Бомж копнул рядышком палкой, а не отыщется ли под слежавшимися листьями еще пары ящичков зелья, но, кроме истлевших ошметков, ничего не нашел.

Переложив бутылки в сумку, он затопал к землянке, вырытой на самой окраине свалки. Кроме него, в ней проживало четверо корешей — ее вырыли еще года полтора назад, всей коммуной укрепляли балками и бревнами. Позже стараниями Ангелины стены были украшены цветастыми лоскутами, и всякий, кто перешагивал порог жилища, отмечал, что здесь чувствуется женская рука. Первую брачную ночь они проведут в своем закутке, и оставалось надеяться, что кореша не очень будут досаждать ему в это время.

В землянке Кочана с нетерпением ждали. Все бурно загалдели, когда он победно водрузил на стол сумку, набитую коньячными бутылками. Приятно дзинькнула посуда, обещая нешуточное веселье. Дядьки, сидевшие на грубо сколоченных досках, дружно оскалились, показав беззубые рты. Бродяжки, устроившиеся между бомжами, чувствовали себя настоящими дамами, а цветастые лоскуты на их грязных платьях свидетельствовали о том, что повод сегодня для сбора особенный — свадьба.

Ангелина мало чем отличалась от присутствующих женщин, разве что в волосах прятались неживые цветы, и Кочан подозревал, что сорваны они были с выброшенного на свалку венка.

— Где добыл? — взял в руки бутылку дядька лет пятидесяти.

Он посмотрел коньяк на свет, как это делает опытный дегустатор, перед тем как отхлебнуть самую малость, чтобы сполна ощутить вкусовой букет, и разлил напиток в обыкновенные стеклянные банки, заменяющие рюмки.

— Не графья, — заругался Кочан, — чего ты на самое донышко-то налил. Лей по полной, на всех хватит. А там кто сколько осилит. Как-никак свадьба, так что гуляем по полной программе.

— Это как скажешь, — радостно согласился плешивенький мужичонка, опрокидывая горлышко бутылки в пустую банку из-под майонеза, едва промытую.

Для неподготовленных зрителей убранство землянки представлялось жутковатым: по углам торчали обрывки искусственных цветов, повсюду были закреплены алые ленты с соболезнованиями, ее клочки нашли себе место даже в волосах женщин. Очевидно, по местным традициям подобное украшение считалось неким шиком, точно таким же, как заколки от кутюр в волосах парижских модниц. Не догадываясь о том, что в землянке происходит обыкновенная свадьба, можно было предположить, будто покойники решили организовать пикничок по поводу своего благополучного воскрешения.

Свадебный стол не был скуден: кроме последнего сюрприза, на сколоченных ящиках лежали соленые помидоры, маринованные огурчики и печеночный паштет, добытые здесь же на свалке.

Кроме крова, свалка давала и пропитание, и единственное, что следовало припасать заблаговременно, так это хлеб, да и то за ним не нужно было ехать далеко, едва ли не под боком, в соседней деревне, имелась своя хлебопекарня.

Кочан сел рядом с Ангелиной, нежно обхватив ее свободной рукой за плечи, в правой — бутылка со звездочками.

— Ну что, по первой да за молодых, — взял на себя роль тамады плешивый и, подняв майонезную баночку, до самых краев наполненную зельем, выпил в несколько больших и судорожных глотков. — Крепок, дьявол, — промокнул он уста краем замызганной телогрейки.

Со значением, без лишней суеты, выпили коньяк и остальные.

— Терпкий, зараза, — пожаловался лохматый дедок с развороченной скулой.

Кочан тоже почувствовал небольшое разочарование. Армянский коньяк ему приходилось пивать нечасто, но кто бы мог подумать, что он так напоминает обыкновенный самогон, сваренный опытной хозяйкой.

— Фу ты! — поморщился он. — Под такое пойло очень сгодятся мухоморы.

Как и положено, невеста пила мало, отхлебнула несколько глотков и неистово, словно от невыносимого спиртного жара, помахала ладонью перед собой, стрельнула глазками по столу, выискивая крепкую закусь, и, не обнаружив желанного маринада, ухватила пальцами соленый огурец.

— Ты бы сальца украинского попробовала, моя голубка, — нежно протянул Кочан, — его где-то хромой надыбал.

Вдруг он поперхнулся, изо рта пошла желтая пена, и он, ухватившись обеими руками за горло, закатывая глаза, медленно сполз на пол.

Глава 17

Уже внимательно, вчитываясь в каждое слово, Шевцов еще раз перечитал заключение экспертизы, а потом, посмотрев на Кирилла Олеговича, посмел усомниться:

— А вы не ошиблись?

Брови Балашина недоуменно взметнулись:

— То есть?

— Как вам это сказать… может быть, результаты не совсем точны?

Балашин, стукнув пачку о ребро ладони, выбил сигарету и, основательно размяв ее пальцами, сдержанно вымолвил:

— Однако!.. Давненько я не получал подобных упреков. Так в чем ты сомневаешься, майор? — перешел он на «ты», что свидетельствовало о крайней степени неудовольствия.

— Кое-что у меня не сходится.

— Объясни, я выслушаю.

— Допускаю, что восемь трупов — это действительно люди из охраны Осянина.

— Здесь не должно быть никаких сомнений, — уверенно проговорил Кирилл Олегович, затянувшись, — об этом свидетельствуют медицинские карты, строение черепа, зубов, наконец. Неужели ты хочешь пойти против науки? — В его голосе слышалось нечто, похожее на раздражение.

— Я не собираюсь спорить с этим. То же самое говорил нам и Кориков. Но меня смущает вот что: с чего вы взяли, что другие останки должны принадлежать Куликову и Ковылеву?

— Ах, вот вы о чем, — понимающе протянул Балашин, ненадолго задумавшись, вновь переходя к вежливой форме обращения. — Вопрос действительно непростой. Теперь мне понятна причина ваших сомнений. — Он еще помолчал. — Остальные два скелета вправду пострадали больше всего. Особенно черепа. Честно говоря, у нас было намерение отказаться от них совсем, но потом, собрав соответствующую базу данных, мы все-таки решили, что они принадлежат именно Куликову и Ковылеву. Конечно, черепа очень деформированы, но знаете, почему я все-таки уверен в своей правоте?

— Почему же?

— Зубы, — почти весело произнес Балашин. — Они полностью соответствуют стоматологическим карточкам. А это такая вещь, подделать которую невозможно! Как подделать, например, пломбы, прикус?

— Да, действительно, — согласился майор.

— Что же в таком случае вас не устраивает?

— Не складывается кое-какая мозаика. Но, возможно, вы и правы, это так… всего лишь мое предположение.

— Если так, тогда дело можно считать законченным? — поинтересовался патологоанатом. — Пришло время для получения награды. — Поднявшись, он дружески хлопнул Шевцова по плечу и договорил: — Когда будешь обмывать очередную звездочку, не позабудь пригласить меня. Ну, пока. Тут еще подвезли четыре трупа, похоже на отравление, но нужно как следует разобраться. Ваши этим делом уже занимаются, но, похоже, что там нет ничего интересного.