– Так вышло, что ваш брат и есть Гегемон. Сообщения об этом дошли неделю назад. Две недели назад. В любом случае год назад по времени Земли.

– Не страшно, что вы ничего мне не сказали. Уверен, вы думали, что я узнаю это из других источников.

– Мне и в голову не приходило, что передача могла исходить от него, а не от вас.

– Валентину легко не заметить. Она ведет себя тихо. Такая уж она.

Морган направил на Эндера благодарный взгляд:

– Так, значит, вы понимаете?

«Я понимаю, что ты параноик, жадный до власти идиот», – сказал про себя Эндер.

– Разумеется, понимаю, – произнес он вслух.

– Не возражаете, если я пошлю за вашей сестрой?

Ну вот, ни с того ни с сего вдруг на «вы» и «не возражаете»! Но Эндеру незачем было заставлять Моргана смущенно вилять.

– Ну конечно! Это сообщение вызывает у меня не меньшее любопытство, чем у вас.

Морган направил за Валентиной энсина, а сам сел в кресло и в ее ожидании постарался поддержать светскую болтовню. Он поделился с Эндером парочкой якобы забавных историй с тех времен, когда был курсантом, – Морган никогда не был в Боевой школе, он шел «трудной дорогой, завоевывая звание за званием». Было ясно, что он презирает Боевую школу и не верит в изначально непривилегированное положение тех, кого в нее не приглашали.

«Неужели это все, что стоит за его досадой? – задался Эндер вопросом. – Традиционное соперничество между выпускником профильной академии и тем, кто не получил такую фору?»

Когда Валентина вошла, она обнаружила Эндера, смеющегося над историей Моргана.

– Вэл, – продолжая смеяться, попросил ее Эндер. – Нам нужно, чтобы ты нам кое в чем помогла. – Он в нескольких словах рассказал ей о сообщении, отнявшем несколько часов работы ансибля и забившем собой все остальное. – Зашифрованная передача вызвала определенную озабоченность, и естественно, что адмирал Морган встревожился. Нам станет легче, если ты откроешь сообщение прямо здесь и дашь нам знать, о чем идет речь.

– Мне нужно видеть, как она его открывает, – сказал Морган.

– Не нужно, – возразила Валентина.

Они молча уставились друг на друга.

– Валентина имеет в виду, что не хочет, чтобы вы смотрели на саму процедуру открытия секретного письма, – и когда дело касается сообщения от Гегемона, это можно понять. Но я уверен, она даст нам узнать о его содержимом так, чтобы это было легко проверяемо, – сказал Эндер. Он посмотрел на Валентину, насмешливо улыбнулся ей и пожал плечами. – Вэл, ради меня?

Эндер знал, что она узнает в этом насмешку над их отношениями, сыгранную исключительно на Моргана; разумеется, Валентина ему подыграла.

– Ради тебя, мистер Картофельная Башка. Где тут доступ?

Через несколько секунд Валентина сидела в торце стола, всматриваясь в голографический дисплей.

– О, это лишь наполовину безопасная передача, – заметила она. – Всего-то нужен отпечаток. Любой мог получить доступ, достаточно отрезать палец. Мне следует сказать Питеру, чтобы он использовал полный набор – роговицу глаза, ДНК, сердцебиение, – чтобы злодеям пришлось держать меня в живых. Он недостаточно ценит мою жизнь.

Она некоторое время читала послание, а затем вздохнула:

– Просто удивительно, каким идиотом может быть мой брат. И Графф тоже, если на то пошло. Здесь нет ничего такого, что нельзя было отослать в открытую, и нет причин отправлять это единым беспрерывным потоком данных с высшим приоритетом, а не обычными кусками. Это лишь набор статей и сводок о событиях на Земле за последние пару лет. «Также услышьте о войнах и о военных слухах»[10], – сказала она и бросила взгляд на Эндера.

Он узнал цитату из Библии короля Якова – он наизусть заучил длинные отрывки из нее, когда несколько лет назад столкнулся с небольшим кризисом в Боевой школе.

– Что же, эта передача определенно заняла столько, еще столько и еще полстолько, – резюмировал он.

– Мне нужно… Я бы хотел получить подтверждение того, о чем вы говорите, – сказал Морган. – Вы должны понять: я обязан проверять все, что кажется представляющим угрозу моему кораблю и нашему заданию.

– Ну, здесь есть один неловкий момент, – замялась Валентина. – Я буду счастлива дать вам скачать всю эту прорву информации – если честно, я даже предлагаю скинуть ее в библиотеку для всеобщего доступа. Людям должно быть интересно, что происходит на Земле. Самой не терпится узнать новости.

– Но? – спросил Эндер.

– Дело в этом письме от Питера, – ответила Валентина с видимым и искренним смущением. – Мой брат пишет о вас в пренебрежительном тоне. Надеюсь, вы понимаете: ни я, ни Эндер никоим образом не обсуждали вас с ним, и все, что пишет Питер, – это его личное мнение. Могу вас заверить: и Эндер, и я – мы о вас самого высокого мнения.

С этими словами она повернула дисплей. Они с Эндером молча смотрели, как Морган читает.

В конце концов он вздохнул, затем склонился вперед. Его локти лежали на столе, а лоб он подпирал пальцами обеих рук.

– Что же, мне правда весьма неловко.

– Никаких проблем, – сказал Эндер. – Эта ошибка вполне объяснима. Я бы предпочел лететь с капитаном, который всерьез воспринимает любую угрозу своему кораблю, чем с тем, который сочтет трехчасовую потерю связи ерундой.

Морган принял предложенную ему оливковую ветвь.

– Адмирал Виггин, я рад, что вы придерживаетесь такого мнения.

– Эндер, – поправил его Эндер.

Валентина с улыбкой встала с кресла.

– Если не возражаете, я оставлю все это незашифрованным на вашем компьютере, позаботьтесь только, чтобы все это передали в библиотеку – кроме личного письма от моего брата, – сказала она и повернулась к Эндеру. – Он пишет, что любит меня и скучает по мне, и просит меня уговорить тебя написать родителям. Моложе они не становятся, и им очень больно, что от тебя не получают никаких вестей.

– Да, – сказал Эндер. – Я должен был написать, как только корабль двинулся в путь. Но я не хотел забивать ансибль личной корреспонденцией. – Он печально улыбнулся Моргану. – И вот теперь мы здесь – потому что у Питера и Граффа раздутое чувство собственной важности.

– Я попрошу своего эгоцентричного братца направлять будущие сообщения иначе, – сказала Валентина. – Полагаю, вы не станете возражать, если я отправлю ему по ансиблю такое сообщение.

Они пошли к выходу в сопровождении Моргана, который только улыбался и повторял: «Так рад, что вы понимаете», когда Эндер вдруг остановился:

– О, адмирал Морган…

– Пожалуйста, зовите меня Квинси.

– О, я никогда не смогу вас так называть, – сказал Эндер. – Наши звания такое обращение дозволяют, но если кто-нибудь услышит, что я обращаюсь к вам по имени… Подросток, фамильярно обращающийся к капитану… Уверен, в этом мы с вами согласны. Ничто не должно подрывать авторитет капитана.