Женщина зашлась смехом. Громким, врезывающим, хриплым, истеричным. Леонардо кивнул Себастьяну – хлесткая пощечина оборвала истерику, женщина мотнулась головой, слизнула протекшую струйку крови с губы.

-Что Совершенный говорил обо мне?

-Много. Многое! Все! Но я тебя ничего не расскажу, тварь! Мучайся неизвестностью, мразь!

-Я скажу тебе, высокий господин. Я скажу, Владыка.

Бровь Леонардо взлетела в удивленном недоумении, он быстро перевел взгляд на все это время молчащую вторую Дочь Битвы:

-Ты скажешь? Владыка?

-Я скажу, высокий господин. То есть, Владыка.

Коренастая харкнула своей сестре в лицо:

-Кобелья подстилка! Предательница!

Она рванулась к ней с намерением вгрызться зубами в горло. Вторая сестра одним движением отклонилась в сторону, затем извернувшись, метнулась в выпаде всем телом, впечатывая лоб в переносицу коренастой и откинувшись на спину пнула ее в бок обоими ногами. Носками сапог окованными заостренным металлом. Коренастая протяжно вскрикнула, по-звериному зарычала и катнулась к противнице злым веретеном.

-Себастьян, разними девушек. Крикливую заткни. А лучше… Бруно, отнеси эту свирепую даму к другому «мясу». Сними с нее сапоги и обездвижь мягко, а то она мне весь материал перекусает. А противостолбнячной вакцины у меня нет.

Леонардо задумчиво оглядел вторую Дочь Битвы. Не такая коренастая, более женственная, даже если не обращать внимания на широкие как у пловчихи – а это кто? – плечи и еле видимую грудь, довольно мила на вид. Приятные черты лица, большие голубые глаза, ровные белые зубы. В меру полные, здорового карминового оттенка губы. Но вполне красивое лицо портила мускулистая шея и глубокий шрам на переносице, резко сливающийся к левой скуле. Шрам кривой как дорога между холмов, грубо зашитый. Кожа вокруг него сильно натянута и левый глаз кажется неестественно широко открытым.

-Хочешь я избавлю тебя от шрама на лице, Дочь Битвы?

-Вы… Вы можете это сделать, Владыка? – глаза женщины… Нет, девушки, ей не больше чем двадцать-двадцать два года, распахнулись еще больше в неверии и трепетном ожидании сказочного исполнения затаённого желания.

-Да. И я могу исправить твою фигуру – увеличить грудь, соразмерить плечи с бедрами. Сделать тебя … – Леонардо оборвал свою фразу, потер подбородок, поднял задумчивый взгляд к потолку, закрыл глаза, плавно покачивая головой и вслушиваясь в себя, ища в себе. Он стоял, а нити его Силы ощупывали тело девушки, проникали в нее и через нее. Они возвращались к нему с добычей понимания и вновь, убегая, скользили невесомыми лентами по ее ауре. Они вплетались в бег ее крови, осторожно, легко и незаметно оглаживали мышцы тела, вены, артерии. Вслушивались в стук сердца и впитывали в себя наносекунды вспышек хаотично мечущихся в ее голове мыслей.

Леонардо открыл глаза:

-Я могу превратить тебя в совершенство. Сделать столь ослепительно красивой, что солнце и звезды будут прятаться за тучи, стыдясь своего уродства. Ты сможешь повелевать мужчинами легким взглядом ресниц и за ночь с тобой они отдадут свою жизнь и душу. И более того… Я смогу так изменить тебя, что твой ребенок никогда не будет болеть. Он будет красив как ангел, умен как тысяча мудрецов и его пол ты сможешь выбирать сама при вливании в тебя мужского семени. И жить он будет столько, насколько ты будешь сильна в желании служить мне. Ты хочешь этого? Желаешь? Дивны дары мои тебе?

Судорожный кивок головой и беззвучный вопль рвущий барабанные перепонки высокой нотой: «Да! Да-да-да-да!».

-Хорошо. Тогда я спрошу у тебя один раз и ответ твой должен быть четким, ясным, громким. Искренним. Лишь «Да» или «Нет».

Леонардо близко-близко наклонился к Дочери Битвы, почти касаясь своим лицом ее лица. Обжигающий жар ее дыхания и ослепляющее сияние его глаз изгнали, выжгли все, что между ними. Губы Леонардо, касаясь губ Дочери Битвы шевельнулись, вонзая в темную глубину ее рта слова, будто совершали оральный акт:

-Ты желаешь сама, добровольно, без принуждения, искренне и с открытой душой, стать моей Слугой?

И громкими фанфарами, взрывающимся в ночном звездном небе салютом, хрустальным перезвоном колоколов, он услышал в ответ:

-Да! Мой Владыка…

Леонардо лениво парил в нестерпимо горячей воде с добавкой душистых капель мятного дерева и бурно шипящего при растворении порошка в виде ноздреватых кристалликов. Нежные касанием руки служанки мяли, разминали его мышцы, тщательно промывали волосы. Вторая служанка обтирала его тело мягкой тканью, сложенной втрое и пропитанной раствором мыльного корня. Иногда ладони второй служанки одновременно осторожно и настойчиво касались его члена, текстикул, внутренних поверхностей бедер. Тогда служанка вздрагивала всем телом и влажными глазами искоса поглядывала на высокого господина. Но Леонардо не реагировал на ее прикосновения. Секс с низшими? Возможен, но… Но напоминает скотоложство, нет никакого возбуждения при мысли о спаривании с животным. Да и ритуал ChâtsGrotthu, Обретения Слуги, отнял у него много сил. И физических и душевных и самой Силы. Ему даже пришлось посетить «холодильник» с «мясом» и «выпить» две заготовки под зверей для восстановления.

При этой мысли ему явилось видение белоснежного паралепипеда со вспыхивающим холодным светом внутри при открытии одной из его сторон. Вырывающийся из него морозный холод и полки. Бесчисленные полки, заполненные до прогиба разнообразной едой. Ветчина, салями, балык, копчёности. Виноград, манго, бананы, грейпфрут. Гранатовый и яблочный соки. Какой-то фруктовый микс, какие-то йогурты. Сыры. С плесенью и без. Слезистая брынза…

Леонардо сглотнул обильную слюну, выхватил из блюда на столике рядом кусок мяса, с горловым рычанием голодного хищника впился в сочные волокна. Сглотнул, плохо прожевав, рванул зубами еще кусок, еще. Да, ритуал его опустошил. Но это того стоило, стоило.

Леонардо обильно запил проглоченное кислым морсом из каких-то ягод. Вина категорически не хотелось, не принималось желудком. При мысли о рубиновой терпкой жидкости к горлу подступал горький комок, его подташнивало и мутило. Впрочем, это мизерная плата за Слугу. Такого прекрасного Слугу! Но… Но вот вести она ему принесла не радостные, тревожные, заставляющие пересмотреть многое. На ходу менять тактику и стратегию, отбрасывать ранее планируемое, осмысливать преодоление новых преград и препятствий на его Пути. Пути к Власти.

Совершенный его удивил и поразил. Гений, сука, без сомнений. Он не стал вещать о чуждости Леонардо, о его чудовищной сути, именовать тварью и порождением бездны. Он поступил гораздо умнее, рассудительнее, гениальнее, мать его!

Леонардо с силой отшвырнул от себя кувшин с морсом, глаза его засияли нестерпимым блеском бурлящего золота, вода в мраморной чаше вскипела, испаряясь паром. Треснул мраморный бортик ванны, ломаемый мертвой хваткой пальцев. Напуганные всплеском гнева господина, служанки тающими