ладно, сделаем вид, что верю.

— Собственно, мы предложили вам встречу вот по какому поводу… — сенатор пошевелил в воздухе пальцами, словно надеясь нащупать в пространстве нужные ему слова и формулировки. — Нам кажется, что согласованный ультиматум Ахайе является временной мерой. Полумерой, даже, можно сказать.

— Да ну вас к черту, с вашими дипломатическими формулировками, сенатор! — фыркнул Игонин. — Разводите политесы на несколько часов, боясь сказать что-то не то, а в результате, все как те собаки из анекдота — всё понимают, но не говорят.

Витан повернулся ко мне, и впился в вашего покорного слугу требовательным взглядом.

— Синклитик, вы осознаете, что раздел Ахайи так и так неизбежен?

— Разумеется. — спокойно ответил я, и вновь выпустил дым к потолку.

— Вы намерены оттягивать это событие, или будете его форсировать? — Александр все так же прямо смотрел на меня. Шейко, кажется, готов был начать рвать волосы и посыпать главу пеплом.

— Оттягивать. — ну что ж, поиграем в типа откровенность. — Активный раздел Ахайи будет означать вовлечение Бизантия в большую войну, чего Синклиту хочется избежать. Мы бы предпочли дождаться конфликта Каракорума… Да с кем угодно — нам, прямо скажем, совершенно без разницы.

— Вы так уверены, что такой конфликт будет? — покривился сенатор.

— А на кой черт я, по-вашему, так продвигал решение, на котором Хурал обижают? — сделал вид что удивился я. — Они захотят получить свое любой ценой. А если им ещё руки в отношении других стран развязать… Но, откровенность за откровенность. Зачем вам вся эта информация, кроме как для общего развития?