Его окутала серебристая дымка, а когда она рассеялась, на месте красноглазой зверюги уже стоял тяжело дышащий парень и придерживал сползающие вниз дырявые штаны. Смотрелся Карвил в таком виде очень даже неплохо — только злое выражение лица несколько портило впечатление.

— Выходи, — сказал он, стукнув кулаком по двери ванной.

— А бить больше не будешь? — с небольшой паузой последовал оттуда ответ.

— Больше — не буду, — пообещал мишка. А когда из-за приоткрытой створки показалась встрёпанная макушка Датса, ловко ухватил его за шею, выволок в комнату и очень ласково пояснил: — А вот меньше — могу!

— Но я правда не виноват, — заныл кузен, потирая свежую ссадину на скуле. По всем признакам над ней вот-вот должен был проявиться изрядный фингал.

Мне даже жаль стало бедолагу — из одежды на нём были только ошейник из обрывков воротника на шее и полотенце на бёдрах, на плече имелись глубокие царапины, подбитый глаз уже начал заплывать. А если ещё вспомнить, какой нелепой и несуразной оказалась его звериная форма… Словом, я невольно прониклась сочувствием к Датсу. Но не настолько, чтобы выйти из укрытия и встать на его защиту.

Один за другим в комнату просачивались приятели Карвила и занимали зрительские места. Ларн опять влез на стол. Рыжий бугай бесцеремонно сдвинул его к краю и устроился рядом. Фил заявился со стулом и уселся на него по-ковбойски — лицом к спинке. Ещё двое заняли кресла, а остальные остались стоять.

Дождавшись, пока все будут готовы внимать, Карвил пихнул родственника на кровать, а сам принялся вышагивать вдоль неё, заложив руки за спину.

— Значит, так, — наконец изрёк он, — вопросы первый и второй отпадают, поскольку выяснилось, что колбаса и смятая постель — дело рук всем уже известной Мариэллы. Но возникает вопрос третий — кто она такая и что ей надо в нашем общежитии в целом и в моей комнате в частности? У кого есть идеи?

Идея нашлась у Датса.

— Надо у неё спросить, — вполне логично предложил он.

Только вот остальные его гениальность не оценили. Карвил так вообще кулак показал и потребовал заткнуться.

Вторым решил высказаться Иллу:

— Спросить — это правильно. Но для этого нужен тот, кого спрашивают. — Он повернулся к Ларрейну и задумчиво так протянул: — Ларн, а что ты там говорил про ловушку на Мариэллу?

Темой ловли диверсантки предсказуемо заинтересовались все.

В комнате сразу повисла гробовая тишина, а сам длинноухий поправил исцеляющий нимб и мгновенно надулся важностью. Он выставил грудь вперёд, подбоченился и открыл рот, собираясь вещать, как вдруг…

— Бр-р-р-бдзынь! — донеслось откуда-то. А через секунду опять: — Бр-р-р-бдзынь!

— Кто ещё? — прорычал Карвил почти с ненавистью.

Резко развернувшись, мишка покинул пост возле кровати и подскочил к комоду, с педантично расставленными на нём статуэтками. Открыл верхний ящик, а спустя миг взгляду предстала уже знакомая сфера, из которой донеслось радостное:

— Вилли, мальчик мой, добрый день!

Карвил аж подпрыгнул, но притвориться, будто его нет дома, а собе-сферу взял не он, а кто-то другой, не успел.

Ещё миг, и шар сам соскользнул с ручищи оборотня, чтобы превратиться в опять-таки знакомую поясную проекцию. Велария стремительно оглядела комнату, и её брови заметно подпрыгнули, а лицо вытянулось.

— А что это у вас тут происходит? — последовал удивлённый вопрос.

Все дружно замялись, а Датс поспешил повернуться к бабушке небитой стороной лица и натянуть одеяло, скрывая и «воротник», и набедренное полотенце.

— Ничего особенного, бабуль, — оскалился Карвил, голос его прозвучал непринуждённо. — Предстоит сложная тренировка у лорда Ло, хотим обсудить и скоординировать действия.

— А-а-а…

В этом веларьевском «а-а-а…» послышались и понимание, и одобрение, и гордость — вчера Датс не солгал, Карвил точно ходил в любимчиках. Впрочем, тренировка бабушку всё-таки не заинтересовала…

— А где Мариэллочка? — вытягивая шею и пытаясь отыскать мою скромную фигуру среди этого леса парней, спросила оборотница. И сама же на вопрос ответила: — К себе ушла?

— Ага, — оскалившись так, что я слегка похолодела, отозвался Вил.

— Эх, понятно, — продолжила бабушка. — Ей, наверное, тоже нужно учиться? Ну что ж, пусть пока поучится. До свадьбы время ещё есть, а там будет не до учёбы. — И мечтательно: — Там, учитывая особенности нашего рода, сразу медвежатки пойдут…

Вилли, услыхав всё это, подавился воздухом, причём вместе с Ларном. Но Велария поняла реакцию по-своему — прищурила глаза и, погрозив пальцем, сказала строго:

— Так! Ты девочку мне не обижай! А то я тебя…

Продолжения не последовало, ибо Карвил сразу принял покаянный вид, прикидываясь ну таким паинькой, что даже я поверила. Он же не то что девушку, а даже ядоплюйку не обидит!

На бабушку этот образ святой покорности-невинности произвёл не меньшее впечатление, она сразу смягчилась и добавила уже другим, ласковым тоном:

— Всё, медвежонок мой, прощаюсь. Но, — опять грозящий палец, — на выходных я вас жду!

Тут актёрский навык Вила дал сбой, и на лице оборотня проступило удивление. Велария, конечно, заметила и истолковала совершенно верно.

— Как? Мариэллочка тебе не сказала?

— О чём? — уже чуя, что дело пахнет керосином, бухнул медведь.

— В эти выходные вы приезжаете в гости, — уведомила бабушка. Потом оскалилась и снова перешла на суровый тон: — И только попробуйте не явиться!

Лично у меня мурашки побежали, и возникло желание срочно начать паковать чемодан, чтобы не дай бог не опоздать на это «свидание». Ну а Вил сделал о-очень глубокий вдох, после чего расплылся в улыбке и покладисто кивнул.

Проекция сразу схлопнулась, и оборотень ловко поймал шарик ушедшего в оффлайн местного скайпа. Потом со злостью кинул собе-сферу обратно в ящик комода и, обернувшись к Ларну, прорычал:

— Ну?! Что за план?!

Мишкины глаза покраснели, налившись кровью, и блондинистый эльф сперва дрогнул. Однако через несколько секунд всё же взял себя в руки и выдал «гениальное»:

— Её нужно поймать!

— Как? — практически взревел медведь.

Вокруг Карвила заискрилась серебристая дымка, намекая на состояние, близкое к обороту, причём, как понимаю, непроизвольному. Глядя на это, я инстинктивно втянула голову в плечи и даже немного пожалела о смятой кровати и съеденной колбасе — угу, опять. Сожалеть о съеденной колбасе — это вообще моё.

А длинноухий…

— Полагаю, поймать сможем, это не проблема. Вопрос в том, как выманить…

— Ларрэйн, не нервируй меня, пожалуйста, — в голосе Карвила прозвучали такие нотки, что вообще все съёжились. Не испугался лишь Филька. Всё это время кот независимо вылизывался на подоконнике, а теперь спрыгнул на пол и, подойдя к злому оборотню, принялся тереться о его ноги.