— Когда стонать?

— Прямо сейчас и начнешь. Я подам сигнал, сам изображу такой стон, что… ладно, одним словом. По моей команде…

И он метнулся обратно в кусты, вдоль тропы, ибо услыхал потрескивание веток под чьими-то ногами. Сам «хрустел», когда шел сюда. Наконец, сбоку, на тропе, послышались отчетливые шаги. Тщательно вглядываясь в приближающегося человека, в котором узнал «шпаненка» с болтающейся у него на шее камерой, Александр обернулся в сторону Светы и, сложив ладони рупором, издал тягучий стон. И тотчас же откликнулась совсем уже страстным призывом Светлана. Ноги ее задвигались над пнем. «Шпаненок» замер: его цель появилась вовремя.

Он крался к поляне, до края которой ему оставалось буквально несколько шагов. Он уже приблизился к своей исходной точке, как осторожный и трусливый зверек, ноздри которого явственно ощущают вкусную добычу…

Присел, поколдовал с камерой, навел ее на пень, по которому — видел и Турецкий — скользили туда-сюда загорелые и очень, кстати, аппетитные ножки Светланы. А с того места, где стоял этот «охотник», была видна и голова девушки, словно перекатывающаяся из стороны в сторону на разостланной куртке.

Александр увидел, как напрягся «шпаненок», желая вскочить в рост и «поймать» в объектив всю сцену. Ясно же, чем люди занимаются, от одних вскриков этой роскошной женщины у него, поди, голова кругом пошла.

И вот, — молодец, Светка! — ее ноги дружно вскинулись вверх, будто девушка сделала стойку на плечах, потом медленно поползли в стороны, и снова сошлись вместе… — ну, гимнастка!

Фотограф вскочил, навел, и… его тут же оглушил сильный боковой удар в челюсть. А второй — ребром ладони по шее, уложил носом на землю.

— Света, — негромко воскликнул Турецкий, поднимая с земли и освобождая с шеи фотографа аппарат, — я кончил. А ты? — И нагло захохотал.

Она сперва замолчала, а потом, ловко вскочив на ноги, со смехом кинулась к нему, обхватила шею руками и влепила в губы страстный поцелуй.

— Ну, и как я?! Чуть-чуть не успела! — заявила, хохоча. — Говори, он-то успел?

— Ты о чем? — Турецкий нахально уставился на нее.

— Саша, — продолжая напряженно улыбаться, процедила девушка, — не зли меня, хуже будет! Ты не представляешь, чем сейчас рискуешь.

— А чего тут представлять? Женской честью и мужской совестью, и ничем больше. Но принципами мы с тобой, кажется, не торгуем… пока, ведь так договорились?

— Вроде того… А с этим — что?

— Сейчас посмотрим…

Турецкий выпотрошил карманы «камуфляжки» парня… Газетчик, все-таки. Папарацци, сукин сын. Удостоверение фотокора «Городских новостей»… Неболецкий Константин Евгеньевич… Надо же! И фамилия-то графская, что ли? Или из польских панов?.. Была в другом кармане еще небольшая пачка перетянутых аптечной резинкой пятидесятирублевых купюр. Гонорар, наверное, за шпионаж? Какие-то гайки, винтики… проволочка, скрученная в кольцо… Ключи какие-то… Билет на яхту… И вот, за пазухой, и запасной объектив в пластмассовой коробке. Внутри коробки, кроме «длиннофокусного» объектива, ничего. Словом, пока — пустой номер.

Александр открыл фотоаппарат и вытащил из него карту памяти. Сунул ее в карман.

— Теперь он нам и не нужен. А эту штучку посмотрим… У тебя есть компьютер?

— А как же?

— Пригласишь, а?

— Подумаю, — резонно ответила девушка. — Посмотрю еще, как вести себя будешь…

— Но ведь пока замечаний нет? — включился в игру Александр.

— Кто знает?.. — многозначительно ответила Светлана и спокойно продолжила: — А что с трупом будем делать?

Вопрос был очень своевременным.

— Думаю, он сам захочет остаться на этом свете.

— И скоро вернется?

— Минут через… — Саша с сомнением посмотрел на лежащего парня, потом перевел взгляд на ребро своей ладони, пожал плечами и ответил: — Минут через десять — пятнадцать, наверное.

— Откуда такая точность?

— Учитель был хороший. Я рассказывал как-то, Славка Грязнов, мой генерал…

— «Мой генерал, мой генерал… — тонко пропела Света. — Ты, конечно, устал, мой генерал…». А давай-ка вернемся в каюту?

— Опять испытание духа? — помрачнел Турецкий, тщательно обтирая носовым платком все предметы, которых касался руками.

— Скорее, моего, — веско ответила девушка. — Я собираю пикник. С бутербродами понятно, а куда бутылки?

— Там, возле причала, видел старую бочку, туда и бросим. Пошли, — он взял Светку под руку.

— Не жалко так оставлять? — она кивнула на парня. Тот, понемногу приходя в себя, тихонько двигал ногами.

— Отходит, — кивнул в ответ Александр.

— Куда отходит? Туда, — девушка вскинула голову к небу, — или сюда?

— Молодец, не теряешь разума, — одобрительно заметил Турецкий и вдруг быстро присел и подхватил девушку на руки, а та даже взвизгнула от неожиданности. — Совсем позабыл, Светка, что на свете есть такие изумительные создания — женщины. Дай-ка я тебя немного поношу на руках, ну хоть до той дороги. Может, вспомню, как и что на свете делается, ага?

— Ага! — восторженно вскрикнула она, уже совершенно забыв о «трупе», прижимаясь к Саше и нетерпеливо обнимая его шею…

На яхте, куда они возвратились первыми из пассажиров, прохаживался один капитан.

— Что так скоро? — удивленно поинтересовался он. — Не понравилось?

— Наоборот, очень красиво. Но… дома, говорят, и стены помогают, — с двусмысленной улыбкой ответил Турецкий капитану.

Тот хмыкнул, кивнул, скользящим взглядом с большим пониманием окинул нижнюю половину тела девушки и мимикой показал Турецкому, что восхищен его выбором. Чуть склонил голову и ушел в рубку…

На яхту вернулись все, кроме фотографа. Капитан медлил. Подходя, Турецкий спросил, почему стоят? Тот пожал плечами и ответил, что опаздывает один пассажир. Можно подождать немного, время еще есть.

— На той стороне, на пляже, стоят несколько катеров, может, этот с ними решил? — спросил толстенький мужичок.

— Вряд ли, они наверняка местные, — не согласился капитан. — Сейчас пойдем…

Возле обрыва появилась, наконец, шатающаяся фигура фотографа. Он хотел спуститься по тропинке аккуратно, но оступился и задом съехал по песчаной осыпи. Поднялся, слабо отряхнулся и пошел к причальным мосткам.

— Быстрей давай! — тонким голосом закричал толстенький, опаздывал он, что ли? — Из-за тебя, раздолбая, стоим вон сколько!

Но фотограф с болтающимся на шее фотоаппаратом словно не слышал. Шатаясь, поднялся на борт, так же шатаясь, прошел к лестнице и едва не свалился по ступенькам вниз. Помогли ему спуститься в каюту. На правой стороне его лица зрел здоровенный багровый синяк.