— Потому, что этот человек, который ненавидел меня, носил осканит.

— Ты хочешь сказать, что «злой взгляд» чувствуешь через осканит?

— Получается, что так.

— Ладно, продолжай, что там у тебя случилось?

— Непосредственно, перед тем как на нас напали, ну, тогда в деревне, я шла из школы домой, это ощущение не покидало меня. Отследить человека, который на меня так смотрел, я, как вы поняли, не смогла. Потом оказалось, что это Авин помощник старосты. — Я сделала многозначительную паузу. — Сегодня, там, в холле, я опять уловила, чей то «злой взгляд».

Овид напрягся.

— Что сказал вам король?

— Это так важно сейчас?

— Он сказал, что выбрал тебя?

— Скажем так, очень прозрачно намекнул. Но, я думаю, это опять какой-то хитрый ход.

— Очень часто во время отбора цессы погибают. Все это списывают на то, что девушка просто не прошла испытание, но на самом деле, за каждой цессой, стоит какой— то род, который может возвыситься путем брака с королем. Нужно усилить твою охрану, ты из простой семьи, за тобой нет влиятельных и знатных родственников. К тому же ты не нравишься благородным сенам.

Я опешила.

-То есть, вы хотите сказать, что король Дэвид специально намекнул при всех о симпатии ко мне, чтобы я точно не прошла отбор?

— Нет, это не в его стиле.

Я промолчала, потому что причин верить Дэвиду у меня не было.

— Пойдем, я провожу тебя в твои покои, мне нужно сделать несколько распоряжений.

На следующее утро мне сообщили, чтобы я готовилась к балу, который состоится в честь начала отбора. Ко мне привели модистку, а вернее модиста. Это был утонченный мужчина, который понимал все в местной моде, при чем знал всю ее историю. Мы вместе с его командой трудились над моим и так уже не маленьким гардеробом. Сен Дивон — так звали моего, скажем так стилиста, поведал, что каждое поколение цесс приносило свои новинки в моду страны. Я поинтересовалась, что принесла Миранда мудрая, как оказалось — она отказалась от нижних юбок, пышных платьев. А еще, честь ей и моя личная симпатия, за то, что она упразднила парики!

Вот и мы я, Ренейт и Аканэ принесли в моду простоту, никто из нас не любил пышных нарядов и украшений. Как оказалось, все цессы мечтали о каких -то чудесных штанах, под названием — джинсы, в которых можно "и в пир, и в мир" выходить. Как они выглядят, из чего сделаны Дивон не мог сообразить.

Я попросила стилиста открыть мне свой разум и он узрел сие чудо. А я расстаралась и отправила ему ощущения, которое вызывает эта удобная одежда. Дивон понял, что джинсы круче кринолинов и корсетов, потом задумался и пообещал, что джинсы у меня будут в самом лучшем виде. Впоследствии мы с ним так и сотрудничали, показывая свои задумки друг другу мысленными образами.

Овид организовал для меня особую охрану. Теперь выход в парк был разрешен лишь по личному распоряжению сена Савита и в присутствии не менее пяти охранников. Сначала я возмутилась, а потом подумала, что не стоит расстраиваться, мне теперь есть с кем общаться на прогулках.

Телохранители, конечно, удивленно переглядывались между собой, когда я что-то рассказывала. Иногда, после какого нибудь моего безобидного вопроса они зависали, как компьютеры перегруженные информацией, но отвечали всегда вежливо и с улыбочкой. Через пару дней они привыкли к тому, что я с ними активно общаюсь. Ну, а с кем мне еще разговаривать?

Наши совместные обеды с цессами не прекращались. Вместе с нами, отныне, обедали советники. Оказалось это одно из правил отбора. Все приближенные короля, а особенно те, кто помогал управлять государством, должны знать свою будущую королеву лично. Поэтому мы, так сказать, знакомились.

Если честно, внутри росло раздражение на короля и всю его свиту. Я знала, что все держать в себе опасно, но перед советниками старалась быть паинькой. Я старалась поменьше болтать на наших сборищах. Если спрашивали, отвечала односложно, не вдаваясь в подробности. Популярностью среди совета короля я не пользовалась, поэтому никто из советников не заметил, нехарактерную для меня молчаливость. Все это корябало изнутри горькой обидой. Здесь я никому не нужна и никто не берет в расчет мои желания.

А вот Ренейт теперь относилась ко мне по-другому. Она, с интересом поглядывала, в мою сторону. И если я решала, все таки высказать свое мнение, внимательно слушала. Аканэ тоже украдкой разглядывала меня, но как только я смотрела на нее, прятала глаза.

По ночам мне снилось лавандовое поле. Иногда я гуляла по нему одна, иногда рядом был Принц. Я с ним не откровенничала. Сначала не разрешала садиться ко мне на плечо. Я его считала своим другом, а он оказался ненастоящим. Вернее настоящим властным деспотом, которого не интересуют чувства и желания другого человека. Потом я подумала, что это всего лишь сон и сдалась, так как птица была очень настойчивой.

А однажды мой сон изменился, но ощущение от него было таким же, как и от лавандового. Мне снилось, что я просыпаюсь в своей спальне. Она естественно была искажена моим беспокойным восприятием. Рядом на кровати сидел мужчина лет тридцати, он был очень красив. Светлые волосы, ярко-голубые глаза. Все гармонично сочеталось в его лице. Увидев, что я смотрю на него, он улыбнулся и бережно взяв меня за руку, погладил ее, затем с нежностью сказал:

— Не бойся, я не причиню тебе зла.

Я смотрела на него и молчала. Чувства страха почему-то не было, лишь ощущение, что мы давно знакомы. Так как на мне была лишь одна ночная рубашка, я немного засмущалась. Мороз пробежал по коже как бы оголяя мои нервы, я отвернулась от незнакомца.

-— Спи, — сказал он, целуя меня в ладонь.

Я послушно закрыла глаза и оказалась в лавандовом поле, рядом со мной порхал Принц, который весело чирикал.

Дни тянулись своей чередой. Приближался бал на котором нас должны были представить элитному обществу официально. Тоска с каждым днем съедала меня все больше и больше. Немного подняли настроение письма, которые пришли от Пелагеи и Сигилд.

Пелагея радовалась за меня и просила быть осторожней, так как во время отборов погибают цессы. Она писала, что в ее время, на отборе погибли три избранные девушки, прежде чем отец Дэвида выбрал свою королеву. Пелагея переживала, она желала мне счастья и обещала организовать поддержку в своей губернии. Ее забота немного отогрела мое сердце. Радовало, что нашлись те, кто верил в меня и мои идеи. И просто по-человечески поддерживали.

Сигилд писала, что в Сотри помнят меня. Жители города были приятно удивлены, когда я интересовалась городом и его историей. Многие в нем теперь уверены, что если цесса Екатерина станет королевой, то Сотри будет процветать. Сигилд рассказала о новых лекарствах, над которыми сейчас работает, а так же о своих исследованиях при создании антибиотика. Она желала мне удачи, надеясь, что я выиграю то, что действительно заслуживаю.