— Вот, собственно, и все.

— Очень увлекательная история, — улыбнувшись краем губ, сказал Антон. — Как отец?

— Владлен Николаевич молодцом, — сказал Грязнов. — Привет вам передавал.

— Спасибо.

— И посылку. Но ее еще не проверили, — кивнул на дверь Грязнов.

— Понятно.

— Ничего, что я вас просто Антоном зову? Могу и по отчеству. Но мы, кажется, одного возраста.

— Да, одно поколение, — кивнул Антон. — Ничего. Меня тут и не так кличут, разрешения не спрашивают. Значит, с отцом все в порядке?

— Антон, вы убили Некрасова? — спросил Грязнов.

Антон вздрогнул, но на вопрос не ответил, просто кивнул. Так отвечают на вопрос — «Ты уже позавтракал?».

— Я понимаю, жена вам изменяет, вы узнаёте об этом и… — сказал Грязнов.

— «Изменяет», — словно попробовал слово на вкус Антон. — Смешно. До этого она мне не изменяла…

— Так вы знали?

— Нет. Ничего я не знал! Я просто взбесился. Он еще драться полез. Я был пьян, ничего не помню…

— Очнулся — гипс, — тихо сказал Грязнов.

— Что?

— Нет-нет, я так. Продолжайте.

— Что продолжать?

— Вы специально пришли, чтобы их, ну… застать?..

— Нет, мы пришли случайно. Ну и дальше вы знаете…

— Кто это видел?

— Да все это видели.

— И ваша жена?

— Если хотите, перейдем на «ты». Вам ведь так привычнее?

— Как хотите.

— Жена ничего не видела. Она убежала. В ванную, кажется.

— А потом?

— А потом я убежал. Валялся в каком-то парке. Потом пришел с повинной.

— Странная повинная. Ты ведь все отрицал.

— Ну обычное дело. Успокоится преступник, в руки себя возьмет, сознается даже, а как увидит собственными глазами, что натворил, так страшно станет — и давай опять отнекиваться.

Грязнов вскинул глаза.

— Обычное дело, — ответил не сразу. — А ты, значит, преступник?

— А кто ж я еще, по-твоему?

— Ясно.

Грязнов уже подумал, что зря сюда прикатил. Ничего нового Антон ему не сказал. Правда, вел он себя странно. Но посиди в лагере, — может, вообще шизанешься.

— А Игорь Сабанов? Почему он покончил с собой?

— А почему ты решил, что это было самоубийство? — тихо спросил Антон. — Игоря убили.

— Кто?

Антон провел рукой по стриженой голове:

— Не я.

— А кто?

— Я уже сказал.

— Твой отец говорит — мудрому достаточно. А я ему на это — я немудрый.

— Игорь не мог себя убить, понимаешь. Это была глыба. Скала. Железо. Мы еще писюхами в лесу заблудились, заныли все. А он: я вас вытащу. Пацан, понимаешь?!

— Кто же его убил? Белоусов?

— Может быть. Не знаю.

— Некрасова с мужем?

— Может быть.

— Кто?

— Если бы я только мог знать…

Дверь открылась. Антон нервно обернулся.

Вошел охранник:

— Пора.

Антон поднялся:

— Отцу привет передавайте. Ему я посылку собрать не смогу…

— Передам.

— Значит, здоровье у него…

— Норма. Он молодцом, я же говорю…

— И ты ему поверил? — спросил полковник чуть позже.

— Я вообще доверчивый, — улыбнулся Грязнов.

— Знаешь, какая у нас тут любимая телепередача?

— «Санта-Барбара»?

— «Дорожный патруль». Приятно смотреть на мертвых москвичей. Вот че ты все с подковырками? Пришел бы по-простому, меня спросил.

— Я и пришел.

— У меня в зоне тысяча триста двадцать один человек. И ни один самый бандюган себя виноватым не считает. А этот интеллигентик… Не, он кого-то отмазывает. Я ж знаю, сколько раз он в палатку бегает. Грев, ясное дело.

— Кто?

— Бабки ему с воли шлют, он в столовку вообще не ходит.

— И за это он взял на себя вину? — иронично улыбнулся Грязнов.

— Поди угадай. И бабе его наверняка грев носят.

— Жене? А она не приезжала к нему?

— Никто к нему не приезжал. Ему тут и так курорт. Таких здесь в один день опускают. А этого даже не тронули.

— Почему?

— Бабки. Или он проплатил, или за него.

Грязнов посмотрел на часы.

— Пора, — встал он.

— Ты поездом?

— Не-не-не, самолетом, — замахал руками Грязнов.

— Теперь буду смотреть «Катастрофы недели», — широко улыбнулся начальник и дружески пожал руку Грязнову.

В аэропорту кого-то встречали.

Грязнов заторопился к выходу, но природное любопытство все время заставляло оглядываться.

Из зеленого коридора вышли солидные дядьки, остановились возле кучки репортеров, начали, перебивая друг друга, что-то рассказывать.

Грязнов уже было отвернулся, но вдруг, сделав замысловатый круг по залу, подошел к импровизированной пресс-конференции.

— Как Европейский парламент воспринял последнее заявление президента?

— Там людей с юмором мало…

— Скукота, одним словом…

— Обсуждались какие-то вопросы прав человека…

Грязнов достал из кармана диктофон и сунул его под нос самому представительному из интервьюируемых.

— Газета «На боевом посту». У меня вопрос к Аркадию Белоусову. Вы ведь представляете в Думе промышленную партию? Что вы можете сказать о нефтяном месторождении «Северное»?

Журналисты обернулись на Грязнова.

— Простите, какая газета?

— «На боевом посту». Печатный орган МВД.

— Грязнов? — спросил Белоусов.

— Точно.

— Мне нечего ответить на ваш вопрос.

— Совсем-совсем нечего?

У Белоусова ясно обозначились желваки на скулах.

— А что, собственно, вас интересует?

Журналисты ошалело вертели головами. Они почувствовали запах сенсации.

— Приватизация этого месторождения, в частности аукцион по ее…

Белоусов взял руку Грязнова с диктофоном и потащил за собой, расталкивая журналистов, обратно в зал VIP.

Грязнов не сопротивлялся. Да и бессмысленно было. Белоусов был косая сажень, хотя если б пришлось схватиться, Денис и сам с успехом навешал бы этому депутату фонарей, несмотря на всю его неприкосновенность.