— Дай еще водки, — попросил пленный по-чеченски. — Да не наливай — бутылку дай, я из горла.

Я протянул ему бутылку — он быстро уничтожил содержимое и опять долго отдувался, вытирая слезы. Я не торопил, хотя стрелки часов подсказывали мне, что пора закругляться — все сроки прошли, Валера на улице весь изнервничался уже.

— Что ты хочешь знать? — спросил бородач, закончив отдуваться. — Ты же хочешь что-то узнать, поэтому предлагаешь мне выбрать между красивой смертью и позорной?

— Правильно понимаешь, — похвалил я его. — Пять вопросов — пять ответов. И покончим с этим. Но! Если мне покажется, что ты врешь, я буду думать — стоит ли идти тебе навстречу. Понятно?

— Спрашивай, — заплетающимся языком молвил бородач — он хмелел на глазах.

— Меня интересует все, что касается ликвидации моей команды, — начал перечислять я. — Год назад неподалеку отсюда сгорели два дома. Там жили мой шеф и мои боевые братья. Первое: как проводилась акция? В смысле — просто был поджог или сначала всех перестреляли, а потом подожгли? Второе: остались ли на пожарище трупы? Если да — то сколько. Если нет…

— Подожди, — перебил меня пленный. — Это дело делали другие люди, мы такими вещами не занимаемся. Но с ними тогда был Аюб — он сейчас повел караван в ЗОНУ. Я тебе ничего сказать не могу, я приехал сюда гораздо позже. А Аюб не такой человек, чтобы распространяться о своих подвигах. Если ты его достанешь — спроси. Что ты еще хочешь знать?

— Да, этого следовало ожидать, — недовольно пробормотал я. — Ты меня разочаровал… Так-так… А может быть, ты что-нибудь слышал… Ну, сейчас никто в ЗОНЕ не балуется? Караваны отстреливают, тропы минируют, информаторов режут… А?

— Казаки шалят иногда — по мелочи, — немного подумав, сообщил пленный. — Ну, есть там кое-какие случаи, когда что-то где-то пропадает — не доходит по адресу. Но наш коридор никто не трогает — это точно. Зелимхан сам знаешь какой вес имеет! Нет, то, что ты имеешь в виду, — такого нет.

— Ты меня не просто разочаровал, а прям-таки убил, — понуро признался я. — Ожидал я нечто иное услышать, честно скажу… Ладно, поехали дальше. Маршруты движения караванов назови. Я ЗОНУ хорошо знаю, ты называй ориентиры.

— Я не вожу караваны, — несколько виновато даже сказал бородач. — Это Аюб все знает. Ну, один ты знаешь — через Сухую. Это Зелимхана люди там засыпали. Атак… Нет, ничего сказать не могу. Я здесь сижу, остаюсь за старшего, когда Аюб уезжает…

— Контрольные точки, перевалочные базы, пункты обмена, — перечислил я. — Если знаешь что — скажи.

— Недалеко от Сарпинского ущелья есть такое место… как бы это сказать… — встрепенулся бородач. — В общем, там все пленные сидят. Конкретно где — не знаю, но есть там — точно. Там заложники сидят, которых отсюда взяли. Бабы на продажу, мужики для работы — тоже там. Пока покупателей ищут, они там сидят. Место хорошо замаскировано и сильно охраняется. Но я там ни разу не был — это место сделали уже после того, как здесь работу наладили. Сначала просто в Челуши возили, а потом народу много стало, вот и…

— Да, это интересно, — согласился я, в очередной раз посмотрев на часы — пора было убивать этого парня и уносить отсюда ноги. — Ннн-да… Ну а остальное в принципе меня особенно-то и не интересует… А! Вот — там «КамАЗ» лежит, в Сухой Балке. Что такое, кто такие?

— Это сын Зелимхана перевернулся, — сообщил пленный. — Ехал из ЗОНЫ по делам — в колонне. Водитель не правильно рулил, упали они.

— Насмерть? — уточнил я.

— Водитель и еще один, который с ними ехал, — насмерть, — Ахмед неопределенно пожал плечами. — А сын Зелимхана… Он в Ростове, в больнице лежит. Не знаю, может, умер, может, живой. Но когда его туда увозили, никак не мог делать.

— Как это? — заинтересовался я. — Что значит «никак не мог делать»?

— Лежит, смотрит на небо, — пояснил бородач заплетающимся языком — он уже и на чеченском был не в состоянии ясно объясняться, захмелел. — Не двигает рука-нога. Говорить тоже не может. Но дышит. Как такой называется?

— Наверно, это кома, — предположил я. — В какой больнице и как давно он лежит?

— Две недели уже, — Ахмед напрягся, пытаясь вспомнить. — В какой больнице — не знаю. Говорили — частная больница, очень хорошая, самая крутая. Ва! Вспомнил — там рядом рынок есть. Октябрьский называется. Аюб говорил. Да — на днях Зелимхан туда собрался ехать. Он уже третий раз туда едет — проведать. Бабки бешеные заплатил врачам, чтобы сына на ноги поставили. Говорят, импортный врач приехал туда — самый крутой.

— Ну, спасибо, — рассеянно поблагодарил я, еще не решив толком, как можно воспользоваться данной информашкой, — в настоящий момент меня более всего занимало событие, которое произойдет в последующие несколько минут. — Больше, пожалуй, мне от тебя ничего не надо. Так… Встань и надень штаны.

Ахмед встал, покачнувшись — выпитые в два приема пол-литра здорово ударили ему в голову, — натянул штаны и уставился на меня, пытаясь сосредоточиться.

— А теперь я развяжу тебя. — Я достал десантный нож, отнятый у часового во дворе. — Протяни руки вперед. Только не балуйся — иначе искромсаю всего, как морковку для заправки.

— Дай мне автомат, — неожиданно попросил Ахмед, когда я разрезал веревку, — затуманенные глаза его при этом озарились каким-то нездоровым проблеском. — С одним магазином. Дай! Воину хорошо умереть с оружием в руках — тогда вообще будет нормально.

— Может, тебе еще застрелиться для комплекта? — недовольно буркнул я, на всякий случай отступая назад и направляя на пленника свой «ПБ». — Не дури, Ахмед, — договорились же…

— Я не буду в тебя стрелять! — клятвенно пообещал пленник. — Воину хорошо с оружием умирать! Дай автомат, а я тебе секрет скажу. Клянусь матерью — очень хороший секрет!

— Что за секрет? — недоверчиво спросил я. — Может, ты просто время тянешь? Если это так, ты напрасно стараешься — я уже узнал все, что надо, так что…

— Секретное оружие есть, — Ахмед подмигнул мне пьяным глазом. — Здесь спрятано. Очень хорошее оружие. Такому волку, как ты, как раз пригодится. Можешь ехать в Ростов и убить Зелимхана — никто не услышит, бесшумное оружие.

— Ты бредишь, парень. — Я быстро прикинул в уме, где это у меня в доме можно спрятать секретное оружие. — Тебе что — Зелимхана не жалко? Хозяин как-никак!

— Пусть тоже умрет, — безапелляционно заявил Ахмед. — Он тоже воин — все мы рано или поздно умираем. Это не страшно. Ты дашь мне автомат?

— Дам, — немного поколебавшись, сказал я. — Что за оружие и где оно спрятано? Если в кухне, в подполье, — я туда не полезу. Там ваши женщины сидят.

— Нет, оно не в кухне. — Ахмед опять нездорово подмигнул мне. — Дай слово, что автомат дашь.

— Даю, — пообещал я. — Если покажешь где, дам автомат.

— Открой этот шкаф снизу, — Ахмед кивнул в сторону серванта. — Коробки вытащи, доску подними, пол тоже подними — там лежит.