об этом гл. 6). Карелы отказались от сотрудничества, несмотря на множество обещанных белыми преференций: ухтинскому правительству было предложено «предоставить автономию отделившейся Карелии, пересмотреть её задолженность, дать ей выход к Белому морю и океану, финансировать строительство железной дороги в этом направлении, содействовать развитию торговли, обеспечить в кредит хлебом и др.»[653]. Клюев даже обещал, что правительство Северной области будет приветствовать соглашение автономной Карелии с Финляндией. Но было поздно: карелы прекрасно осознавали, что власть белых на Севере на исходе, и что с таким ненадёжным союзником связывать себя не стоит. Ухтинское правительство твёрдо решило держаться курса на независимость.

Наконец, уже в конце января 1920 года Миллером была предпринята последняя, отчаянная попытка получить поддержку Финляндии: в Хельсинки на переговоры выехал специальный уполномоченный Северного правительства генерал Е. Ю. Бем. В. И. Голдин пишет: «В инструкции, подготовленной для него генералом Миллером, акцентировалась идея образования в 1920 г. „единого антибольшевистского фронта от Черного моря до крайнего Севера“. Левый фланг этого фронта должны были составить Финляндия и Северная область, успех действий которых должен был зависеть от взаимного доверия, а также моральной и материальной помощи Антанты». В инструкциях, данных Бему, значились следующие цели: «благоприятное для Северной области решение карельского вопроса; разрешение принимать добровольцев на Север и пропуск туда частей армии Юденича, […] свободный проезд через Финляндию и Северную область и обратно; обеспечение активной военной поддержки правого фланга Северного фронта со стороны Финляндии и Карелии, заключение договора о способах совместных активных действий против большевиков; учреждение взаимных представительств; заявление финнов о солидарности с северной контрреволюцией; установление всех видов связи». Со своей стороны Миллер мог обещать немногое, – в частности, продолжение борьбы белых на Мурманском фронте, допуск в бухту Печенги для транзита товаров и пр., но главное – согласие на «самое широкое самоуправление Карелии при полном сочувствии её дружбе с Финляндией»[654]. Но пока Бем вёл переговоры, армия Миллера перестала существовать, и Северная область пала[655].

8.2. Образование Карельской трудовой коммуны

Как мы помним, после падения Северной области часть территории Беломорской Карелии находилась под юрисдикцией Временного комитета Беломорской Карелии, а другая часть – под властью большевиков. Несмотря на то, что мартовский съезд депутатов подвластных Комитету волостей принял решение об отделении от России и выводе Красной армии со своей территории, советское правительство отказалось от признания Карельского государства. Красная армия продолжала наступление, итогом чего стало бегство вновь избранного Карельского временного правительства в Финляндию (см. об этом гл. 6).

В противовес карельским национальным проектам и великофинским планам финляндских активистов, советская власть, пытаясь перехватить инициативу, также начала разыгрывать карельскую национальную карту. Советское правительство было озабочено созданием альтернативного карельского национального проекта, неразрывно связанного с Россией. За основу этого проекта были взяты предложения финского социал-демократа Эдварда Гюллинга, находившегося в эмиграции в Швеции.

Роль Эдварда Гюллинга в истории карельского автономного государственного образования была ключевой, поэтому необходимо дать некоторое представление о его личности. Уже в начале XX века Гюллинг – доктор философии, экономический статистик, занимавшийся изучением аграрного населения Финляндии, сформировался как опытный политик и известный учёный. Вступив в 1904 году в социал-демократическую партию Финляндии, он быстро стал одним из её активнейших членов. Наряду с преподаванием статистики в Хельсинкском университете, Гюллинг с 1908 года являлся депутатом парламента, где был избран председателем финансового комитета. Внутри своей партии он занимал особую позицию – в целях проведения социальных реформ настаивал на сотрудничестве с Аграрным союзом и в целом всеми силами пытался противостоять крайней поляризации финского общества[656].

С 1913 года Гюллинг занимал руководящие посты в своей партии. Несмотря на то, что он, один из двоих представителей верхушки партии, был против инспирированного красными революционного путча 27 января 1918 года, когда партия взяла курс на революцию, Гюллинг счёл необходимым подчиниться воле большинства и принял пост комиссара финансов в правительстве красных. Его позиция резко ужесточилась, когда белое правительство обратилось за помощью к Германии, и в апреле 1918 года Гюллинг стал начальником Главного штаба Красной гвардии. После поражения красных он, единственный из всего партийного руководства, отказался эмигрировать в Россию, и полгода скрывался в подполье в Выборге, после чего в конце 1918 года ему удалось перебраться в Швецию.

В Швеции, как пишет Пекка Кауппала, он активно заинтересовался карельским вопросом. Поначалу, не веря в победу большевиков в гражданской войне, Гюллинг проектировал объединение Скандинавии в некую федерацию с присоединением к ней автономной Российской Карелии. Но поняв, что большевики побеждают, он генерировал новый проект, смысл которого сводился к включению карельской автономии в состав Советской России. При этом Карелия стала бы неким плацдармом для распространения социалистической революции на всю Скандинавию[657].

Осенью 1919 года Гюллинг направил руководству Советской России свой проект – «Предложение о Карельской коммуне». Подлинник этого документа в двух экземплярах на немецком языке, по свидетельству Пекки Кауппалы, обнаружен в Швеции. Помимо этого, английский историк Ник Барон использовал переписку Гюллинга с Чичериным, в которой обсуждался проект создания коммуны[658], а в фондах Национального архива Республики Карелия обнаружен перевод письма, отправленного Гюллингом из Стокгольма находившемуся в Москве Юрьё Сироле, одному из основателей Коммунистической партии Финляндии[659].

Суть проекта Гюллинга сводилась к созданию расширенной карельской автономии внутри Советской России. В письме Сироле он пишет: «Из территории Карелии и Кольского полуострова, во всяком случае, его западной части, следовало бы образовать особую Карельскую коммуну, границами которой были бы Белое море, Онежское озеро, Финляндская граница и Ледовитый океан. Эта Карельская коммуна пользовалась бы в известной степени особым положением в Российской Советской республике, на основании того же принципа, как, например, Петроградская коммуна, причём она имела бы право устраивать свои внутренние дела, советское хозяйство и своё народное просвещение автономно в своём советском собрании». Гюллинг отдельно подчеркнул, что карельский регион имеет хорошие экономические предпосылки для развития лесной отрасли[660].

Алексей Левкоев отмечает, что суть предложения Гюллинга сводилась к разрешению трёх задач: удовлетворить национальные интересы карельского населения, лишить Финляндию оснований претендовать на Восточную Карелию и создать плацдарм для подготовки революции в Финляндии и Скандинавских странах[661]. Кроме того, сам Гюллинг мотивировал своё предложение тем, что территория представляет собой единую экономическую зону, будучи при этом расположена в стороне от российских экономических центров.

В тексте письма Гюллинга Сироле особенно выпукло просматривается его намерение сделать Карельскую коммуну образцом для Финляндии и источником революционной агитации в Скандинавских странах. «Устройство революции в северных странах, –