Натали сказала, что вы обладаете уникальной энергией, способной разрушать зло, порождённое посланцами сатаны. Умоляю, если это так, уничтожьте этот чудовищный мир, замешанный на страхе и боли ни в чём не повинных детей! Я вам помогу. А потом будь что будет. Мне всё равно. Главное, чтобы они захлебнулись своим богатством, деньгами и златом. Пусть их животы лопаются от распирающих изнутри стодолларовых купюр, а задницы раздирают вылезающие из ануса килограммовые слитки золота и платины! Вы скажете, я сошёл с ума? Нет! Это они сошли с ума, а я лишь требую справедливой кары за все их преступления. О, моя девочка, что будет с ней без меня? Моя малышка…

Доктор зарыдал. Его слёза упала на обнажённую после стрижки рану на голове Гулидова. Стало холодно.

– Где Натали?

– Лучше вам этого не знать. Целее будете. – Смирнов, похоже, взял себя в руки. – Я сейчас должен укол поставить тому верзиле, что вас охраняет. Он сифилитик, скажу по секрету. Смогу отключить его на немного. У вас будет в запасе минут пятнадцать-двадцать. Больше опасно. За это время вы должны быть уже далеко. Соберитесь с мыслями! Можете?

Гулидов неуверенно кивнул головой и пожалел, что именно этим способом выразил своё согласие.

– Тогда вперёд. Храни вас Господь!

Врач кликнул охранника. Они удалились. Через пять, максимум семь минут Смирнов уже сам отпер дверь и выпустил Гулидова.

– Благодарю вас за…

– Право, не стоит тратить драгоценное время на пустое! Бегите. Быстрее! Знаете куда?

– Мне бы к калитке, что ведёт к реке, пробраться, – вспомнил Гулидов о подготовленном пути отхода.

– Тогда только мимо гостевого домика. Иначе туда не пробраться. Но там же видеокамеры и охрана! На, берите мой халат и шапочку. Одевайтесь! Немедленно! Там у беседки припаркован Garia Monaco, гольфкар. Садитесь в него и прямиком к калитке. Ничего, пусть думают, что кто-то из гостей с утра пораньше чудит – решил поиграть в гольф.

– Как? Уже утро?

– Утро, конечно же, утро, милейший! Пять часов! Скоро первый обход охраны по периметру резиденции. Прощайте!

С этими словами доктор перекрестил растерявшегося Гулидова и вытолкнул его из конюшни. «Остаётся надеяться, что охранники ещё спят, а те, кто дежурит, примут за гостя», – решил беглец и натянул белый чепец по самые брови.

Гулидов еле сдерживал себя, чтобы не побежать. Он вальяжной походкой прошёл по тропинке, обогнув гостевой домик со стороны бассейна. Действительно, возле беседки стоял дорогущий гольфкар. Электродвигатель заработал ровно и почти бесшумно. Но сразу направляться в сторону реки было опасно. Гулидов заставил себя развернуться и подъехать к полю для гольфа. Там он сделал вид, что забыл что-то важное, и направил машинку к беседке. Разросшиеся кустарники служили естественной преградой от любопытных глаз. Гулидов быстро нашёл нужную калитку, дёрнул её на себя. Она была заперта. Бросился к кусту, в котором спрятал Стеллкин ключ, обшарил рукой землю под ним – ничего!

– А ну-ка руки в гору! Кому сказал! – что-то металлическое и тяжёлое упёрлось ему под лопатку. – В гору! Непонятно? А сейчас раздвинул ноги на ширину плеч и медленно поворачиваешься.

– Так раздвинуть или поворачиваться? – непроизвольно изумился нелогичной команде Гулидов.

– Ты, сука, поговори мне ещё…

В этот момент за спиной Гулидова что-то произошло. Раздался глухой шлепок, как будто в пустое алюминиевое ведро опустили шестнадцатикилограммовую гирю, обёрнутую в полотенце. Грузное тело чоповца, заставшего беглеца ползающим возле куста дёрена с белыми пёстрыми листьями, рухнуло на Гулидова, увлекая того в объятия паркового насаждения.

– Милый! Милый! Не ушиблись? – Гулидов узнал голос Вальдемара. – Фу! Сейчас помогу сбросить этого бирюка.

Пришлось изрядно потрудиться, чтобы выбраться из-под охранника.

– Вот кого не ожидал здесь увидеть, так это тебя! – искренне удивился спасённый. – Чем это ты его?

– Вот-с, – Вальдемар с гордостью показал на валявшийся в стороне здоровенный разводной газовый ключ. – Как калитку вчера при обходе-с закрыли, так я дежурить здесь стал. Ключик вот подобрал на всякий случай. Пригодился! Стелла Ивановна сказали-с, что схватили вас, пытают. А я глаз сомкнуть не могу. Всё переживаю, всё переживаю.

– Тьфу, что за сопли? Калитку открыть сможешь?

– Конечно, конечно! За этим и приехал-с. Как я рад, как рад!

– Радоваться будем, когда ноги унесём. А пока ты здесь охи и ахи разводишь, нас и повязать успеют.

– Ну, это уж дудки-с! – осмелел голубой спаситель. – Стелла Ивановна приказали-с доставить вас к ней целёхонького. Если, конечно, из этих застенок выберетесь. Я уж и не надеялся. Собирался через час с якоря сниматься. И тут такая удача! Такая удача!

– Что ты мелешь? С какого якоря?

– С самого обыкновенного. Ах да! Вы же не знаете. Стелла Ивановна выделили-с мне скоростной катер. Он за излучиной на дрейфе стоит. Я там отдыхаю, вас дожидаючи… Массаж, солнечные ванны, обёртывания… Рекомендую-с. Мне так понравилась ваша компания! Вы такой… такой неземной…

– Всё! Баста, цурипопики! Караул устал. Вперёд, толстозадый, веди меня к своей яхте!

Действительно, чуть ниже по течению реки красовалась белоснежная яхта. Не суперкласс, конечно, но вполне себе приличная посудина. Они разбудили капитана с красным то ли от солнечных ожогов, то ли от пристрастия к зелёному змию лицом и лихо умчались подальше от проклятого места.

Встречаться со Стеллкой Гулидову сейчас не было никакого резона. Деньги он взял, а поручение не выполнил. Нехорошо получилось. Ещё хуже будет, если Рвачёв найдёт его у своей жёнушки. То-то будет экшен! Надо избавиться от этого болвана в голубом и рвать когти.

Гулидов наплёл расстроившемуся Вальдемару о срочной надобности повидаться с больной тётушкой. Тот воспринял сие известие чуть ли не со слезами на глазах. Беглец потрепал благоухающего дорогим парфюмом горемыку по гладковыбритой щёчке, пообещал непременно к вечеру объявиться и высадился на Лужнецкой набережной. Нужно было срочно проветрить мозги. Он не заметил, как в размышлениях добрёл пешком до Крымского моста.

Домой, в свою берлогу, ему возвращаться никак было нельзя, к подруге – тоже. Везде найдут. Небось уже мчится по его душу кавалькада чёрных «гелендвагенов».

Гулидов присел на скамейку. Краем глаза он видел, как с соседней скамейки тотчас же поднялся человек в длинном халате с орнаментом по подолу и направился к нему.

– Амансыз ба! – произнёс казахское приветствие подошедший и приподнял видавшую виды потёртую фетровую шляпу. – Как вы относитесь к политике Золотой Орды?

– Никак, – опешил Гулидов.

Ему и в страшном сне не могло привидеться, что ранним утром здесь, неподалёку от Парка культуры имени пролетарского писателя Максима Горького, его будут пытать на такую древнюю тему.