Антон задергался на своем стуле, и тут в кармане его бронежилета звякнул телефон. Шаман кивнул помощнику в спортивных трусах и футболке Nike, и тот проворно выудил телефон из кармана. Посмотрел на него, пожал плечами и показал Антону. На экране сияло сообщение от Анжелики «Прощай я ухожу от тебя)))» Опять смайлики, опять эти идиотские смайлики, даже в таком сообщении. Антон усмехнулся. Смайлики! «Я ухожу» и смайлики! Усмешка потянула за собой вторую, третью, Антон затрясся и стал хохотать. В нем как будто прорвало смеховую плотину, все напряжение последних дней полилось из него в виде истерического, удушающего смеха. «О‑о‑о‑о! — стонал Антон. — О‑о‑о! Господи‑и‑и! Ухожу! Ах‑ха‑ха‑ха!»

Пираты растерялись и смотрели на шамана. Тот опустил щипцы и наклонился над Антоном.

— Вы это видели?! — давясь от смеха, выговорил Антон. — Она от меня уходит!

— Антон? — произнес Шаман.

Антону потребовалось несколько секунд, чтобы обуздать конвульсии и сосредоточиться на удивлении от такого поворота событий.

— Что? — спросил он.

— Антон! Антоха Опушкин! — воскликнул шаман смутно знакомым голосом.

— Да… — неуверенно подтвердил пленник. — Мы, простите…

Шаман стащил маску, зацепился веревочкой за ухо, сказал «Да‑блин!», и из‑под маски взору Антона явилось белое грязное лицо и русые кудри…

— Серега! — вскричал Антон. — Шулакет!

Сережа Шулаков по кличке Шулакет Рваный Пакет, одноклассник Антона, с которым он не виделся с самого выпускного, держа щипцы со скорпионом на отлете, порывисто обнял друга детства, ткнул его кулаком в живот и рассмеялся.

— Это ж мой одноклассник! То есть эзе хо зомилья! — объяснил он притихшим туземцам. — Ты как здесь? — взволнованно продолжил он.

— Ты не поверишь, — ответил Антон, — это такая история… Может быть ты меня развяжешь?

— Ах да, — спохватился Шулакет, отдал щипцы помощнику и стал развязывать веревки. — Ну и рожа у тебя, вся в краске, я тебя и не узнал. Только когда ты стал ржать, чувствую — знакомое ржание!

— Подожди, а ты‑то здесь как?

— Это тоже целая история, — сказал шаман, — расскажу.

О, белоснежные пляжи Сомали! Так мог бы воскликнуть эмоциональный турист, если бы в этом африканском террористическом государстве‑изгое были туристы. Но в Сомали не было туристов, не было отелей и экскурсоводов. Как, впрочем, и президента, парламента, судов, полиции, почты и телевидения. А ведь еще десяток лет назад земля, устремившаяся острым плечом Африканского Рога в Индийский океан, могла с некоторой натяжкой считаться государством, пыталась создать что‑то вроде экономики, разведывала свои богатые недра и даже привлекала для этой цели иностранных специалистов. Одним из которых был молодой сотрудник «Зарубежгеологии» Сережа Шулаков. Холостой, любивший приключения выпускник геофака, он махнул в далекую Африку искать нефть. А когда иллюзии по поводу возможности что‑либо искать в Сомали, кроме неприятностей, рассеялись и вся команда, побросав громоздкие сувениры, спешно эвакуировалась, Сережа, представив скучные московские офисы «Зарубежгеологии», решил погулять до конца бархатного июня по веселым барам Могадишо да и остался.

Отслужив когда‑то в Тихоокеанском флоте, он отлично разбирался в боевых судах, связи, оружии и стал понемногу консультировать приятелей в единственном процветающем секторе местной экономики — вооруженном захвате судов, обреченно сновавших по Аденскому заливу из Индийского океана в Средиземное море и обратно. Поначалу от пытался отказываться от преступных денег. Но деньги, помноженные на время, творят чудеса с нравственностью выпускников геофака. И по прошествии пяти лет Сережа Шулаков сам не заметил, как стал предводителем шайки бестолковых рыбаков, промышлявшей захватом заложников.

— Тебе не стыдно, Шулаков? — спросил Антон.

Они сидели на белоснежном песке совершенно пустого пляжа и кидали камешки в обманчиво‑идиллические воды Аденского залива. Прелесть общения с друзьями детства — в возможности задавать прямые вопросы и получать честные ответы. И Антон задал этот прямой вопрос от лица всего класса и лично классного руководителя, математички Зинаиды Григорьевны. Шулакет поморщился. Ему было стыдно.

— Помнишь, мы на химии натирали трехкопеечные монетки нитратом серебра?

— Помню, — строго ответил Антон.

— Они становились серебряными и, если положить орлом вверх, выглядели как двадцать копеек…

— Помню, помню. И что?

— И покупали на них эскимо. Ну вот это то же самое.

— Ничего себе то же самое! Тут миллионы долларов, люди гибнут! — возмутился Антон.

— Во‑первых, у меня еще никто не пострадал. — Шулакет зашвырнул гладкий серый камешек далеко в воду и полюбовался полетом. — Ни одной человеческой жертвы за все время. Во‑вторых, это же транснациональные корпорации, для них этот миллион долларов — как двадцать копеек для того продавца мороженого.

— Еще скажи, что ты отнимаешь у богатых и раздаешь бедным!

— В некотором роде. Посмотри на этих пиратов. Все, что у них есть, — это шорты, майка и автомат Калашникова. Вернее, было до того, как мы вошли в бизнес. Сейчас, конечно, получше, у некоторых уже свои катера, семьи…

— Наших врачей ты захватил?

— Ну я, — неохотно признался Шулакет. — Лучше я, чем другие. По крайней мере живы будут.

— Ты должен их отпустить.

— Да отпущу, отпущу, не переживай. Только деньги твои, вот эти, которые у тебя были, — их уже не вернуть. Извини, я ребятам не смогу объяснить, это будет как будто выкуп.

Антон кивнул. Что‑то глубоко правильное было в том, что деньги, бессмысленно пришедшие к нему странными путями, так же странно, но с куда большим смыслом его покинули. Без них даже стало как‑то легче. Антон растянулся на песке. Бронежилет, прялка и автомат лежали рядом, солнце, выходя из‑за облаков, приятно грело живот.

— А это откуда? — спросил Антон, указывая на фиолетовый шрам, пересекавший левую бровь Сереги. — Боевое ранение?

— Да если бы! — хохотнул Шулакет. — В футбол играли, я об штангу приложился.

Изумрудные прозрачные волны, созданные для вдохновения, а вовсе не для битв, с уютным шипением лизали его уставшие пятки.

— Хорошо тут у вас в принципе, красиво…

— Да… Отличное место, зря все ругают. Сюда бы денег вложить, такие курорты бы вышли — не хуже кенийских… Ты Ленку Никифорову давно видел?

— Давно, года три назад в магазине встретил.

— Ну и как она?

— Замужем, ребенка родила, выглядит отлично. Ты‑то не женился еще?

— На ком тут женишься? С бабами беда прямо!