— А я с тобой, любимый. Я просто не могу поверить в то, что с нами сейчас происходит! — В ее смехе послышался перезвон колокольчиков — счастливых и насмешливых одновременно. — После того как двое снимают одежду и ложатся вместе, начинается такое… С ума сойти, правда?

— Правда.

— И подумать только — миллионы людей, которых мы видим на улице… все это делают.

— Некоторые.

— А чувства, которые мы сейчас испытываем? Почему весь мир не раздувается от счастья?

— Потому что они не чувствуют того, что чувствуем сейчас мы. Они просто корчатся по пять — десять минут в объятиях людей, которые им или физически неприятны вплоть до запаха, или до смерти скучны. Они физически совокупляются с теми, кто им просто не нравится. Они уже столько раз привычно, без чувств, это делали, что часто сам акт наводит на них скуку и мысль о нем вызывает тошноту…

Они некоторое время пролежали в молчании. Ее задели его слова, и она боялась на него посмотреть. Его глаза были закрыты, но рука, еще сжимавшая ее руку, снова начала медленно ласкать ее тело. Нежные поглаживания, нетребовательные и мягкие поначалу, перешли в ритмичные. Моника вскрикнула, словно дева, принесенная в жертву на алтаре древнего храма.

Потом она сказала:

— Я не могу тебя отпустить. И не отпущу. Нам как-то нужно ей все сказать.

— Как-то нужно, — согласился Саймон.

Невзгоды, свалившиеся на Ричелдис, как ни странно, не сломили, а, наоборот, укрепили ее дух. Ей казалось, что она сейчас преодолеет любые невзгоды и преграды.

Звонить в клинику было бесполезно. Раздраженный женский голос неизменно сообщал, что больная чувствует себя гораздо лучше, хотя на самом деле это не обязательно соответствовало действительности. Скорее, это говорило лишь о том, что не было новых срывов. Ричелдис, никогда не бывавшая раньше в психиатрических клиниках, подспудно боялась этого места и, когда Бартл позвонил, с радостью ухватилась за его предложение поехать навестить Мадж вместе.

Когда они подошли к регистратуре, Ричелдис слегка замутило.

— Здравствуйте, мы хотели бы повидать Мадж Круден, — сказал Бартл.

— Она в Круден, — последовал ответ.

Бартл во все глаза уставился на девушку в белом халате, сидевшую за окошечком с надписью «регистратура». Интересно, как она сюда попала? Или она из бывших пациентов?

— Вы, видимо, меня не так поняли, — терпеливо пояснил он, — мы ищем миссис Круден. Ее привезли два дня назад.

— Я же вам говорю, она лежит в палате «Круден», — ответила девушка. — Что вы на меня так смотрите? Я сказала что-то невероятное?

Вошедшие недоумевающе переглянулись. Название палаты не предвещало ничего хорошего. Ричелдис вспотевшей ладонью стиснула руку Бартла, и они пошли в том направлении, которое им указала эта странная барышня. В холле стоял высокий, изможденного вида мужчина в костюме. Сумасшедший? Врач? Не разберешь.

На стенах висели таблички со стрелками и надписями: палата «Уиттс» — направо, «Харрис» — прямо, «Круден» — налево. Они свернули за угол, подошли к стеклянным дверям и увидели Мадж.

Она была поглощена разговором с полной молодой женщиной в брюках и в экстравагантном топе. Обе курили. Ричелдис на мгновение показалось, что она видит перед собой не свою мать, а кого-то, кто просто очень на нее похож. Жуткое ощущение усиливало выражение лица Мадж. Так иногда выглядят лилипуты — вечные дети и с рождения старички. Землистое лицо. Пустые глаза. Аккуратная коса до пояса. Увидев, кто пришел, Мадж приветственно махнула рукой.

— Привет, как дела? — преувеличенно бодро начала Ричелдис. — А что означает табличка на двери? Там написано, что с пациентами нельзя говорить без разрешения персонала.

— Можно. Персонал — это я, — ответила собеседница Мадж.

Сумасшедшая?

В дальнем конце коридора старик с мутным взглядом и покрытым шрамами лицом вскочил с кресла и сказал:

— Надо прогуляться.

Он пошел прямо на Ричелдис, затем круто развернулся и зашагал обратно к своему креслу. Потом назад. Словно часовой.

— Все мы странники на этой земле, — сказала Мадж.

— Может, вы присядете? — предложила особа, назвавшаяся персоналом.

— Пожалуй, — ответил мужчина. Посидев несколько секунд, он снова вскочил. — Пойду пройдусь, — сказал он.

Туда-сюда. Туда-сюда. Поворот кругом. Опять назад. Как маятник. Зрелище не для слабонервных.

— Мадж, если хочешь, можешь пригласить гостей в свою комнату, — милостиво разрешил «персонал».

— Я ее дочь, — сказала Ричелдис.

— Хотите в комнату, Мадж? — спросил Бартл.

— Нельзя.

— Можно, — откликнулась женщина, в которой они действительно начали распознавать медсестру. — Вы можете показать дочери и ее мужу, что у вас там есть.

— Эта милая девушка думает, что мы в художественной галерее, — сказала Мадж. — Она думает, что все эти картины — подлинники. На самом деле это подделки.

На стенах коридора были развешаны, видимо, для создания некоего подобия домашней атмосферы, репродукции известных картин. «Кафе в Арле» ван Гога, «Зонтики» Ренуара и вполне нейтральный фламандский букет, возле которого Мадж вдруг остановилась. Это напомнило Ричелдис о многих днях каникул и отпусков, проведенных с матерью в континентальной Европе, когда та с почти немецкой дотошностью комментировала артефакты, достойные внимания.

— Девушка считает, что это Сезанн, — сказала Мадж. — Я с ней не согласна.

— Это голландская живопись, — сказал Бартл.

— Видите эту цветную капусту? — Мадж засмеялась, указывая на увядшие белые розы. — Я просто вижу, как мыши бегут вверх по стеблям прямо в эти соцветия капусты, и потом они бегут назад, и это уже крысы, видите, и они вот-вот спрыгнут с картины. Нет, теперь они уже не крысы, а бизоны. И становятся все больше и больше.

— Страшно?

— Так они же не настоящие. Будь это подлинник — тогда да, было бы чего опасаться. Хотя… Погоди-погоди… Ты прав, в этой штуке что-то не то…

— Мадж, вам пора прилечь, — вмешалась женщина с сигаретой.

— Нельзя, — ответила Мадж.

— Нужно.

— Я не пойду туда. Там все опутано проводами и очень жарко, так же жарко, как здесь — холодно, чувствуете?

— Здесь, и правда, холодно, — согласился Бартл.

— Жутко холодно. Это Рог Райдерхуд, — объяснила она молодой женщине. — Можно просто Эрик.

— Можем остаться и в коридоре, — сказала Ричелдис.

— Или есть еще комната отдыха. Ты можешь пригласить Эрика туда.

— Вообще, можно, — осторожно согласилась Мадж. Остановив на Бартле пристальный взгляд, она спросила: — Полагаю, у вас найдется глоток хорошего виски?